Саламандра - Полевка

— Только не завтра, — Лекс вздохнул, — завтра я иду в гильдию строителей, объяснять им, как с глиной надо обходиться, а то у них ничего путного не получается, живут по старинке, а мир идет вперед и надо меняться.

Лекс потоптался по крыше, она была укрыта свинцовыми пластинами и сильно разогрелась от солнца. В голову пришла мысль познакомить этот мир с черепицей. Она и легче и практичнее. А потом вздохнул, где только на все время взять? Ну, ничего, потихонечку как-нибудь…

— Проголодался? — забеспокоился Сканд, — ты когда грустишь, значит, точно голодный! Пошли, покушаем!

Все спустились с крыши. Лекс положил зеркала обратно в подносы стеклом вверх, получилось подобие оправы, и с грустью подумал, что Рарх сейчас был бы очень кстати. Зато поймал Сиша и объяснил, что ему надо. Оправа для зеркал и дырочки, чтобы было за что веревку зацепить и на стену повесить. Мальчишки веселой гурьбой в лицах показывали девушкам и воинам, как бегали сенаторы, размахивая тогами и прячась между колонн. Тиро руководил девушками, чтобы покормили хозяев. Лекс сегодня пропустил обед со всеми разговорами. Сканд с интересом посматривал на лежащее неподалеку на столе зеркало и думал о чем-то своем. Солнце постепенно опускалось к горизонту, в доме стало намного темнее и тише.

— Надо пригласить гостей, — Сканд посмотрел, как скривился Лекс и продолжил, — я тоже не хочу, но надо. Теперь у нас семья, а это значит, надо устроить семейную вечеринку, а то все решат, что я тебя стесняюсь или ты не умеешь вести хозяйство или еще что-нибудь придумают, — Сканд вздохнул, — может, все же, рванем в имение?

— Нет, — Лекс вздохнул, — у меня дела, и у тебя, кстати, тоже. И вечеринку точно придется сделать, рано или поздно. И лучше раньше, чем позже, чтобы люди говорили о том, что было, а не о том, что они придумали, чего нет. Ладно, значит, придется разгребать завалы на втором этаже и посмотреть, что там валяется.

— Сейчас? — удивился Сканд.

— А почему нет? — Лекс ухмыльнулся, — только я пойду, штаны надену, и ты иди, прикройся. А то я не удержусь и решу проверить, как это — заниматься любовью на коврах и прочих трофеях.

— Какая свежая идея! — ухмыльнулся Сканд и подвигал бровями, — ты уверен, что штаны тебе понадобятся?

— Я уверен, что на втором этаже ночуют младшие, и их не стоит пугать нашими хм… играми.

Тиро первым поднялся на второй этаж и стал руководить мальчишками и девушками, чтобы все, что собралось на втором этаже, было аккуратно спущено на первый и отнесено в атриум. К тому времени, как Лекс нашел заброшенные в угол собственные штаны, в большом помещении атриума стали появляться первые свертки, которые никто так и не удосужился развернуть. Сканд и Тиро принялись вспоминать, что откуда появилось. Среди всей этой суеты и воспоминаний появился стражник, который сказал, что к Лексу пришел монах из дворца и просит о встрече.

— Проводи его в соседнюю комнату, где я раньше спал, а теперь она завалена подушками. Принеси ему воды и пусть подождет, я сейчас освобожусь, — Лекс махнул рукой ближайшей девушке и сразу забыл о нем, — Тиро, а что с теми подушками делать? Может, в приют какой отдать? Или вон подними на второй этаж, пускай младшие на них спят.

Лекс вспомнил о монахе, когда совершенно стемнело и пора было идти спать. Он раздраженно фыркнул и пообещал мужу, что скоро придет. В дальней комнате горел одинокий светильник, и стоило Лексу закрыть за собой дверь, как монах скинул капюшон и довольно ухмыльнулся растерянному рыжику. Лекс открыл рот, не находя слов, он совсем не ожидал его здесь увидеть…

— Долго же я тебя ждал, моя радость… — раздался в комнате шепот… — но ты стоишь того, чтобы тебя подождать.

…по кирпичику…

— Кирель! — выдохнул Лекс, — но как же так? Сканд сказал, что вы официально заперлись с яйцом!

— Да, — Кирель поправил отброшенный на спину капюшон, — была большая церемония закрытия дверей и напутствия младшему мужу от старшего. Все сделано, как положено: на дверях завязан церемониальный узел и Шарп с чистой совестью дрыхнет на матрасе под дверью. Он целый месяц имеет право не заниматься официальными делами и отмахиваться мечом от всех, кто попытается добиться от него государственных решений или любых других дел. И заодно от аристократов с их извечными претензиями. Он теперь может просто валяться, спать, есть и ни о чем не думать. Он уже давно мечтал отдохнуть от всего и вот, наконец, такой повод! Он бы меня так хоть каждый год закрывал, лишь бы иметь возможность побездельничать!

— Но как же? — Лекс ухмыльнулся, — потайная дверка? А с яйцом надежный человек? А если муж решит поговорить через дверь? Как ваш человек выкрутится?

— Я сказал, что хочу помолиться и помедитировать в тишине, — Кирель ухмыльнулся, — с тех пор, как я вернулся во дворец, я приучил всех, что если за дверью слышен звук колокольчика, то заходить и мешать мне молиться может только самоубийца. Только один Шарп отделывался парой тумаков и отказом от секса на неделю. Он уже тоже привык не мешать мне, когда поет колокольчик, — Кирель поймал восхищенный взгляд рыжика и самодовольно ухмыльнулся, — я уже не первый раз покидаю дворец подобным образом. Эта ряса скрывает все и делает меня одним из многих. В городе монахов побаиваются. Они скоры на расправу, к ним даже пьяные не задираются и уступают дорогу. И кроме этого, меня проводили верные люди. И теперь дожидаются за воротами, а ты все не шел…

— Простите, я же не знал! — Лекс вспомнил, что он теперь красавчик, и поэтому решил поступить, как красивые девушки у него в мире. Он грациозно опустился на колени перед Кирелем и состроил умильную мордочку, старательно делая глазки кота из Шрека, — чем я могу искупить свою вину?

— Ох, ребенок, не искушай меня, — горячая рука Киреля погладила по щеке и требовательно провела по губам. Лекс подумал, что переигрывать не стоит, Сканд не тот человек, кто простит измену. Похоже, Кирель без труда прочел его мысли, — я рад, что у тебя со Скандом все получается. Он действительно нашел единственного человека, которого не сможет сломать. Это хорошо. У тебя хватит хитрости и сноровки управлять им и подталкивать в нужную сторону. Он даже в Сенате появился пару раз и даже что-то там говорил! Обычно он если там и появлялся, то почти сразу засыпал, а сенаторы старательно не замечали генеральский