Вилла загадок - Дэвид Хьюсон

– Так вы уверены? – снова спросил Уоллис. – Абсолютно уверены?

– Да, – подтвердил Фальконе.

– Но ведь в газетах вроде бы говорилось, что телу много лет?

– Это была ошибка патологоанатома, – нахмурился Фальконе. – Тело лежало в торфе, из-за чего было трудно провести нормальные тесты. Кроме того, я был в отпуске, так что поблизости не оказалось участников первоначального расследования, которые сумели бы сложить вместе два и два.

– Каждый может ошибиться, – согласился Уоллис. – Чего вы хотите от меня?

– Мне нужно, чтобы вы проехали в полицейский участок для опознания.

Уоллис покачал головой.

– Какой смысл опознавать труп через шестнадцать лет? Тем более что вы и так уже все знаете.

– Это не то, что вы думаете, – вмешался Коста.

– Отчего же? Ее снимок печатали в газетах. В свое время я видел его. Но то, что у вас есть, – не моя приемная дочь. Это труп. Я договорюсь насчет погребения. Я ее увижу, когда мы оба будем готовы.

– Нет! – твердо сказал Фальконе. – Это невозможно. Речь идет об убийстве, синьор Уоллис. Тело не вернут до тех пор, пока я не разрешу. Если мы отдадим кого-то под суд... – В его голосе звучала неуверенность, и это почувствовали все.

– Если... – пристально глядя на него, повторил Уоллис. – Мне нужно, чтобы вы вспомнили то время. Нам придется вновь открыть дело. У нас есть записи, но возможно, вы сообщите нечто новое.

– Мне нечего вам сообщить, – немедленно ответил Уоллис. – Ничего нового. Тогда я рассказал все, что знал. Теперь помню еще меньше, и, может быть, это к лучшему.

– А вы подумайте! – предложил Коста.

– Мне не о чем думать.

– Девушка была убита, – напомнил Коста. – Жестоко убита. Вероятно, в ходе какого-то ритуала.

– Ритуала? – удивленно заморгал Уоллис.

– Древнеримского ритуала. Вероятно, дионисийского, – с надеждой продолжил Коста. – В Помпеях есть одно место – Вилла загадок. Некий университетский профессор написал об этом книгу. Вы ее читали?

Уоллис склонил свою коротко стриженную голову. Что-то в этой идее его заинтриговало.

– Я в курсе исторических фактов, но не гипотез. Я ничего не знаю ни о каких дионисийских ритуалах.

Коста взглянул на Фальконе. На вилле было полно предметов имперского периода – ведь она построена на месте древнего храма. Насколько ему было известно, Уоллис шесть месяцев в году увлеченно занимался историей и просто не мог обойти эту тему.

– Мистер Уоллис, – тихо сказал Фальконе. – Может, это совпадение, но пропала еще одна девушка. Возможно, она с кем-то сбежала. Также возможно – и я говорю об этом не более уверенно, чем о первом варианте, – что кто-то продолжает исполнять те ритуалы, во время которых была убита ваша приемная дочь. Вероятно, одно и то же лицо. Вы не предполагаете, каким образом Элеанор могла узнать об этом культе?

На бесстрастном лице Уоллиса появилось удивление:

– Вы что, шутите? Она была слишком умной, чтобы связываться с такой ерундой. Кроме того, я бы об этом что-нибудь знал, разве не так?

– А вы не знали? – спросил Коста. – Тот день, когда она пропала, был такой же, как и все?

Уоллис окинул его мрачным взглядом.

– Я все рассказал вам шестнадцать лет назад. В тот день она села на свой мотороллер и поехала в лингвистическую школу. Я проводил ее взглядом, и знаете что? Я в самом деле беспокоился. Такой ребенок едет на мотороллере по центру Рима. Я беспокоился, что кто-то может ее сбить. Какой я был сообразительный, правда?

Фальконе подал ему одну из фотографий, взятых в квартире Миранды Джулиус: счастливо улыбающаяся Сюзи неподалеку от Кампо. Реакция была необычной: кажется, это шокировало Уоллиса больше, чем все, до сих пор сказанное. На его лице отразилась та самая боль, которую Коста видел у ворот по видеофону. Закрыв глаза, он почти минуту молчал.

Потом по очереди окинул их взглядом:

– Что за ерунда? Вы считаете, что можете взять меня на такие вот трюки? – Он покачал головой, не в силах продолжать.

– Это не трюк, – тщательно подбирая слова, сказал Коста. – Это девушка, которая только что исчезла. Она с кем-то встречалась. С кем-то, кто убедил ее сделать татуировку на плече, точно такую же, как у Элеанор. Кто-то уговорил ее принять участие в этих ритуалах, обещав нечто необычное. Семнадцатого марта – в тот самый день, когда пропала Элеанор. Вы ее не знаете?

Внимательно его выслушав, Уоллис вновь взглянул на фотографию и вернул ее Фальконе.

– Нет. Извините меня – мне не следовало терять самообладание. Просто девушка напомнила Элеанор. Ее волосы... такие же светлые. Только и всего. Думаю, именно этого вы и добивались.

Фальконе проигнорировал его гневный взгляд.

– Мне нужна правда. Вот почему мы здесь. И ничего больше.

– Для меня это уже прошлое. Это у вас должны быть какие-то идеи. – Казалось, Уоллис умолял оставить его в покое.

– Никаких, – горько сказал Фальконе. – Труп. Несколько совпадений. – Он пристально посмотрел на Уоллиса: – И вы.

– От меня вам не будет никакой пользы, инспектор. От меня никому не будет пользы. Я просто старик, пытающийся вновь обрести равновесие. Моя приемная дочь давно умерла. Видимо, это действительно так. Невозможно поверить, что они вот так могут просто исчезнуть, выйти замуж, родить детей и ни разу не позвонить. Дайте мне ее оплакать. А теперь еще эта пропавшая девушка. Если я смогу что-нибудь сделать, я сделаю – обещаю вам это.

– Мне нужно, чтобы вы приехали в участок, – заволновался Фальконе. – Опознали тело. Просмотрели показания, которые тогда дали...

– Показания, которые я дал шестнадцать лет назад! Сейчас мне нечего к ним добавить.

– Бывает, сэр, – прервал его Коста, – лучше вспоминается, когда видишь вещи в отдаленной перспективе. Мелкие детали, которые раньше ничего не значили, теперь становятся важными.

– Нет, – твердо сказал Уоллис. – Мне уже тогда хватило всей этой чепухи. Послушайте, я что, под подозрением? Может, мне нужно проконсультироваться с адвокатом?

– Если вам этого захочется, – ответил Фальконе. – В том, что касается меня, вы вне подозрений.

– Тогда вы не сможете заставить меня пойти с вами. Не забывайте, джентльмены, – я ведь получил диплом юриста.

Меня направили учиться люди, которые отчаянно нуждались в адвокатах. Пусть это было американское право, но общий подход мне известен. Не надо со мной шутить, я этого не допущу. Наша встреча подошла к концу. Я выберу похоронное бюро, которое будет вести переговоры насчет тела. Когда вы будете готовы, я похороню ребенка.

Уоллис хлопнул в ладоши. В комнату вошла девушка в белом халате и склонила голову, ожидая приказаний.

– Джентльмены уходят, Акико. Проводите их, пожалуйста.

Поклонившись, девушка выразительно посмотрела на дверь.

– "Давайте договоримся. Я не вскрываю трупы, а вы не допрашиваете потенциальных свидетелей". Кем это Фальконе себя возомнил? Если бы не я, он не знал бы и половину того, что знает сейчас. Конечно, благодарности от него не дождешься. Просто немного уважения – и на том спасибо.

Тереза Лупо сидела за рулем своего вишневого "сеат-леон", со скоростью 160 километров в час мчавшегося по автостраде мимо аэропорта Фьюмичино в сторону побережья. Ее замечания были адресованы болтающемуся на лобовом стекле оранжевому коту Гарфилду, усыпанному серым табачным пеплом. Кот был ее постоянным спутником во время одиноких путешествий и умел хорошо слушать.

Пока она ехала на работу, слова Фальконе не выходили у нее из головы. Они не покидали ее и когда она составляла предварительный отчет о теле из болота, основанный всего на нескольких исследовательских процедурах. Тереза искренне надеялась, что это не повлияло на ее объективность. По сути дела, к тому, что они уже знали о трупе, добавить было нечего. Девушка умерла от того, что кто-то перерезал ей горло. Ножевое ранение, определила Тереза, было гораздо более аккуратным, чем во времена Древнего Рима. Коллекцию зерен и семян она направила эксперту по растениям во Флоренцию. Все это были бесспорные факты, и, хотя утром планировалось провести более тщательное вскрытие, Тереза Лупо инстинктивно чувствовала, что ничего мало-мальски ценного это уже не даст. Все те обрывки информации, которые помогали им в обычных случаях – нити материи, краска, волосы, следы крови и прежде всего ДНК, – либо вообще отсутствовали, либо были уничтожены ржавыми кислыми водами, омывавшими тело несчастной девочки.

Терезу чрезвычайно раздражало скептическое отношение Фальконе к ее первоначальной теории. Ну, пусть девушка умерла не две тысячи лет назад, как она сначала думала, а всего шестнадцать. Но ведь ее догадка, что все это как-то связано с загадочными обрядами культа Диониса, по-прежнему оставалась на повестке дня. Обнимая напряженную, нервную Миранду Джулиус в ее квартире в Театро ди Марчелло, Тереза понимала, что Ник прав. Кто и почему исчез вместе с Сюзи? Эта часть головоломки все еще требовала объяснений. Вероятно, она являлась самой главной – ведь Сюзи, как они считали, все еще была жива.