Игра теней - Тэд Уильямс

— А откуда ты знаешь о кораблях короля Ландера и об Унылой Пустоши?

Улыбка Шасо мгновенно погасла.

— Ваше высочество, вы удивлены, что мне известно о величайшей битве в истории Севера? Как видно, вы забыли, что я занимал в Южном Пределе высокую должность хранителя оружия. Если бы я не знал историю нашего государства, у вас были бы веские основания вздернуть меня на крепостной стене.

Бриони поняла, что ей лучше придержать язык, иначе Шасо так и будет раздражаться и ворчать.

— Я всего лишь спросила, — буркнула она. — Прости, если я тебя обидела. Кстати, поздравляю с праздником. Мы совсем забыли, что сегодня День всех сирот.

— Это вы простите старика, ваше высочество, — покачал головой Шасо. — Когда все тело ноет, поневоле становишься раздражительным.

Слова эти вновь заставили Бриони почувствовать себя виноватой. С Шасо так же трудно спорить, как с отцом, подумала она. Одиночество снова охватило принцессу.

— Не будем держать зла друг на друга, — вполголоса произнесла она.

К концу дня, когда Кайнмаркет остался далеко позади, а в хижинах, мимо которых они шли, задымились трубы, Бриони опять проголодалась. Сырые яйца они выпили давным-давно, но Шасо приберег немного хлеба и сыра, и девушка все время думала об этом. Был лишь один способ заглушить мысли о еде: представлять, как приятно будет вернуться домой, забраться на свою кровать под балдахин и, лежа в тепле, прислушиваться к шуму дождя и завываниям ветра за окнами замка. Увы, сейчас Бриони негде было укрыться от непогоды. Интересно, где они проведут ночь, спрашивала она себя. И когда Шасо наконец решит, что пора перекусить? Правда, еды у них очень мало.

«Стыдно быть такой неженкой, — укоряла себя Бриони. — Прогулялась немного пешком и совсем расклеилась. Подумай о Баррике — ему пришлось гораздо хуже. Биться с врагами тяжелее, чем сражаться с голодом и усталостью. Подумай об отце, который томится во вражеском застенке. Погляди на Шасо. Всего несколько дней назад он умирал от голода, закованный в цепи, и кровь сочилась из глубоких ран, оставленных кандалами. А он лет на сорок старше тебя, молодой и цветущей. Однако он терпит эти тяготы ради твоего спасения».

Такие мысли не улучшали настроения.

Дорога, по которой они шли так долго, на самом деле была всего лишь тропой, протоптанной множеством человеческих ног. Постепенно она начала расширяться и отдаляться от берега. Хижины встречались все чаще, расстояния между ними значительно уменьшились; несомненно, путники приближались к деревне или городу. Несмотря на наступление сумерек, здесь царило оживление. С полей возвращались фермеры, одетые в толстые шерстяные куртки, и почти все несли по охапке хвороста для растопки очага. Женщины звали домой заигравшихся детей, старшие мальчики и девочки гнали овец в загоны. Жизнь текла спокойно и размеренно, по установленному богами порядку. У каждого было свое дело и свой дом, пусть невзрачный и скромный. Бриони так завидовала этим простым людям, что глаза ее на мгновение увлажнились слезами.

Шасо, казалось, не замечал этой идиллической картины. Не оглядываясь по сторонам, он прибавил шаг, подобно лошади, почуявшей близость конюшни. Бриони едва поспевала за стариком. Они оба низко надвинули капюшоны, чтобы скрыть лица; в эту холодную погоду так поступали абсолютно все выходившие на улицу. Обитатели селения, занятые своими вечерними хлопотами, не обращали на чужаков ни малейшего внимания.

Тропа увела их в сторону от реки, что журчала где-то за деревьями. Как же они будут идти в темноте? Бриони не понимала. Ведь у них нет ни фонарей, ни факелов. Но тут они подошли к краю долины и увидели манящие огни города.

Судя по тому, что огней было целое море, перед ними раскинулся большой процветающий город. Бриони насчитала с десяток улиц, ярко освещенных факелами, а горящих окон было неисчислимое множество. Город, со всех сторон окруженный темнотой, казался драгоценной чашей на черном бархате.

— Море осталось вон там, — сказал Шасо, указав в непроглядную тьму. — Нам надо идти в другую сторону. Тропа здесь широкая, но земля болотистая. Так что не забывайте об осторожности.

И они торопливо пошли вперед, пока не угас тусклый свет сумерек. Бриони, еще недавно мрачная, вдруг ощутила подъем духа. Надежда на то, что вскоре они смогут укрыться от дождя и поесть, придавала ей бодрости. Раньше она и думать не думала что мелкая морось может быть такой надоедливой и противной. Впрочем, одно дело — пересечь под дождем двор замка или Маркет-сквер (да еще в сопровождении стражника, который держит над тобой плащ), и совсем другое — целый день брести по грязной дороге, когда капли барабанят по голове и плечам, а сырость пробирает до костей. Дождь казался Бриони не просто досадным неудобством, он стал ее врагом, упорным и неумолимым.

— Мы переночуем на постоялом дворе? — осведомилась принцесса.

Будь ее воля, она пренебрегла бы осторожностью и отправилась бы прямиком в богатый дом какого-нибудь аристократа, сохранившего верность Эддонам.

— Ведь это небезопасно, — продолжала Бриони, в глубине души надеясь, что Шасо предпочтет роскошный особняк грязной таверне. — Ты сам говорил: темнокожий мужчина и белокурая молодая девушка непременно привлекут к себе внимание.

— Ваше высочество, чужестранцы возбуждают у людей куда меньше любопытства, чем это вам представляется, — заметил Шасо. — Как я уже имел случай заметить, король Сиана ни разу не удостоил Ландерс-Порт своим посещением. Тем не менее жизнь в этом городе бьет ключом. Каждый день сюда приходят корабли со всех концов Эона и из самых дальних краев. Но вы правы, нам нечего делать в таверне, это рассадник слухов и сплетен. Зайти туда — это как возвестить о своем прибытии со ступеней храма.

— Храни нас, милосердная Зория! — воскликнула принцесса.

Она прекрасно понимала, что переживания по поводу неудобного ночлега достойны лишь капризной неженки, но сейчас это ее ничуть не заботило.

— Где же мы будем спать? Неужели в рыбачьей лачуге, где крыша течет и все пропахло макрелью? Нет, мне этого не вынести.

— Если вы не перестанете жаловаться, я устрою вам это удовольствие, — отрезал Шасо и плотнее запахнул насквозь промокший плащ.

Когда они подошли к городским стенам, последние отсветы солнца уже погасли. Ворота как раз закрывались, и караульные осыпали проклятиями запоздалых путешественников. Оказавшись в густой толпе людей и животных, Бриони и Шасо полностью в ней растворились — вокруг были такие же мокрые плащи с капюшонами и бледные от усталости лица. Однако принцесса вздохнула с облегчением лишь после того, как часовой скользнул по ним равнодушным взглядом и пропустил их внутрь.