Фенрир. Рожденный волком - Марк Лахлан

Но пение в хижине оборвалось, и Элис застыла на месте. Пение не возобновлялось, однако и другие звуки не доносились из-под деревьев, только голоса из лагеря викингов долетали сквозь ночь. Элис повела за собой мула, но исповедник начал сползать со спины животного. Она успела подхватить его под мышки раньше, чем он упал, и снова посадила верхом.

Монах не мог сидеть на спине мула сам. Одной рукой она придерживала его, а другой сжимала поводья. Ей придется выбираться окольными путями, двигаясь при этом обратно к лагерю викингов. Не было видно других тропинок, кроме той, которую протоптал к своему жилищу Ворон.

Куда же идти? Может, последовать совету купца? Она не доверяла ему, однако другого защитника у нее не было. Придется идти к броду. Где этот брод? За холмом. От страха она никак не могла вспомнить, есть ли лес на вершине холма и видна ли оттуда река. Неважно. Трава была высокая, кругом – заросли ежевики, но она выбрала наиболее легкий, как ей показалось, путь и повела за собой мула. Он послушался, зашагал в темноту под деревьями. Не успела Элис пройти и пяти шагов, как монах снова начал падать. На этот раз он громко закричал.

Она опять усадила монаха и пошла дальше. Под деревьями темноту прорезали тонкие нити лунного света, в которых играли, блестя крыльями, сотни насекомых. В темноте мерцали зеленые светлячки, лунный свет на стволах огромных дубов походил на иней. Но весь этот лес был одним большим капканом. Элис не могла и шагу ступить без того, чтобы не подвернуть ногу, без того, чтобы мул не сопел и не фыркал, угрожая привлечь внимание тысячи викингов, без того, чтобы монах не соскальзывал с его спины.

Снизу, из лагеря викингов, доносились голоса. Кто-то поднимался вверх по склону. Она вздохнула. Нет, так они никуда не уйдут. Почти не думая, Элис передвинула исповедника и вскочила позади него на спину мула. Животное жалобно фыркнуло, но не стало брыкаться. Элис осторожно тронула пятками его бока, побуждая идти вперед. Мул не сдвинулся с места. И тут она поняла: мула не учили возить седоков. Это было прекрасное вьючное животное, которое умело ходить только в караване.

И снова у Элис в голове возник символ, который исходил паром и ржал. Она сосредоточилась на нем, и мул тронулся, легко находя путь в темноте.

Они шли по лесу, и мул шагал куда увереннее, чем Элис до того. Элис же каждая тень казалась Вороном, каждое дерево в поле зрения превращалось в дана. Вот ей померещилось, что она слышит какой-то подозрительный шум, и она остановилась. Позади нее что-то двигалось. Она слышала за спиной шаги, быстрые и легкие, без труда преодолевающие те препятствия, которые заставляли ее потеть. Она понимала, что любое движение выдаст ее, поэтому завела мула в тень большого дерева. Мул не мог стоять совсем тихо, поэтому она привязала его к суку, а исповедника отнесла к ручью шагах в пятидесяти от дерева, где уложила на ровный берег.

Элис немного посидела неподвижно. Она не услышала ни звука, если не считать шелеста ветра в ветвях. Тогда она вернулась за мулом и отвязала его. И тут они набросились на нее, двое неизвестных, сбив на землю в прыжке. Она увидела, как сверкнули ножи, и услышала слова:

– Где он? – Ее спрашивали на латыни. – Где исповедник?

– Я Элис, сестра графа Эда из рода Роберта Сильного, – выдохнула она как можно быстрее.

– Госпожа Элис?

Незнакомец силился разглядеть ее в темноте. На нем была жесткая кожаная куртка. Она никогда не встречала его раньше. Его товарищ был одет легче, зато за поясом у него торчали два небольших топора. Слева послышался шорох. Элис обернулась. Из-под деревьев на них смотрели другие люди. Ей потребовалось несколько мгновений, чтобы понять, кто они. «Монахи-воины», – догадалась Элис: волосы коротко острижены, на макушках тонзуры. Всего их было десять. Те двое, что стояли ближе других, глядели с недоумением, поэтому Элис быстро объяснила им, что происходит и как она оказалась здесь.

– Мы из аббатства Сен-Жермен, – пояснил монах, напавший на нее. – Хотим захватить в плен какого-нибудь дана и узнать, что случилось с исповедником.

Элис кивнула в сторону.

– Он там, – сказала она и повела отряд вместе со своим мулом к маленькому ручью. Монахи ахнули, увидев святого.

– Что они с ним сделали?

– Плохо обошлись, – сказала она.

– Госпожа, нам придется обогнуть холм и через брод доставить исповедника в монастырь.

– Тогда привяжите его к мулу.

Монахи действовали быстро. У них с собой были веревки, которыми они собирались связать возможного пленника. И теперь они воспользовались ими. Исповедник был совсем плох: тело похолодело, дыхание едва теплилось. Элис молилась за него, пока монахи переводили мула через ручей.

– Мы будем держаться в тени деревьев, пока это возможно, – сказал старший монах, – затем спустимся к реке и пойдем к броду в противоположную сторону от нашей цели. Зато потом путь станет легче и безопаснее, и тогда мы со всех ног поспешим к монастырю. Норманны повсюду, госпожа, необходимо соблюдать осторожность.

В лесу вдруг стало шумно. Лошади. Один из монахов пригнулся к земле. Остальные схватились за оружие. Слева от себя Элис ощутила какое-то движение. Что это такое? Она решила, что это кто-то из монахов. Нет. Теперь это движение где-то справа.

А в следующее мгновение воздух как будто треснул. Пронзительный вопль прорезал ночь. Элис увидела ее шагах в пятидесяти – кошмарную женщину в окровавленном белом балахоне, который едва ли не сиял в лунном свете; она неподвижно стояла, раскинув руки, и на ее изуродованном лице не отражалось никаких чувств. Элис догадалась, что ведьма кричала не от боли и не от тоски, она призывала кого-то.

Далеко за деревьями послышался топот копыт. Затем наступила тишина. Тот, кто услышал крик, теперь остановился, дожидаясь его повторения. И он повторился – громкий, почти невыносимый для слуха. Откуда-то издалека долетел такой же ответный крик, разрезая ночь. Топот копыт приближался к Элис, лошади медленно вышагивали под деревьями.

– Надо уйти раньше, чем нас увидят, – сказала Элис. – Убей ее.

– Я не стану убивать безоружную женщину, – ответил монах.

– Тогда это сделаю я, – сказала Элис, вынимая у него из-за пояса нож.

Она побежала к женщине, но тут словно тень нашла на луну. Ведьма – а Элис не сомневалась в том, что перед ней настоящая ведьма, – бесследно исчезла. Элис всматривалась под колонны деревьев, отыскивая ее. Заметила, как что-то блеснуло. Меч. Все мечи франков сейчас в Париже, на защите города. Это, как она поняла, может быть только норманн.

Элис побежала обратно к монахам.

– Надо уходить немедленно, пока нас не обнаружили.

– Нет.

Монах покачал головой и заговорил шепотом:

– Можно двигаться либо быстро, либо тихо, но в любом случае нас заметят. Брат Авраам, брат Мареллус, проводите госпожу с исповедником до монастыря. Если мы нападем прямо сейчас, то еще сможем застать врага врасплох, кем бы он ни был. Братья, мы слуги Господа нашего Христа, мы истребители язычников, примем же бой!

Монахи покивали и скрылись под деревьями, ничего не говоря и пригибаясь ниже к земле. Один из оставшихся братьев взял Элис за руку, а второй повел мула.

– Госпожа, к переправе. Надо спешить, – сказал монах.

Он пошел вверх по склону холма, и Элис последовала за ним в темноту.

Глава семнадцатая. Сделка

Никогда еще Леший не говорил так быстро:

– Я отправил ее отсюда вместе с монахом. Убьешь меня и никогда не узнаешь, куда она пошла.

Король не замедлил шага, но не стал поднимать меч – он просто тяжело ударил Лешего в лицо головой.

В мозгу у купца вспыхнула белая молния, и он понял, что сидит на застланном тростником полу.

– Неужели ты, торговец, думаешь, будто можешь помешать судьбе бога осуществиться? – поинтересовался Зигфрид, возвышаясь над низеньким толстяком и нацеливая меч ему в живот.

– Мой господин, я попросту оказался меж двух огней. Пряча девушку, я исполнял свой долг по отношению к моему князю. Если бы я выдал ее тебе, то нарушил бы клятву и навлек на себя гнев князя Олега. Разве у меня был выбор?

На этот раз Зигфрид ударил его ногой в грудь, заставив распластаться на полу.

– Где она?

– Я покажу тебе, господин. – Леший потрогал рукой лицо. «Нос наверняка сломан», – решил он.

– Ты скажешь мне.

– Мой господин, я торговец. И сейчас мои знания – мой единственный товар. Отнимешь его – и я покойник.

– Ты и так уже покойник. Какая разница, когда умирать?

– Прежде чем я открою тебе, где она, прошу тебя, поклянись, что сохранишь мне жизнь.

Новый удар, еще сильнее. Леший свернулся на полу клубком.

– Не выйдет. Ты не сказал мне о ней, солгал, глядя мне в глаза. Да я скорее потеряю тысячу женщин, чем потерплю такое неуважение. Я могу обещать тебе только быструю смерть, не более того. Решай сейчас же, или я отдам тебя Ворону.

Король снова занес ногу для удара.