Конкурс на тот свет - Сергей Бакшеев

— Я провел вчера весь день с Николаем Егоровичем, — терпеливо повторил Тихон.

— Весь день?

— Да.

— Хорошо, — согласился Виктор Петрович и откинулся на спинку стула. Его пальцы долго и однообразно стучали по столу. Вдруг он резко наклонился к Тихону: — А что ты скажешь на то, что Николай Егорович Воробьев был вчера здесь, в отделении милиции, и провел более двух часов, а тебя с ним в это время не было?

— Я ждал его в гараже, — Тихон вздохнул и отвел взгляд в сторону, врать было не приятно.

— В эти часы в институте проходила консультация. Ты там был?

— Нет.

— Хорошо, на консультацию ты не пошел, но в институте ты был?

— Нет, в институт я вчера не ходил. — В этот раз Тихон говорил правду и открыто посмотрел в глаза майора.

— Ты хочешь сказать, что в день, когда вывесили результаты первого экзамена, ты совсем не появлялся в институте? Тебе что, неинтересно было узнать свою оценку?

Тихон вспомнил, что до сих пор не знает оценки за первый экзамен! Как же он забыл спросить об этом у Сашки? Тихон даже расстроился и надолго замолчал.

— Так ты был вчера в институте или около него? — продолжал давить майор, по-своему истолковав раздумье и гримасу сожаления на лице парня.

— Нет, я не был ни в институте, ни около него, — равнодушно ответил Тихон, думая об оценке.

— Хватит врать! — взвился майор и вскочил со стула. Вежливым ему быть надоело. — Ты вчера в институте был! — крикнул он, расхаживая по кабинету. — Мы нашли твои отпечатки пальцев в женском туалете. Свежие отпечатки! Ты, видимо, там частый гость. Мы обнаружили твои отпечатки и на оконной раме этого туалета. Мы нашли твои следы на песке рядом с траншеей, где была закопана девушка. Не сегодняшние, заметь, следы, а сделанные раньше. И после этого ты будешь утверждать, что вчера в институте не появлялся?

Разъяренный потный майор навис над Заколовым, стремясь раздавить его суровым взглядом. Ошеломленный Тихон понял, к чему весь этот разговор. Его подозревают в убийстве!

В убийстве, найденной сегодня девушки!

Ему вдруг стало холодно, будто откуда-то потянуло ледяной, пронизывающей сыростью. Мышцы непроизвольно сжались, по коже побежали мелкие мурашки. Он почувствовал, как дрожь охватывает скованные мышцы. Напряженное тело не слушалось, он, будто очутился в чужой оболочке, которая стремилась все вдавить внутрь и тряслась мелкой дрожью. Даже дышать стало трудно, воздух, казалось, не хотел проникать дальше гортани.

А возбудившегося майора Петелина охватывал жар. Его тело, и без того липкое и просолившееся в течение напряженного дня, мгновенно вспотело, и пот густо заструился на груди и под мышками. «Сейчас я его дожму и расколю, — радостно думал майор. — Во, как задрожал! Надо было сразу начать агрессивно и с угрозами. Такие ублюдки нормального обращения не понимают».

Заколов взглянул на промокшую рубашку майора и с удивлением понял, что сейчас душный летний вечер, и должно быть жарко, а не холодно. Жарко, а не холодно, убедил он себя. Тихон закрыл глаза, чтобы лучше сосредоточиться, распрямил спину, глубоко-глубоко вздохнул, вздохнул до помутнения в глазах, затем медленно выдохнул и ощутил, как приятное тепло охватывает успокоившееся тело. Он сделал еще один глубокий вдох, прямо посмотрел в суженные глаза майора и спокойно заявил:

— Я не был вчера в институте. Я не мог там быть. Я все время провел в гараже. Это может подтвердить Николай Егорович Воробьев, который был вчера у вас.

— Кончай врать! — бухнул кулаком по столу майор. — Я тебе расскажу, как это было. Ты пробрался в женский туалет через окно с улицы. Летом оно всегда открыто. Ты спрятался в туалете в одной из кабинок, дождался, когда там окажется только одна девушка, оглушил ее, вытолкнул в окно, оттащил в канаву на стройку и там изнасиловал. А потом ты ее задушил и присыпал песком.

— Я там не был. Я этого не делал, — пытался возразить Тихон.

— Она сопротивлялась, — исступленно продолжал майор. — Поэтому у тебя порвана рубашка и руки в царапинах. Когда ты ее задушил, ты испугался. Ты страшно испугался содеянного! Присыпал тело песком и убежал, убежал, куда глаза глядят. Ты не пришел в общежитие, ты переночевал где-то в другом месте — может быть, и в гараже — а утром ты очнулся, вспомнил про экзамен, вспомнил, что приехал поступать в институт, и пришел туда. Ты даже не переоделся. Когда после экзамена прибежали испуганные девушки, ты первый подошел к трупу, подошел безошибочно, потому что знал, где он лежит. Ты уже успокоился, и тебе было интересно посмотреть все еще раз. Ты не испугался трупа и не отходил оттуда, как другие. Ты внимательно смотрел, не осталось ли каких-то улик на месте преступления. — Майор перевел дух и вытер рукавом потный лоб. — И мы докажем это! Хотя, мне и так уже все ясно.

Тихон слушал майора и понимал, что тот, скорее всего, прав. Кто-то именно так все и сделал. Он живо представил себе эту картину и вспомнил про Свету. Ее тоже оглушили в туалете и выволокли через окно. А если… Тихону неожиданно пришла в голову страшная догадка.

— Вы как следует все проверили? — прервав монолог майора, спросил он.

— Что? — опешил Петелин.

— Вы обыскали стройку всю?

— Зачем?

— Где-то там может быть закопана Света Воробьева.

Майор застыл и уставился на парня выпученными испуганно-удивленными глазами. Затем медленно вернулся за стол, не спуская с Тихона взгляда, и нервно крутанул диск телефона:

— Мартынов. Быстро наряд на стройку! На ту, на ту самую стройку! Сегодняшнюю! Все там перерыть и прощупать. Не только в траншее! Везде! Искать второй труп. Да, да, не ослышался! Второй труп! Тоже девушки.

Майор бросил трубку, перевел дыхание, дрожащие руки налили воды из графина, губы, чмокая, припали к стакану. Очередная спичка закачалась во рту, Петелин пожевал, успокоился и внимательно посмотрел на парня:

— Заколов, в чем еще хочешь признаться? Не стесняйся, тебе нет еще восемнадцати лет. Максимум что светит — десятка. А если во всем добровольно сознаешься, — майор придвинулся к Тихону и вкрадчиво произнес: — то будет большое снисхождение. У нас законы гуманные.

Тихон отшатнулся:

— Вы меня не так поняли. В женском туалете я был сегодня утром. Случайно попал, чтобы умыться. — Поняв, что говорит не слишком убедительно, Тихон чертыхнулся: — Вот, черт! Я не это имел в виду. Просто, то что случилось с этой девушкой… А как ее зовут?

— А ты не знаешь? Ну да, тебе было все равно кого насиловать.

— Девушки говорили Белова. А имя?

— Нина! Твоя ровесница, тоже в этом году закончила школу и хотела поступить в институт.

— Нина… Я ее видел, она еще вопросы задавала на первой консультации… Красивая… Но я не про это хотел сказать! Тот, кто проделал это с Ниной, скорее всего, то же самое сделал и со Светой. Она тоже пропала в туалете. Там я нашел ее трусы, а на подоконнике — клочок платья. Мы же все рассказали, когда писали заявление в милицию! Но нас совсем не слушали, все только острили по поводу трусов. Если бы вы тогда, как положено, начали поиски, то с Ниной ничего не случилось бы!

— Ну да, тебя с этими трусами надо было сразу арестовать и как следует допросить! Тогда точно ничего нового не случилось бы. Слишком мягкотелыми мы стали. А сейчас, знаешь, какие слухи по городу пошли? Страшный маньяк убивает и насилует молоденьких девушек! Причем, сначала убивает, а потом насилует! — Петелин непроизвольно вспомнил о своей дочери. — А до твоего приезда, заметь, ничего такого у нас не было. Но мы от этой гадости город избавим! — веско добавил он, взял ручку, несколько листов бумаги и протянул Тихону: — На бумагу, пиши все, как было. Оформим тебе явку с повинной. Я сегодня добрый.

Заколов склонился над чистым листом, молчал и думал, но думал не о том, что написать, он мучительно вспоминал, что же проглядел раньше в этом деле. Ему казалось, что была какая-то зацепка, а он ее не заметил, или заметил, но не придал должного значения. И вот сейчас, сначала Николой Егорович, а теперь и милиция обвиняют во всем именно его. А настоящий преступник разгуливает на свободе.

Майор Петелин смотрел на парня и нервно жевал новую спичку. Так вот до чего доходит эта патлатая молодежь! Курят, пьют, песни под гитары орут, джинсы американские носят! Отсюда и хулиганство, отсюда и преступления. Развелось волосатиков! Нет, его поколение в молодости было не таким! Вот если бы просто, запретили сейчас всем парням носить длинные волосы, словно у девок, заставили бы молодежь стричься коротко, аккуратно, как первогодки в армии. И чтобы не пили бормотуху, а спортом занимались, мускулатуру наращивали. Вот жизнь бы началась.

Майор представил стриженных, физически крепких парней, уверенно шагающих по улицам города, и сердце его наполнилось умилением. Совсем другая была бы статистика хулиганства и преступности! Что не говори, а длинные волосы подталкивают молодежь к расхлябанности и вседозволенности. От них до преступления один чих.