Легенда тихого города - Елизавета Вин

увлекался фотографией. Мне нравилось этим заниматься. И это было не просто мое хобби. Это была моя мечта. Цель моей жизни. Мне хотелось стать известным. Заниматься этим каждый день. Хотелось…иной жизни. И все это. Все, что со мной случилось, перечеркнуло все мои планы… — В горле у Виктора пересохло, а из глаз текли тонкие ручейки слез, — я не думаю, что поступаю верно. Я думаю, что я поступаю неправильно. Это плохое решение. И я им совсем не горжусь. Совсем. Однако это взвешенное решение, это не спонтанное желание покончить с собой. Я хочу понимания, но не ищу его. Я знаю, что вы думаете. Я знаю. Вы подумаете: «О, он покончил с собой, а ведь мог и заняться чем-то другим….как грустно». Однако время пройдет. И вы просто…забудете меня. Эти мысли…мысли о…о…том, чтобы покончить с собой были у меня еще с самого начала. С начала этой вечной темноты, в которой я всегда нахожусь. Наедине с собой. Я пытался отогнать их. Ничего не вышло. Они никуда не денутся. Как и эта мгла. Я устал. Я…очень устал. И единственный человек, у которого я бы хотел попросить прощения — моя мама. Я не хотел оставлять тебя. Прости меня. Пожалуйста. Я тебя люблю. Ты должна понять. Мне так….мне так будет лучше. Мне будет хорошо.

— Да? А ты уверен? — Голос незнакомки отвлек Виктора от записи, — я повторю свой вопрос. Ты уверен, что тебе там будет хорошо? И где это там?

— Кто вы? — Довольно грубо спросил Виктор, — что вам от меня надо?

— Меня зовут Мила. Мне ничего от тебя не надо. Я увидела тебя, когда к тебе пристали эти твои друзья…ну, ты знаешь. И решила поглядеть, чем это ты занимаешься один в такой час в таком месте.

— Подожди, ты их видела?!

— Ага, один такой в спортивном костюмчике, а второй — кудрявый блондин.

— Этого…не может быть, нет. У меня галлюцинации.

— Нет, у тебя не галлюцинации. Просто к тебе пристала парочка призраков. А ты, кстати…умереть решил? — Ее тон был насмешливым. Она издевалась над ним. Насмехалась.

— Тебе нечего делать? Оставь меня.

— Оставлю, когда ответишь на мой вопрос.

— Какой еще вопрос? — Яростно спросил Виктор.

— Почему ты думаешь, что после смерти станешь чувствовать себя лучше?

— Ты издеваешься надо мной? Я не имею никакого желания с тобой говорить.

— А я хочу с тобой поболтать. Прости, конечно, за такое вторжение, но я тут мимо проходила, увидела тебя, услышала тебя и…мне стало интересно, почему это ты решил вот так умереть? В лесу?

— Решил и решил. Не твое дело.

— Ну, могу тебе сказать, что тебе надо подумать еще раз над своим решением…скажи, как тебя зовут?

— Меня зовут Виктор.

Девушка все это время стояла напротив него. Босая и в подранном в клочья ситцевом платье. Ее кожа была мертвенно бледной, а губы — синими. Во взгляде красных от слез глаз читалось равнодушие с иногда проступающим вперед любопытством. Если бы Виктор увидел ее, то давно бы испугался и убежал. Мила выглядела жутко. В ее волосах запутались кусочки грязи и сухой листвы, все руки были в царапинах. Девушка медленно подошла к нему. Виктор почувствовал ее ледяную ладонь на своей щеке и зажмурился, замерев на месте. Она взглянула на него и медленно сняла с него очки.

— Тепленький, — прошептала она, — молодой. И такой красивый, — прошептала она, усмехнувшись.

Виктор действительно был красивым, обладая утонченными чертами лица и острыми скулами с россыпью веснушек. Если бы он стал актером, то с легкостью мог бы сыграть какого-нибудь принца. Мила провела рукой по его шелковым темным волосам.

— Виктор, — она наклонилась к нему чуть ближе, — ты не можешь меня видеть, да?

— Нет, — все еще дрожа от страха, Виктор не мог двинуться с места, — я слепой.

— Если бы увидел, то дрожал бы от страха еще больше. Потому что я немного мертва.

— Немного?

Девушка наклонилась к нему еще ближе. И Виктор почувствовал ветхий запах гнилой осенней листвы, смешанный с ароматами трупного разложения. Он резко закрыл нос. Его душа ушла в пятки. И он старался не вдыхать зловонных запах. Ее холодная щека коснулась его лица.

— Совсем чуть-чуть, — прошептала она, смеясь.

— Прочь! — Воскликнул Виктор, вскакивая с места, — это неправда! Тебя не существует! Это шутка!

— Это правда, мой дорогой Виктор.

— Это галлюцинация, это галлюцинация…

Он повторял эти слова снова и снова. И вдруг резко побежал. Мила с улыбкой наблюдала за его удаляющимся вдаль силуэтом. Ее холодные ладони подняли с земли медальон в форме сердца. Она с интересом поглядела на него. И последовала за Виктором.

Виктор же шел быстро, часто спотыкаясь и сбивая людей на своем пути. Он торопился. Он хотел домой. Он хотел прийти в свою комнату и лечь в теплую постель. Ему хотелось забыть. О призраках умерших друзей. Об этой неудачной попытке самоубийства и странном разговоре. Об этой, как он думал, галлюцинации. Ему было тревожно. И это чувство тревоги напоминало пульсирующую атомную бомбу, которая вот-вот разорвется на огромные куски, утягивая в черную дыру все вокруг. Всю его жизнь.

Он не отвечал на вопросы встревоженной матери, он не думал ни о чем, кроме теплой кровати и царстве Морфея. Уснуть сладким сном — вот его заветное желание. Он быстро переоделся. Положил очки на прикроватную тумбочку и накрыл себя пуховым одеялом. Теперь все было хорошо. Не было ничего из всего, что произошло этим странным утром. И тут. В тишине раздался непонятный звук. Будто что-то упало на тумбочку с потолка. Виктор присел на кровати и нашел на тумбочке взявшийся непонятно откуда медальон. Это был медальон в форме сердца с ошейника покойного кота — того самого соседского кота, которого он так любил в детстве. Виктор задумался — он точно помнил момент, когда утром сложил его в карман куртки.

— Откуда он здесь?

— Это я принесла. Нашла его в лесу. И…решила вернуть, — из угла комнаты раздался знакомый женский голос.

— Мила?

— Ага.

Виктор плотнее прижал к себе одеяло, будто защищаясь от девушки. Он надел солнечные очки. Неужели она и правда существовала? Он не мог в это поверить. Мила, следовавшая за ним по пятам до самой квартиры, оставила на тумбочке медальон. И уже собиралась уйти, но все же не удержалась, чтобы не ответить Виктору. И теперь стояла в его комнате, ожидая его реакции. Ей нужно было идти, но печальный мальчик затронул что-то в глубине ее души, и она решила сказать ему пару слов на прощание.

— Как