Призыв - Бентли Литтл

– А я получу зачет за этот курс?

Рич рассмеялся.

– Конечно. Я поговорю с деканом. Мы назовем это «самостоятельными занятиями» или как-то еще в этом роде.

– Спасибо.

– Если не сочтете это бесцеремонным, можно мне спросить, почему вы не поступили в один из двухгодичных общественных колледжей в долине Колорадо? Немного странно ждать, пока колледж в Пуэбло предложит зачетные курсы. Возможно, вам придется ждать несколько лет.

Сью покраснела.

– У меня нет выбора. Мы не сможем позволить себе ничего другого.

Рич кивнул.

– Я вас понял. – Он внимательно посмотрел на нее. – Вы ведь работаете в том китайском ресторане?

– Он принадлежит моей семье, – призналась Сью.

– Так я и думал.

Рич вырвал лист бумаги из своего блокнота и что-то написал на нем.

– Вот, – сказал он, протянув ей этот листок. – Это номер телефона газеты. Позвоните мне завтра утром около десяти, и мы все уладим.

– Хорошо.

– Тогда мы поговорим завтра.

Сью направилась к двери, но потом увидела, что на улице совсем темно по сравнению с освещенным классом. Девушка обернулась к Ричу.

– Вы тоже уходите?

Он отрицательно покачал головой.

– Я должен оставаться здесь до семи двадцати, на тот случай, если кто-то все же придет.

– Ну, тогда увидимся завтра. – Сью сглотнула – ее сердце сильно стучало, и заставила себя выйти в коридор.

На улице было не так уж страшно. В других классах горел свет, и на парковке было много опоздавших студентов и преподавателей. Она бросила взгляд на темное крыло школы, и у нее по рукам снова побежали мурашки. Теперь, как ей казалось, было бы глупо пытаться рассказывать кому-либо о том, что она видела, или даже намекать на это, но страх у нее еще не прошел.

Сью побежала по освещенной парковке к своему «универсалу».

Она так и не смогла успокоиться, пока здание школы не пропало из зеркала заднего вида.

Пастор Уиллер не спал, когда Иисус появился во второй раз.

Вечером Клэн вышел в вестибюль, чтобы запереть двери церкви, когда почувствовал легкое изменение качества воздуха. Казалось, что вдруг стало легче дышать; он почувствовал себя легким, открытым, будто освободился разом от своих проблем и всего негатива, будто раскрылся весь его потенциал и мысли потекли свободно, без всяких помех.

Пастор обернулся, но ничего не увидел, кроме параллельных рядов пустых скамеек и последних лучей заходившего солнца, зажигавших маленькие радуги по краям оконных витражей.

Он повернулся в прежнем направлении и увидел Иисуса.

Спаситель стоял перед алтарем во всей Своей славе и величии и глядел на крест, висевший над кафедрой. Этот полусгнивший крест пастор нашел в пустыне поблизости от Голдфилда и сам отреставрировал. Уиллер задержал дыхание, не решаясь двинуться с места. Он зачарованно смотрел на затылок Иисуса, на Его длинные, роскошные рыжевато-каштановые волосы. Гордыня была грехом, Уиллер знал это, но тем не менее он ощущал гордость, зная, что Спаситель доволен его усилиями. Крест был собран из старых железнодорожных шпал, но дерево выцвело почти до белизны, долго пролежав под открытым небом, когда он нашел его у заброшенного городка; сухое дерево было иссечено песком и местами растрескалось. Он нес крест на плече, как когда-то нес его Иисус, но не по улицам Иерусалима на Голгофу, а через пустыню к машине. Уиллер провел немало дней и ночей, полируя крест, покрывая его тончайшими ароматными маслами, и, когда все было закончено, он знал: это нечто особенное. Он знал: то, что он сделал, хорошо.

В то время он проповедовал в Финиксе, а после два раза переезжал, но не расставался с этим крестом, всегда сопровождавшим его в переездах.

Сегодня, когда Иисус повернулся к нему, улыбаясь, грудь Уиллера распирало от гордости, и он был в экстазе.

– Ты создал прекрасную вещь, – сказал Христос. Его голос заполнил воздух безмолвной церкви музыкой, вознесся к балкам, поддерживавшим крутую крышу, а потом изящно отразился от них, заполнив все пространство. – Мужчины захотят, чтобы их распяли на твоем кресте. Женщины будут молить о том, чтобы их прибили гвоздями к такому дереву.

– Да, – прошептал Уиллер.

Он стоял неподвижно, и теплый восторг переполнял его. Сейчас, в реальной жизни, его чувства были гораздо сильнее, чем в прошлом в видениях, – теперь они более непосредственные; физическое ощущение необычной благости распространилось по его телу, наполнило его голову, сердце, пальцы и ступни. Это чувство было не похоже ни на что другое, и он знал без всяких сомнений, что это было нечто, не сравнимое с удовольствием от наркотиков или секса или с любым другим состоянием эйфории, которое может вызвать у себя сам человек. Такое могло происходить только в присутствии Господа.

– Ты внял моим словам, – сказал Иисус, – но еще многое предстоит сделать.

Было что-то одновременно величественное и грозное в облике Христа, когда Он говорил – хотя все это и воплощалось слабыми средствами человеческой речи для того, чтобы Уиллер смог это понять, – и пастор чувствовал приводящую в трепет мощь Господа, отражавшуюся в его уже знакомых чертах. Как и раньше, у Уиллера были вопросы, которые ему хотелось задать, и тайны, которые он хотел узнать, но, как и раньше, он не решился говорить и молчал в присутствии Спасителя.

Иисус кивнул, показав, что все понимает.

– На все твои вопросы будут даны ответы, – сказал Он.

Слезы благодарности наполнили глаза пастора.

– Благодарю тебя, Господи.

Иисус снова улыбнулся, и Его улыбка озарила сумрачную церковь светом благодати. Он показал своей прекрасной рукой на мир за оконными витражами.

– Этот город – дом греха. Он заполнен нечестивцами и должен быть очищен, прежде чем сможет стать домом Господа. Он должен быть очищен кровью виновных.

Информация потоком хлынула в разум Уиллера; он достиг полного понимания тех идей, на которые Иисус лишь намекнул в своих словах. Все необходимые действия теперь были ясны и понятны. Уиллер видел лица, искаженные муками, они были рассечены, и по ним текла кровь; чистая и изысканная красота смерти этих людей была их вкладом в возвеличивание вящей славы Господа. Он видел головы и руки, изящно отделенные от тел, искусно рассеченные и выпотрошенные торсы, ручьи испорченной крови, бегущие в реку прощения, которая текла прямо к Иисусу Христу. Он видел убитых грешников, жертвоприношения, обезглавливания и распятия. Он видел праведников, радовавшихся смерти нечестивых, добродетельных, потрясавших оружием очищающей боли в войне добродетельных и чистых против грешников, видел целомудренных и чистых, радостно приветствовавших освобождение измученных душ грешников, дарованное им Господом Всемогущим.