Жизнь Амброза Бирса (главы из книги) - Уолтер Нил

Я рассмотрел политические взгляды Бирса так, как будто они были хорошо продуманы. Мы расходились по многим пунктам, но по многим соглашались. Хвала небесам, что он отложил свой уход до того, как было подписано перемирие!

Глава VIII

Теодор Рузвельт

I

Бирс всегда помнил об опасности, которая грозит всем республикам, и понимал, что может произойти попытка установить монархию. Считая, что в США такая попытка может быть крайне успешной, он относился к Теодору Рузвельту как к угрозе. Он верил, что Рузвельт, будучи главнокомандующим, использует первую благоприятную возможность, чтобы провозгласить себя императором. Он был не одинок в этой вере, её разделяли некоторые люди из высоких официальных кругов Вашингтона. Государственный переворот мог последовать после успешной войны, в которой «Мужественный всадник» показал бы себя президентом, генералиссимусом и героем[80].

Однажды такая возможность Рузвельту почти предоставилась[81]. Хотя он вежливо отказался от «третьей чашки кофе» ещё до того, как она была ему предложена, если бы вообще была предложена, он попытался схватить «третью чашку» в 1912 году. Она почти оказалась в его руках на первом президентском конвенте того года в Чикаго. После того, как Тафта выдвинули на второй срок, Рузвельт организовал собственную партию, включающую героя и его поклонников (Партию лося), и выставил свою кандидатуру в президенты. Была велика опасность, что его изберут. Если бы его выдвинул тот конвент, который выдвинул Тафта, то его победа была бы предрешена, и он лично возглавил бы войну против Германии. Он бы победил, вернулся на родину с триумфом, а затем подверг бы американский республиканизм проверке, попытавшись стать императором США. Кто скажет, была бы его попытка успешна или нет? При таких обстоятельствах, Бирс был бы уверен (думаю, был бы уверен), что американский сброд провозгласит Рузвельта Теодором I, императором и королём.

Были президенты, которые видели опасность для республики в честолюбивых военных, были военные, настолько честолюбивые, что могли сами занять императорский трон. В своё время было широко распространено убеждение, что президент Эндрю Джексон[82] боялся в этой связи Шермана и Гранта. Дальнейшие события показали, что ему нечего было бояться двух этих джентльменов. Императором мог стать Вашингтон. Конституция, мудро вручившая президенту пост главнокомандующего, не могла защититься от президента, который с помощью армии и флота под своим командованием, притязал бы на императорскую власть. Не существует способов защититься от того, чтобы герой победившей армии, любимый и своим войском, и остальными гражданами, не смог бы создать империю и стать во главе её как император. Такой фокус часто проворачивался в истории, и нет сомнений, что он будет повторяться.

Хотя Бирс верил в монархическую форму правления, он не был готов к тому, что основателем наследственной династии станет Теодор Рузвельт – Theodorus Primus, Dei Gratia Rex et Imperator, Fidei Defensor, принявший многоязычный девиз «Ich Dien – Honni Soil Qui Mai y Pense!»[83]. Несомненно, Бирс не решился предложить кого бы то ни было на пост монарха.

II

Бирс постоянно говорил, что в политике Теодор Рузвельт был неразборчив в средствах, что он был оппортунист, карьерист и прирождённый лгун, и я, без сомнения, соглашался. Таким же было общее мнение интеллектуальных кругов Вашингтона. В этом городе Рузвельта искренне ненавидели, высмеивали и ругали всеми словами из лексикона его осведомителей с того времени, как он стал членом комиссии по гражданским должностям, до его смерти. Бирс считал Рузвельта позёром, актёром, играющим на публику. Сам он обладал теми же качествами, но в меньшей степени, и, естественно, ненавидел, когда их проявлял Рузвельт или кто-то другой.

Когда Рузвельт организовал клуб «Анания»[84], Бирс сказал, что клуб был создан для самозащиты и что это был умный ход. Президент зашёл в тупик. Никто в Вашингтоне не верил ни единому его слову. Сотни, даже тысячи деловых людей приезжали в Вашингтон, покидали Белый дом, повторяя президентские уверения, а через час узнавали, что их считают обыкновенными лжецами. Обещания Рузвельта, говорил Бирс, были верёвками из песка.

Некоторые выходки Рузвельта очень забавляли Бирса и в то же время приводили его в негодование. В качестве примера приведу анекдот, который Бирс рассказал мне однажды вечером в Армейском и морском клубе.

Временами Рузвельт использовал армию как игрушку. Элиу Рут, тогдашний военный министр, придумал проверять физическую подготовку армейских офицеров с помощью долгого конного перехода. Это, несомненно, был великолепный план. Но Рузвельт думал о чём-то другом, когда однажды пригласил офицеров, служивших в Вашингтоне – приглашение было в виде приказа – чтобы на рассвете ближайшего воскресенья они явились к входу в Национальный зоологический парк для «приятной прогулки» на пятнадцать-двадцать миль по долине Рок-Крик. Стояла промозглая погода. Некоторые офицеры были в высоких званиях, в возрасте, скоро они должны были уйти в отставку. Они подняли шум в Армейском и морском клубе, когда там находился Бирс, и называли своего главнокомандующего не очень ласковыми словами. Их эпитеты были выразительны и сочны. Но приказ есть приказ – или выполни, или умри.

Итак, на рассвете воскресенья президент обнаружил офицеров – молодых, средних лет и пожилых – которые собрались в Национальном зоологическом парке, на восточном берегу Рок-Крик. Шёл обычный для Вашингтона дождь со снегом. Небольшая речка вздулась и бешено неслась к Потомаку, сметя узкий деревянный мост. Тем не менее, вода везде была не глубже, чем по грудь. Вскоре явился «бесстрашный герой холма Сан-Хуан»[85]. Он посмотрел на обломки моста, на плавающий по обезумевшему ручью лёд и бросился в воду. В воинственной манере Мармиона он сильной рукой взмахнул над головой, как бы говоря: «В атаку, Честер, в атаку! Вперёд, Стэнли!»[86]. На самом деле, он сказал: «Давайте, ребята! Вода отличная!» Офицеры прямо в одежде храбро бросились штурмовать воду.

Рузвельт, конечно, первый добрался до другого берега, и его армия намеренно позволила ему это сделать. Берег, покрытый снегом, был такой скользкий, что президент не смог на нём устоять. Он задыхался, ему мешал круглый живот. Наконец он крикнул: «Помогите, генерал, я тону!» Генерал-майор, стоявший рядом, в воде, подхватил его за подмышки. Он и несколько других офицеров не торопились помочь своему командиру, когда он пытался выбраться на берег. Теперь же они бросились к нему с усердием, достойным лучшего применения, и потащили его на берег. Но перед тем, как вытащить измученное тело на безопасное место, они позволили ему несколько раз скатиться в воду.