Пушкинский некрополь - Артамонов Михаил Дмитриевич

Д. Н. Свербеев – общественный деятель, учившийся тоже у Каченовского, дополняет его портрет: «Второй из любимых моих профессоров был Михаил Трофимович Каченовский, желчный, пискливый, подозрительный, завистливый, человеконенавистный скептик, разбиравший по всем косточкам и суставчикам начатки российской истории, которую он преподавал, ничего не принимавший на одну веру, отвергавший всякое предание, – одним словом, сомневавшийся во всем. Верил он одному только Нестору, не верил ни “Русской Правде” Ярослава Мудрого, ни духовному завещанию Владимира Мономаха, ни подлинности “Слова о полку Игореве”… Несмотря на то, он был человек умный и достойный глубокого уважения по истинной любви к честному и бескорыстному труду и по своему критическому таланту, который, к сожалению, не всегда отличался беспристрастием». А Н. В. Станкевич, философ и писатель, посвятил своему учителю такое четверостишие:

За старину он в бой пошел, Надел заржавленные латы, Сквозь строй врагов он нас провел И прямо вывел в кандидаты.

У кладбищенской церкви была, вероятно, похоронена семья князя Владимира Сергеевича Голицына (1794–1861): его жена Прасковья Николаевна, урожденная Матюнина (1798–1884), сыновья Владимир и Дмитрий и дочь Надежда.

В. С. Голицын – участник Отечественной войны, командовал Нижегородским драгунским полком, в отставку вышел генерал-майором. Страстный любитель музыки, автор русских переводов либретто нескольких иностранных опер. Написал музыку на слова Пушкина «Дарует небо человеку…» («Из Бахчисарайского фонтана»).

Поэт бывал гостем семьи Голицыных; сохранилось письмо князя от 1831 года, в котором он передавал ему благодарность своей жены Прасковьи Николаевны за «воспоминание» о визите.

В библиотеке Пушкина сохранилась книга «Палермские бандиты» (1835) с дарственной надписью Голицына-издателя.

Здесь же, возможно, была погребена Анна Петровна Наумова, урожденная княжна Голицына (1809–1886), с которой Пушкин мог встречаться у ее брата В. П. Голицына.

Пятницкое кладбище

Живые закрывают глаза мертвым, мертвые открывают глаза живым.

Народная пословица

Пятницкое кладбище расположено в северной части Москвы, за Крестовской заставой (ныне – Рижская площадь). Отсюда другое его название – Крестовское кладбище. Если от станции метро «Рижская» пойти по Крестовскому путепроводу, пересечь железнодорожную линию ленинградского направления и повернуть направо, то еще с моста будет хорошо видна колокольня кладбищенской церкви.

Свое название кладбище получило от придела Параскевы Пятницы Троицкой церкви, построенной в конце XVIII века и перестроенной в начале XIX века архитектором А. Г. Григорьевым.

На кладбище похоронено 14 друзей и знакомых А. С. Пушкина, но найдены могилы пока 9 человек, в том числе «великие могилы» Т. Н. Грановского, М. С. Щепкина, Е. П. Ростопчиной, С. Е. Раича, Н. В. Басаргина, И. Д. Якушкина.

Есть на кладбище «святое место», его часто называют «участком декабристов». Оно находится на правой стороне кладбища, почти в самом его конце (2-й уч.). В середине этого участка можно увидеть низкую металлическую решетку, ограждавшую большую площадку с высоким обелиском из розового гранита в ее середине – надгробием Т. Н. Грановскому. На обелиске надпись: «Тимофею Николаевичу Грановскому (1813–1855). Студенты Московского университета». Это одно из немногих надгробий в Москве, сооруженных любимому учителю на студенческие медяки…

Тимофей Николаевич Грановский – русский историк и общественный деятель, профессор всеобщей истории Московского университета. Принадлежал к кругу западников. С кафедры выступал против насилия над крепостными, против деспотизма. В 1843–1844 годах читал свой первый публичный курс, который А. И. Герцен оценил как крупное общественное событие. Историк-просветитель покорял аудиторию не только ораторским талантом и глубокой разработкой исторических проблем, но высоким пафосом своих лекций. Грановский немало сделал для развития русской исторической науки. О нем с большой теплотой вспоминали его ученики С. М. Соловьев, А. Н. Афанасьев, И. М. Сеченов, А. Н. Плещеев и др. «Грановский имел малороссийскую южную физиономию; необыкновенная красота его производила сильное впечатление не на одних женщин, но и на мужчин… Он имел смуглую кожу, длинные черные волосы, черные огненные, глубоко смотрящие глаза… Говорил очень тихо, глотал слова, но внешние недостатки исчезали перед <…> внутреннею силою и теплотою, которые давали жизнь историческим лицам и событиям и приковывали внимание слушателей к этим живым, превосходно очерченным лицам и событиям <…> Изложение Грановского можно сравнить с изящной картиной, которая дышит теплотой, где все фигуры ярко расцвечены, говорят, действуют перед вами», – писал о своем учителе русский историк С. М. Соловьев.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Ему вторит известный писатель и фольклорист-сказочник А. Н. Афанасьев: «Т. Н. Грановский – любимый и наиболее известный профессор Московского университета. Наделенный от природы счастливою наружностью и несомненным талантом, он остроумен, любезен и обладает уменьем излагать свои рассказы в оживленных и картинных представлениях; слог его мастерский и в лекциях, и в статьях; в нем изящная простота соединяется с задушевностью и теплотой чувства; по убеждениям человек либеральный, но с тактом и умом. Он много читает, имеет прекрасную библиотеку; в обществе весьма приятен и вообще, как человек чрезвычайно образованный, умеет себя держать; как профессор, он заслужил полное уважение; на лекции его собиралось всегда много студентов с разных факультетов; публичные лекции, читанные им три раза (один раз сравнительный курс истории Англии и Франции), посещались москвичами с особенным удовольствием и доставили профессору большую известность».

У Грановского на квартире в назначенные дни собиралось всегда множество студентов; происходили оживленные беседы не только о науке, но и о литературе и текущих событиях. Его домашняя библиотека всегда была открыта для молодежи.

«Меня только что представили Пушкину с очень лестной для меня рекомендацией», – писал Грановский сестре 10 февраля 1835 года. Летом того же года Пушкин и Грановский шли вместе пешком с дачи на Черной речке в Петербург. Разговор, который они вели при этом, Грановский причисляет к «приятнейшим в своей жизни». 15 января 1837 года они оба были на обеде у П. А. Плетнева. В письмах к сестре Грановский называл Пушкина «величайшим нашим поэтом», которого он любил и которым восхищался, хотя и «мало знал лично».

Умер Тимофей Николаевич Грановский в расцвете сил: ему исполнилось всего только 42 года. Не очень веселая, не всегда легкая его жизнь, проведенная в думах, трудах и дружеских беседах, оборвалась 4 октября (по старому стилю) 1855 года. «6-го числа, вечером, ученики и друзья собрались к нему на квартиру и вынесли покойного в университетскую церковь. Тут у гроба ночью сходились все друзья и товарищи, которых жизнь раскидала по разным углам, сходились, жали друг другу руки. Гроб несли студенты. У лестницы университетской церкви, убранной цветами и зеленью, гроб встретили и взяли на руки профессора. 7-го числа Грановского похоронили. Друзья, ученики и студенты несли гроб до самой могилы на Пятницком кладбище; во всю дорогу два студента несли перед гробом неистощимую корзину цветов и усыпали ими путь, а впереди шел архимандрит Леонид, окруженный толпою друзей покойного. Пришли к могиле. Могила эта в третьем разряде, то есть на дальнем конце кладбища, где нет пышных памятников, где хоронят только бедных, где по преимуществу «народ» находит упокоение. Опустили в могилу Грановского и плотно укрыли ее лавровыми венками…», – так описывал похороны И. Г. Прыжов – этнограф, публицист и историк.