Флот миров - Ларри Нивен

Эрик выглядел так, словно вот-вот готов взорваться, но промолчал.

– Неприятность с соком произошла еще до того, как я позвала вас сюда, - сказала Кирстен. - Надо надеяться, это сработало. - Несс никогда бы не поверил в две одинаковые случайности, произошедшие почти подряд. - А теперь я скажу вам самое важное.

Мы все воспитаны на героической истории о спасении наших предков. О том, какую опасность представлял вскрытый корпус того брошенного корабля, жертвы неизвестного и непостижимого противника. О том, что обратная проекция его очевидного пути внушала мысль, что на сотни световых лет вокруг нет ни единого подходящего кандидата на солнце. Возможно, он дрейфовал уже долго, или его экипаж изменил курс, в отчаянии спасаясь от опасности. В любом случае, ключа к разгадке этого этапа нашего происхождения не было. После того как спасли хранилище эмбрионов, обломки погибшего корабля были брошены в далеком космосе, и судьба их неизвестна. В конечном итоге все, чему нас научили, говорит лишь о том, как мало Конкорданс знает о нашем прошлом. А теперь смотрите.

Два ее последних запроса выявили внутри библиотеки еще один недоступный массив. Он назывался «История резервантов до поселения на ПЗ-4», и был очень большой.

Несс начал сживаться с мыслью, что экспедицию сочтут успешной. Резерванты показали себя сплоченной командой, успешно управляли кораблем и добыли массу сведений о гв’отах.

Что особенно важно, они доказали свою преданность. Чрезмерная самоуверенность Кирстен, если аккуратно описывать ее поведение, беспокоила его не очень долго. Не стоило волноваться на этот счет. Когда придет время, она поможет имплантировать в комету зонд, снабженный корректирующим движителем. Послушание и покорность гражданам - вот врожденная черта резервантов.

Флот получит еще много разведчиков и еще лучше подготовится к своему стремительному броску за пределы галактики… и эти благоприятные, уничтожающие всякий риск результаты получены благодаря ему. Когда он торжественно возвратится, в этот час испытаний для Флота, для него не будет ничего невозможного.

Так много всего вызывало у него сомнения. Он радовался, представляя, какой ужас вызвал бы его необычайный успех в упрятанных под живот головах родителей. Он грезил признанием и почестями, которые получит от своих новых друзей, эксперименталистов. Успехи его экспедиции, вполне возможно, могли бы принести плоды и в отношении самой ценной из всех наград: самки. И не любой самки…

Когда он вернется - триумфатором, - даже таинственный и элегантный Ника наверняка будет доступен для общения.

Да, он начал предаваться мечтам… Пока не поступило личное сообщение. Несколько коротких слов, содержавшихся в нем, заставили Несса остаться в своей каюте, а все мысли о своем превосходстве и успехе были забыты. Видимо, ничего не поделаешь. Он поел, воспользовавшись небольшим синтезатором. Его не беспокоила необходимость заменить на мостике закороченный сенсор. Резерванты в любом случае доставили бы его на Херф, независимо от того, следил он за ними или нет.

Полученное им неожиданное сообщение в целом гласило: «Немедленно возвращайся на Флот. Нецивилизованные вот-вот нас обнаружат».

– Я не могу объяснить, что происходит, - сказала Кирстен, - но Конкорданс знает о нашем прошлом гораздо больше, чем говорит. И я намерена отыскать правду. Для начала я собираюсь найти корабль наших предков.

– Это невозможно. - Поколебленный в своих убеждениях Эрик неуклюже передвинулся на лежанке Несса. Он выглядел опустошенным. - Его бросили сотни лет назад. И вообще, откуда нам знать, где начинать эти поиски?

«И вообще, откуда нам знать?» Он доверял ей! Кирстен отбросила в сторону все свои сомнения и нерешительность.

– Какие бы ключи к разгадке ни существовали, найдутся они там, куда мы сейчас направляемся. Какие бы секреты ни скрывал Конкорданс, место их хранения - Флот Миров.

Поиски

Глава 8

Место службы Ники отделял от его жилья лишь один трансферный диск. За исключением непредвиденных случаев, Ника никогда не изменял этому маршруту. Телепортация представлялась эффективной, но лишенной удобства и информативности.

Сейчас он телепортировался - достаточно близко к своей организованной по единому образцу приемной, - торопливо сошел с трансферного диска и «продавил» слабое силовое поле, отделявшее главное пространство с управляемым климатом от наружных пешеходных дорожек. Здания протянулись вдоль усаженной деревьями аллеи в обе стороны, так далеко, насколько хватал глаз. Наименьшее из них превышало его рост в тысячу раз.

И здесь, словно теплая вода, его со всех сторон обступил знакомый племенной запах. С дружелюбным толчком Ника врезался в нескончаемый поток прохожих. Возможность самому получить толчок сбоку была столь же ободряющей, как и неминуемой.

По-журавлиному вытянув обе головы вверх, Ника разглядывал орнаментальные броши, дешевые пояса и декоративные кушаки, ленты и драгоценные камни, украшавшие гривы. Как всегда, он замечал зеленые цвета тех, кто таким образом заявлял о своей преданности консерваторам, и оранжевые оттенки, позволявшие отличить эксперименталистов.

Демонстрация привязанности к любимым увлечениям, к профессии и к общественным объединениям значительно превосходила любой фракционный цвет. Спектр украшений выдвигал на первый план реальность, которую Ника воспринимал с печалью: за годы, что прошли с тех пор, как стало известно о взрыве галактического ядра, страсти поутихли.

А почему нет? Зарево над заполнявшими континенты городами скрывало смещение созвездий. И только с помощью очень сложных приборов можно было бы заметить действие безынерционного движителя, который продолжал разгонять Флот Миров. «Отход» из галактики ничего не изменил бы для огромного большинства граждан или их праправнуков, да и для бесконечных следующих поколений… для тех, кто все еще измерял течение времени в поколениях. Ведь в жизни граждан рождение, как и смерть, было очень редким событием.

Таким образом, все удивительное и странное стало заурядным, и повседневным, и едва ли достойным внимания. Руководить побегом из галактики предоставили консерваторам, тем, у кого чересчур мало воображения, чтобы заниматься такой проблемой. Так Конкорданс поступал в критических ситуациях. Подрагивая от расстройства, Ника поправил большую оранжевую брошь, приколотую к дешевому поясу.

Разговоры вокруг него то притихали, то разгорались. В основном это была болтовня о друзьях, о семье, об искусстве и театре, о покупках и о правительстве. Услышанная им короткая дискуссия о политике касалась мелких нюансов и всяких пустяков и фактически нисколько - обсуждения тех, кто больше прочих подходит на роль теневого правительства.