Мой учитель Лис. Книги 1-4 - Андрей Олегович Белянин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Да, сэр, в конце концов, мы бы вас сдали, – подумав, вынужденно согласился я.
Мой учитель чуть приподнял бокал с портвейном и виновато кивнул:
– Прости, Майкл. Это не значило, что я не доверяю тебе.
Ньютон-шестикрылый, да он же ещё передо мной извиняется, будучи ни в чём не виноват. Всё-таки лис был самым благородным джентльменом из всех, кого мне доводилось встречать в этой жизни. Его сердце ковали в рыцарские времена на острове Авалон, сейчас уже таких не делают.
С осознанием этого факта и пожеланием спокойной ночи я был отправлен спать. Лис остался бодрствовать у камина: когда его захватывало какое-либо дело, ночами он мог спать по два-три часа или не спать вообще в зависимости от сложности ситуации. Помощи ему не требовалось, самое лучшее – просто не мешать советами, разговорами, версиями или предложением чая.
Я же уснул быстро, спал без снов и, как говорят русские, «без задних ног». Уточнить бы у Фрэнсиса, как именно они себе представляют такой сон, но, наверное… это уже… в следующи-и… хр-р…
Утро началось нестандартно. Обычно меня будит наш лысый дворецкий, пять минут на приведение себя в порядок, потом мы проводим утреннюю тренировку, после чего завтрак и план действий на день. Сегодня же меня бесцеремонно растолкал сам месье Ренар ещё за полчаса до подъёма. Тон лиса был требовательным и решительным.
– Мальчик мой, ты мне нужен! В деле разгадки отравительницы из Сохо мне срочно необходимо уточнить некоторые детали. Сам я заперт дома, поэтому сегодня тебе придётся побыть моими руками, ногами и голосом. Вставай же, время не ждёт! А я тем более…
– Слушаюсь, сэр. – Отчаянно зевая, мне удалось чудом не свалиться с кровати, я умудрился попасть левой ногой в правую тапочку, а в левую правой. – Сейчас я умоюсь, почищу зубы и…
– Глупости, – бесцеремонно оборвал меня месье Ренар. – Без всего этого можно прекрасно обойтись, а вот нераскрытое преступление будет мучить нас до скончания века! Вот план твоих действий, держи.
Он вручил мне вчетверо сложенный лист бумаги, ещё раз потребовал, чтобы я сию же минуту оделся и на энтузиазме, перепрыгивая через три ступеньки, спустился вниз. Лично у меня возникло ощущение, что наставник неслабо принял с утра пораньше или накачался кофеином сверх меры. Скорее второе.
Трудно поверить, чтобы щепетильный Шарль позволил больному хозяину выпить лишнего. Хотя, с другой стороны, лис всегда мог попросту стащить бутыль коньяку, он же у себя дома и отчитываться ни перед кем не обязан.
– Мальчик мой, чьё терпение ты испытываешь, моё или Господа?!
– Иду, иду!
…В общем, на улицу меня вытолкали в жуткую рань, невыспавшегося, голодного, со слипающимися глазами, и единственное, что облегчало мне жизнь, это подробный план действий по времени и списку адресов. В принципе, задание несложное, я должен был управиться в течение часа, тем более если есть мелкие деньги на кеб, а их мне выдали.
– До кладбища Хайгейт за четыре шиллинга?
– Садитесь, юноша. – Первый же буланый кебмен, с седой чёлкой и большими печальными глазами, тормознул рядом со мной машину.
К чёрным возницам я не садился больше никогда, ибо имел печальный опыт, повторять не хочется. Впредь лучше предпочту прослыть расистом, но ни за что не сяду в кеб, управляемый вороной лошадью.
– Желаете печальную и нравоучительную песню о коварстве и дружбе, юный сэр? – чисто риторически вопросил буланый, потому что в ответе пассажира не нуждался ни на полпенса. Я кротко вздохнул, что ж, с полчасика придётся потерпеть. Голос возницы оказался низким, глубоким и проникновенным…
Своим друзьям, чужим друзьям
Здоровья я желаю.
Здоровый друг, он лучше двух, особенно больных.
Своим друзьям, чужим друзьям
Я молча подливаю,
Я столько денег получу за пьяненьких, за них.
Друзей и денег не бывает много.
Но если друга выгодно продать,
Вложившись в бизнес, можно понемногу
Чуть-чуть богаче в этом мире стать!
Первое время я даже заслушался, пытаясь понять, что же такого нравоучительного в том, что льют мне в уши, но вовремя вспомнил совет месье Ренара и, отключив мозг, здравый рассудок, литературный вкус, банальную логику и воспринимая всё как «белый шум», смог какое-то время наслаждаться красотами пробуждающегося Лондона.
На улицах уже вовсю сновали шустрые еноты, продавая свежие газеты, а кое-где, напав толпой на случайного прохожего, всучивая ему в лучшем случае вчерашние. Полицейские сменяли друг друга на дежурстве, встречные кебмены в знак профсоюзного приветствия приподнимали шляпы, зевающие фонарщики, используя складные лестницы, по старинке тушили электрические фонари, а заботливые овечки выкатывали в колясках сонных малышей на утренний моцион.
Погода обещала быть настолько приятной, насколько это вообще возможно в конце ноября. Тучи были, дождик тоже гарантированно будет, но пока кое-где сквозь тучи пробивались косые солнечные лучи, радуя нежданным золотом, разбросанным по мостовой. Наверняка поэт бы описал это более трогательно и ярко, но мне не досталось таких талантов…
– Прибыли, юноша.
– Благодарю вас. – Я добросовестно рассчитался с возницей.
Буланый предложил подождать, по коротком размышлении мы оба утвердительно кивнули друг другу. Никогда не знаешь, что ждёт тебя на старинном кладбище и как скоро может понадобиться уносить ноги. В общем, добрый паровой кеб с верным возницей в этом смысле никогда не помешает.
Хотя я, наверное, немного нагнетаю для оживления эмоций. Чуть забегая вперёд, признаюсь: это дело было вполне себе простеньким и в достаточной мере безопасным. Да, меня чуть не зарезали в конце, а так в остальном всё просто замечательно, но продолжим по порядку.
Пункт первый в списке моего учителя гласил: проверить наличие трёх могил на территории Хайгейта. Суровый полусонный смотритель из бывших пехотных сержантов, судя по куртке со споротыми военными нашивками, сначала долго прокашливался, потом отсмаркивался в несвежий клетчатый платок, потом дважды переспрашивал, делая вид, что вспоминает, и только лишь после всего этого спектакля указал на нужную аллею в так называемом свежем секторе.
Здесь нашли себе последний приют отошедшие в иной мир за минувшее пятилетие. Лондон растёт, скорее всего, здесь вообще никого больше не будут хоронить, но места для новых кладбищ всегда найдутся на окраине. Долго искать не пришлось, все три жертвы были упокоены под одной небольшой плитой. Плохо обработанный известняк, буквы кривые, две
