Первая Московско-литовская пограничная война: 1486-1494 - Виктор Темушев

В договоре упоминается и оговаривается принадлежность только тех территорий и (или) их владельцев, которые: 1) недавно вошли в состав одного или другого государства и на которые могли существовать претензии противоположной стороны; 2) являлись еще суверенными княжествами и землями, власть над которыми определялась договором.

Территории, прочно и давно входящие в состав двух государств, упоминаются только в титулатуре Василия II и Казимира IV Василий Васильевич — князь великий московский, новгородский, ростовский, пермский «и иных»; Казимир — король польский и великий князь литовский, русский, жомойтский «и иных».

Все отдельно оговариваемые территории или их владельцы могли быть объектами интересов обеих договаривающихся сторон, и договор распределял их на сферы обладания или влияния. Часто заметить разницу между суверенными государствами (Великий Новгород, Великий Псков) и территориями, прочно слившимися с ВКЛ или Великим княжеством Московским, довольно трудно.

К литовской стороне отнесены Смоленск и «смоленские места», Любутск, Мценск, «вкраинъныи места». К московской — Ржева с волостями, Мещера. Верховские князья (в данном случае Новосильские{417}), сохранявшие частичную автономию, оставались под литовской властью. Вотчины же Федора Блудова, Александра Хлепенского и Романа Фоминского, а также доля Юрия Ромейковича и места Федора Святославича должны были принадлежать Москве. Особое совместное управление, идущее со времен Ольгерда, сохранялось у Серенска{418}.

Как несомненную победу московской стороны следует расценить фактический отказ ВКЛ от влияния на Великий Новгород и Псков{419}. В договоре 1449 г. оговаривались все возможные варианты вмешательства Казимира IV в дела Новгородской и Псковской земель. Он обязался «не прыимати» новгородцев и псковичей даже в случае их желания принять подданство ВКЛ. Использование в качестве предлога для вмешательства в дела Новгорода и Пскова «грубости» местных жителей ограничивалось обязательством Казимира IV уведомить о том Василия II и согласовывать с ним урегулирование возникающего конфликта («А в чомъ тобе, королю и великому кн(я)зю Казимиру, новгородъцы и пъсковичы зъгрубять, и тобе мене, великого кн(я)зя Васил(ь)я, обослав, да с нимя ся ведати»). Возможная война Великого Новгорода и Пскова с Ливонским орденом («с немцы») также должна была вестись без участия ВКЛ. Литовский правитель обязался «межы ими не въступатисе». И, наконец, в случае возможного конфликта новгородцев и псковичей с Василием II у Казимира IV снова оказывались связанными договором руки («А коли мне, великому князю Васил(ь)ю, новгородцы и псковичы зъгрубять, а усхочу их показнити, и тобе, королю Казимиру, за них не въступатисе»){420}. Таким образом, договор 1449 г. полностью парализовал возможность политического воздействия ВКЛ на Новгородскую и Псковскую земли.

Впрочем, за ВКЛ оставалась доля влияния в новгородских землях. С давнего времени существовали так называемые «чернокунства» — территории, платившие дань на обе стороны — ВКЛ и Великому Новгороду (Пусторжевская, Луцкая земли, Холмский погост, волости Белила, Морева и др., погост Березовский). Власть над ними сохранялась за ВКЛ. («А который волости или оброки потягнули Новгородские к Литве зъдавна, и мне, кн(я)зю Василью великому, в то не въступатисе по давному».){421}

С другой стороны, у Москвы оставалась лазейка для вмешательства в дела верховских князей, остававшихся под властью ВКЛ. С них великий князь литовский не имел права требовать больше того, что они платили («А верховъстии князи, што будуть издавна давали в Литву, то имъ и нинечы давати, а болшы того не примышляти»).

Определенная свобода действий сохранялась у великого князя рязанского Ивана Федоровича. Он хоть и являлся «братом молодшим» по отношению к Василию II и Казимир IV обязался его «не обидети», но в случае конфликта с великим князем литовским последний мог «показнити» рязанского великого князя (правда, и тут арбитром должен был служить московский правитель). Таким образом, у Казимира IV оставалась возможность вмешательства в рязанские дела{422}. Кроме того, рязанский великий князь мог и вовсе перейти на службу к Казимиру. Василий Васильевич не мог воспрепятствовать такому желанию Ивана Федоровича и обязался «не гневатьсе, не мстити ему»{423}.

Несколько иное положение было у великого князя тверского Бориса Александровича. Он был «в стороне» Казимира IV, хоть и «в любви и въ доконъчаньи» с Василием II. Характерно, что в случае спорного судебного новгородско-тверского дела, при «неисправлении» новгородца, заставить выполнить судебное распоряжение последнего должен был великий князь московский, а при отказе повиноваться суду тверитянина дело окончательно рассматривал великий князь литовский{424}. Таким образом, зависимость Великого княжества Тверского от ВКЛ в договоре проявляется довольно в значительной степени.

Несмотря на то что Великое княжество Тверское было отнесено к сфере влияния ВКЛ, их отношения были довольно напряженными. Так, Казимир IV вынужден был уступить тверскому великому князю Борису Александровичу Ржеву, когда дело чуть было не дошло до военного столкновения. А сама Ржева была передана Борису Александровичу московским великим князем Василием Темным за поддержку в борьбе за московский престол, занятый князем Дмитрием Юрьевичем Шемякой. Тверской правитель, вероятно, рассчитывал, что слепой и беспомощный Василий Темный будет более выгодным соседом, чем активный и воинственный Дмитрий Шемяка.

Увеличение тверской территории за счет Ржевской земли оказалось крайне недолговременным. В литовско-московском договоре 1449 г. великий князь московский вел себя так, как если бы он не уступал Ржеву Твери, а литовский великий князь — не стремился отнять этот город у Бориса Александровича. Казимир IV обязался «не въступатисе» «во Ржеву з волостьми», причем в этой части договора единственный раз четко определяется новая литовско-московская граница{425}. Уже в 1462 г. Ржева досталась в удел четвертому сыну Василия Темного Борису{426}.

Реально и Рязань, и Тверь, несмотря на декларированную свободу действий или даже зависимость от ВКЛ, довольно скоро оказались в сфере влияния Москвы.

Договор 1449 г. можно расценивать как рубеж, после которого экспансия ВКЛ на восточнославянские земли остановилась. Однако значение договора глубже. Два крупнейших государства Восточной Европы решали судьбу еще не попавших под их власть независимых государств, которым было суждено стать их добычей. В 1449 г. наступал перелом в отношениях между ними, когда стремление к дальнейшему увеличению территории на запад (для ВКМ) и восток (для ВКЛ) неизбежно вело к военному конфликту. До конца XV в. полномасштабных войн между ними не велось. Локальные столкновения территориальных интересов (из-за Ржевской земли, Верховских княжеств и т.д.), естественно, возникали. Существовали и определенные, обоснованные традицией, претензии на некоторые русские княжества и земли.

Долгое время между Москвой и Вильно существовал значительный буфер еще не распределенных территорий, затем в отношениях господствовало стремление к союзу перед лицом общего врага- Орды. Союзные отношения были скреплены династическими браками. Одно время ВКМ находилось в русле политики великого князя литовского Витовта. Именно тогда Москва сдает свои позиции в Смоленске, Вязьме, Верховских княжествах, фактически не вмешивается в действия войск ВКЛ против Новгорода и Пскова. Наконец, во второй четверти XV в. оба государства были отвлечены внутренними проблемами.

В 1449 г. происходит серьезное изменение политической ситуации в Восточной Европе. Два крупнейших государства упорядочивают свои отношения и распределяют сферы господства. Как оказалось впоследствии, далеко не все условия «вечного» мира соблюдались, прежде всего московской стороной. Связано это со многими причинами, главная из которых — недостаточное внимание центральной власти ВКЛ к своим восточным пределам, пренебрежение Казимиром IV интересами ВКЛ.

§ 2.2. Борьба за Ржеву и ржевский отрезок границы в середине XIV — начале XVI в.

Сведения источников о границе между двумя крупнейшими государствами Восточной Европы — Великими княжествами Литовским и Московским — крайне фрагментарны. До настоящего времени характерен отказ исследователей от описания и показа на картах восточной границы ВКЛ или западной границы Великого княжества Московского на период с конца XIV (появление общей границы) до начала XVI в. (складывание устойчивой границы).

Основной источник, к которому прежде всего обращаются исследователи при реконструкции литовско-московской границы XIV-XV вв., — договорные грамоты двух государств. Как правило, текст самих договоров до начала XVI в. не дает необходимых географических ориентиров для точного фиксирования границы. Не было необходимости обозначать протяженность территории ввиду ее целостности, неизменности, устойчивости границ на протяжении длительного времени. Компактная территория, присоединяемая к Москве или остающаяся у Вильно, не разделялась, ее структура не разрушалась, а потому и не нуждалась в подробном описании, достаточно было лишь ее обозначения.