Первым делом (СИ) - Тамбовский Сергей

— Обхожу его, как появится в прицеле, открывай огонь без предупреждения!

— Есть открывать огонь! — бодро сообщил я Толику, а сам задумался над тем, кто же это там такой бойкий и шустрый нашёлся, такой, чтобы целый самолёт угнать.

А второй вопрос — зачем он это сделал, всё равно же запас хода у наших А7 километров 300… ну 350, если повезёт, на запад если лететь, это до Смоленска, а на юг — до Тамбова. Ну и что ему делать в этом Тамбове? А насчёт теракта в Кремле, это даже смеяться не хотелось, всё, что он мог там раздолбать такой пичужкой, как А7, это часы на Спасской башне…

Но Толик тем временем прибавил газу и обошёл таки нашего преследуемого, тот, кто сидел в кабине, показался мне смутно знакомым… я поймал в перекрестье прицела его носовую часть автожира, выдохнул пару раз для концентрации и спокойно нажал на спусковой крючок… очередь недлинная получилась, в 8-10 пуль примерно, но для А7 и этого хватило — мотор сразу зачадил серым дымом, а в блестящем круге, образуемом толкающим винтом, образовались пробелы и прогалы.

— Есть попадание, — гавкнул я в микрофон, — дальше что?

— Провожаем его до земли и садимся рядом, — было мне ответом.

А7 резко потянуло к земле, лётчик пытался что-то сделать, но, как видно, это было бесполезно, винт у него совсем остановился и завис, покачиваясь туда-сюда. Автожир сам собой переключился в режим авторотации, дымя подбитым мотором и спускаясь потихоньку вниз.

— А мы уже и до центра почти добрались, — крикнул я в переговорник, — вон он, Кремль-то.

И точно, красная громада Кремля была у нас прямо по курсу.

— Ничо, не дотянет, — бодро отвечал мне Толик, — в Замоскворечье где-нибудь сядет.

Кругом прав оказался Анатолий, тот А7 плюхнулся немного не добравшись до Москворецкого моста, на Софийской(или как она там сейчас называется) набережной. Движения по ней практически не было, на всю Москву сотня автомобилей что ли в то время числилась, так что никто не помешал сесть ни угонщику, ни нам — Толя сумел убраться в те же полсотни метров, остановив свою птичку стык в стык. Мы практически одновременно выскочили из своих кабин, я с пулемётом Дягтерёва (тяжёлая дура, под десять кг весом), Толик со своим ТТ, и подбежали к неудачливому угонщику.

— Выходи с поднятыми руками, сука! — заорал Толя в стекло кабины.

Дверь с треском распахнулась и из-за неё показался… комсомолец Афанасий, да-да, тот самый ухажёр девушки Варвары, в своей неизменной юнгштурмовке.

— Не стреляй, сдаюсь, — сразу заявил он, угрюмо ухмыляясь, — и Варю вытащите из задней кабины, а то она сама не выйдет.

Да, оказывается он с собой еще и подругу прихватил — она сидела там, притаившись, как мышь под веником. Пока Толик пугал новоявленного террориста своим ТТ, я галантно подал руку Варе и помог ей выбраться на свет божий. Видок у неё, конечно, был тот ещё… А тут органы правопорядка пожаловали, на трёх машинах сразу — первая легковая Эмка, а за ней сразу два синих воронка с надписью «Милиция» на каждом. С Варей мы успели перекинуться парой слов, я спросил, как она в целом, она ответила, что спасибо, но бывало и получше. А Толя о чём-то с этим комсомольским хером поговорил, о чём, я не расслышал.

Сдали мы их обоих с рук на руки доблестной советской милиции, а старший из приехавших, аж целый майор госбезопасности, отозвал нас обоих в сторонку и сказал следующее:

— Спасибо за помощь в поимке опасных преступников, товарищи (на что мы хором ответили, что мол служим СССР), сами сможете улететь отсюда?

Толик почесал затылок и высказался в том смысле, что да, на своём самолёте наверно сможем, но вот второй подлежит ремонту и своим ходом вряд ли отсюда уедет. Тогда майор строго сказал, чтоб мы эвакуировали своё личное транспортное средство, а про второй он сам позаботится.

— Да, — тут же добавил он, — запомните или запишите себе где-нибудь — сегодня проходили учения новой техники, в ходе которых возникла настоятельная необходимость в посадке в центре столицы. Про террориста никому ни слова.

— Так товарищ майор, — сделал попытку уточнить диспозицию Толя, — про террориста половина нашего завода слышала, когда главный особист с утра надрывался об этом…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— С заводскими работниками будет отдельный инструктаж, — жёстко пресёк его слова майор, — а сейчас свободны. Мы вас вызовем, когда понадобится.

Вот так примерно я и сделался вторым пилотом у Анатолия Панина… наградить нас ничем не наградили, если это кому-то интересно, а вот допросов и дачи показаний у нас было хоть отбавляй. Единственным положительным результатом нашей с Толиком воздушной операции стало снятие с меня судимости, совсем, и направление в действующую армию в Народную республику Монголия для участия в локальном конфликте с империалистической Японией.

Юнгштурмовец Афанасий сгинул без следа в пучинах Гулага, а девушка Варя вернулась на завод через неделю примерно. Без каких-либо объяснений с любой стороны — просто вот одним прекрасным утром возникла на своём рабочем месте и всё. А у Анатолия я таки поинтересовался, о чём он там говорил с Афоней — оказалось, он спрашивал, нахера тот самолёт-то угнал, на что Афанасий ответил, мол Варя попросила показать ему Москву с воздуха… вот же дебил, даже два дебила, редкостные…

Глава 9

Расстрел

А мы возвращаемся в август месяц, в голую монгольскую степь, где в брезентовой палатке изображающей из себя гауптвахту, сидят два наших героя-летчика, дожидаясь обещанного комкором Жуковым расстрела.

— Надо, — сказал Толик, — надеяться, конечно, на лучшее, но исходить из того, что прилетит скорее всего худшее…

— И какие будут твои предложения? — спросил его я.

— Хорошо бы со своим штабом связаться, — логично предположил тот, — они не должны в обиду дать.

— Ну это конечно да, — согласился я, — но как это на практике сделать? Переносной радиостанции у тебя же ведь нет?

— У меня даже и стационарной не имеется, — хмуро ответил Толя, — но она наверняка есть в этой части.

— Значит надо как-то исхитриться и либо самим добраться до неё либо попросить кого-то, чтобы связались с нашими… а там уж Миль своё дело сделает.

Но исхитриться мы ничего не успели, потому что пришёл тот самый военинженер 3 ранга, который и определил нас первоначально в эту палатку. С ним был и красноармеец Царёв с мосинкой за спиной.

— Блять, — так коротко и ёмко начал своё обращение к нам военинженер, — ну нах. я вы Жукову на глаза попались? Что мне с вами обоими теперь прикажете делать — теперь у меня прямой приказ шлёпнуть вас обоих без суда и следствия.

— Товарищ военинженер, — робко подал голос я, — а нельзя как-нибудь отсрочить это дело, а тем временем хотя бы сообщить по рации в штаб второго авиакорпуса? Товарищ Жуков же, как я слышал, ничего не говорил о сроках приведения его приказа в исполнение, так что пару часов вполне можно подождать.

— Ты не особо умничай, боец, — строго выговорил мне военный инженер, — товарищ Жуков бдительно следит за выполнением своих приказов, так что в случае чего я вместо тебя под раздачу легко могу попасть…

— Ну товарищ военинженер, — продолжил свои попытки я, — вы разве не видите, что мы же свои советские люди, выполняли приказы своего командования, а что нас сбили, так это сплошь и рядом на войне случается. Если каждого сбитого лётчика расстреливать, то их скоро совсем в Красной армии не останется, лётчиков-то… к тому же мы одного японца завалили, его документы вон у Царёва должны быть. Так что нас наоборот поощрить бы надо…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Ладно, мне самому не хочется своих же бойцов в расход пускать, — наконец решился начальник, — час-два у нас действительно есть… сделаем так — вы сидите здесь тише воды и ниже травы, я связываюсь с вашим штабом, а дальше решаем по обстоятельствам. Царёв, караулить этих двоих с удвоенной силой, ясно?

Царёву всё было ясно ещё и до этого, и они оба очистили от своего присутствия нашу гауптвахту.