Очерки истории охоты - Анатолий Каледин

Стены древних вавилонских дворцов покрывались рельефами; некоторые из них изображают царскую охоту. На ассирийских монументах находятся барельефы, изображающие большие царские охоты на львов, кабанов и буйволов. Ассирийский царь Тулкат Гибаласар похваляется в своих надписях тем, что убил 920 львов.

Египетский фараон Тутмес III, распространивший завоевания египтян до реки Евфрат, охотился на слонов в долинах Месопотамии.

Дарий, царь Персидский, умирая, завещал написать на его гробнице, что он был охотник. Артаксеркс Лонгиман и Кир также были страстными охотниками. Геродот отмечал, что воспитание у древних персов состояло в том, что молодежь приучали ездить верхом, стрелять из лука и говорить правду. Царь Камбиз, преемник Кира, отличался особой меткостью в стрельбе из лука.

Сезострис Египетский, как и Артаксеркс Лонгиман, систематически обучал охоте своих сыновей. Птоломей Евергет сам занимался охотой и оказывал ей широкое покровительство.

Из греческих царей особенно отличался страстью к охоте Александр Македонский. Известно даже, что он поручил Аристотелю, своему воспитателю и учителю, написать трактат об охоте.

В греческой мифологии и поэзии в изобилии воспроизведены черты охотничьего быта, существовавшего в древнейший период жизни греков. Веселый и бурный Вакх изображался в тигровой шкуре – эмблема его подвигов во время охоты за тиграми. Геракл (Геркулес) носил шкуру льва, которого убил в Немейском лесу; большая часть его подвигов имеет охотничий характер: таковы его победы над Немейским львом, Эриманфским вепрем, Стимфалийскими птицами, Критским быком, конями Диомеда и ланью, посвященной Артемиде, которая считалась богиней лесов, рек и ручьев, покровительницей охотников, а вместе с тем и дичи. Изображалась она или в длинном женском одеянии, или с приподнятым для удобства охоты хитоном; обыкновенно за плечами у нее колчан, а в руках лук или факел. Аполлон, которому приписывается изобретение лука, также забавлялся охотой и был увенчан лаврами за убиение страшного дракона Пифона.

Мнение древних персов, что охота представляет собой прекрасную школу, готовящую к боевой деятельности, разделяют и некоторые греческие философы и законодатели. Так, один из знаменитейших философов древней Греции Платон рекомендует охоту как лучшее приготовительное средство к перенесению трудностей военной жизни.

Спартанский законодатель Ликург, по свидетельству одного древнего автора, предписал спартанцам упражнять детей своих в разных родах охоты, чтобы выработать в них ловкость, проворство и силу. В «Георгиках», одном из произведений римского поэта Вергилия, находим, между прочим, указание на то, что спартанцы достигли в охоте величайшего искусства и славились выведенными породами гончих и борзых собак.

У греков мы находим и первое сочинение, специально посвященное охоте. Оно принадлежит известному греческому историку Ксенофонту. Сочинение называется «Похвала охоте». Ксенофонт называет охоту «божественным изобретением» и первыми охотниками считает Аполлона и Артемиду. Он описывает охоту на зайцев, оленей и кабанов весьма подробно и любопытно; менее подробно говорит он об охоте на львов, барсов и пантер; описывает две породы существовавших тогда собак, делает им сравнительную оценку и указывает способы натаскивания собак и ухода за ними. «Охотники этим занятием, – говорит Ксенофонт, – развивают телесную силу, тонкий слух, острое зрение и крепкое здоровье». Особенно важна охота, по мнению греческого историка, как подготовка к боевой жизни.

Первая поэма в честь охоты также появилась на греческом языке, но уже в эпоху римского владычества. Оппиан, поэт II века до н. э., написал поэму в честь охоты в четырех книгах. В звучных и красивых стихах он дает прекрасные описания охоты и природы.

В истории Греции первенствующую роль играли Спарта и Аттика. Территория Спарты, сравнительно обширная и плодородная, вполне обеспечивала существование своего незначительного населения, жившего обособленно от других народов, и Ликург, величайший законодатель той эпохи и поборник национальной теории, вовсе воспретил спартанцам всякое ремесло и промышленность, как недостойные свободного гражданина и составляющие удел рабов. Даже обработка земли была предоставлена несчастным илотам. Благодаря такому положению вещей, спартанцы все свое свободное время, а его у них не могло быть мало, посвящали охоте. Развитию страсти к ней способствовал сам Ликург, который, желая приучить спартанцев уже с молодости к трудностям войны, а ее он, между прочим, сравнивал с охотою, предписывал отправлять молодых людей на нее ежедневно, немедленно после сна, почти одновременно со взрослыми, причем от охоты освобождались одни должностные лица, обремененные общественными делами.

До нас сохранились лишь некоторые законы Ликурга, нормировавшие право охоты. Так, собаки считались как бы общественным достоянием. Спартанец, не имевший своих собственных, имел право предложить своему соседу сопутствовать ему на охоте и, если тот не мог из-за отсутствия времени сам отправиться на охоту, то был обязан уступить первому свою стаю.

Солон исходил из совершенно иных принципов и стремился к другим целям. Неблагодарная, бесплодная почва Аттики представляла мало источников для существования. Солон, проникая в будущее, ясно видел, что из Афин следует сделать главный торговый город всего полуострова и побудить его жителей заняться ремеслами и искусством.

Диодор Сицилийский пишет, что «Солон, убедившись, что афиняне, предаваясь со страстью охоте, пренебрегают ремеслами, отчего общество терпит большой ущерб, не затруднился воспретить ее». В потере же значения и силы этого запрета и лежит причина падения и взятия Афин.

Так, сам же Солон, ввиду развития в стране скотоводства, назначил 5 драхм вознаграждения за голову убитого волка и только одну – за голову волчицы. И тогда уже «волчий вопрос» имел экономическое значение.

Был издан закон, направленный против браконьеров, который определял то расстояние, на которое ночью частные лица не имели права отдаляться от города (Афин) под страхом отобрания дичи.

В сочинениях, в том числе Ксенофонта, встречаются более или менее ясно выраженные требования того принципа, который потом лег в основу всего охотничьего права римских юристов, а затем и современных государств: право охоты нераздельно с правом собственности.

Известна точка зрения философа Каллистрата, что не следует охотиться на чужих землях против воли собственника. Подобное же мнение разделял Ксенофонт, убеждая своих читателей воздерживаться от охоты на засеянных полях, у источников и водопоев, хотя эти места и обещали наилучшую охоту.