Танец отражений. Память - Лоис Буджолд

Иллиана явно развлекало это доказательство их способности быть добытчиками.

— И часто ты тут этим занимаешься? Кормишь все свое семейство?

— Когда-то я занимался этим очень часто. Потом сообразил, что моя матушка — бетанка, которая никогда не ест ничего, кроме искусственных протеинов, а рыбу храбро жует и лжет мне, говоря, какой я хороший мальчик. Тогда я перестал — хм — бросать вызов ее кулинарным предпочтениям.

— Могу себе представить, — ухмыльнулся Иллиан.

— Хочешь, наловим завтра еще?

— Лучше подождем, пока закончится эта.

— Ну, тут нам помогут местные кошки. В данный момент их возле кухни отирается штуки четыре: пытаются обаять кухарку. Когда я туда заглядывал в последний раз, они явно добивались успеха.

Майлз медленно потягивал вино. Огромное количество воды, сон и кое-какие таблетки решили проблему пивного похмелья и перегрева. Очень непривычное и необычное ощущение — полная расслабленность. Не надо никуда идти. Или ехать. Вообще куда-то двигаться. Наслаждаться настоящим. Сейчас, которое имеет налет бесконечности.

Приплелся Мартин — на сей раз без еды:

— Милорд, вас вызывают по комму.

«Кто бы это ни был, скажи, чтобы перезвонили завтра. Или на следующей неделе». Нет, это может быть графиня. Вдруг она приехала раньше или звонит ему с орбиты. Теперь он, кажется, готов к этой встрече.

— Кто?

— Говорит адмирал Авакли.

— О! — Майлз отложил вилку и немедленно поднялся. — Спасибо, Мартин.

На экране комма появилось лицо Авакли.

— Слушаю, адмирал. — Майлз скользнул на стул и отрегулировал изображение.

— Милорд Аудитор, — коротко кивнул Авакли. — Моя группа готова представить доклад. Мы можем доложить одновременно вам и генералу Гарошу, как вы хотели.

— Хорошо. Когда?

Чуть поколебавшись, Авакли произнес:

— Я бы рекомендовал как можно быстрее.

Майлз похолодел.

— Почему?

— Вы хотите обсудить это по комму?

— Нет. — Майлз облизнул вдруг пересохшие губы. — Я… понял. Мне нужно около двух часов, чтобы добраться до Форбарр-Султана. — И для этой встречи лучше бы еще успеть переодеться. — Мы можем встретиться, скажем, в 26.00. Если, конечно, вы не предпочтете перенести это на завтра.

— Как вам угодно, милорд Аудитор.

Авакли не возражает против полуночной встречи. Вердикт «естественная причина» подобной спешки не требует. Все равно теперь вряд ли удастся уснуть.

— Значит, ночью.

— Отлично, милорд. — Прощальный кивок Авакли явно выражал одобрение.

Майлз отключил комм и резко выдохнул. Жизнь снова набирала скорость.

Глава 21

В здании Имперской безопасности ночная тишина. Конференц-зал клиники походил на склеп. Вокруг стола стояло пять стульев. Так, очередной медицинский брифинг. За последние дни Майлз узнал о содержимом человеческой головы, включая свою собственную, гораздо больше, чем бы ему хотелось.

— Кажется, нам не хватает стульев, — сказал Майлз адмиралу Авакли. — Или вы хотите, чтобы генерал Гарош слушал стоя?

— Я могу принести еще, милорд Аудитор, — тихо ответил Авакли. — Мы не ожидали… — Он бросил взгляд на Иллиана, усевшегося слева от места, предназначенного Майлзу, рядом с полковником Рубаном и напротив доктора Уэдделла.

Майлз не был уверен в разумности присутствия Иллиана, но испытываемая Авакли неловкость придала ему решимости.

— Это избавит меня от необходимости все ему пересказывать, — так же тихо ответил Майлз. — Кроме того, я не знаю другого человека, у кого было бы больше прав на эту информацию.

— Не могу с этим спорить, милорд.

«Да уж, лучше не надо».

Авакли вышел за стулом.

Майлз напялил на себя коричневый с серебром мундир Форкосиганов, но ордена на сей раз оставил в ящике стола. Он хотел, чтобы ничто не отвлекало внимания от золотой цепи Аудитора, висевшей у него на груди. Иллиан предпочел гражданский костюм: рубашку с открытым воротом, свободного кроя брюки и пиджак. Наряд выздоравливающего человека на отдыхе. Любезность по отношению к Гарошу? Только ведь Иллиан так часто носил гражданский костюм и на службе, что послание, если таковое имеется, рискует остаться незамеченным.

Авакли с Гарошем вошли в конференц-зал вместе. Гарош увидел Иллиана, и губы его изумленно дрогнули. Иллиан повернул голову и поздоровался:

— Здравствуй, Лукас.

В низком голосе Гароша звучали мягкие нотки.

— Здравствуйте, сэр. Приятно снова видеть вас на ногах. — Но все же, повернувшись к Майлзу, он прошептал: — С ним ничего не случится? Он готов все это выдержать?

— Вполне, — улыбнулся Майлз, отметая собственные сомнения на сей счет.

Подчиняясь короткому жесту Гароша, присутствующие решили обойтись без официальных армейских приветствий. Послышался стук и скрип — все рассаживались по местам, затем стало тихо. Стоять остался только адмирал Авакли.

— Милорд Аудитор, — начал он, — генерал Гарош, господа. Шеф Иллиан. — Он кивнул Иллиану отдельно. — Не думаю, что то, что я скажу, для вас будет сюрпризом. Как мы выяснили, повреждения эйдетического чипа шефа Иллиана имеют искусственное происхождение.

Гарош, тяжело вздохнув, кивнул:

— Я этого боялся. Надеялся, что причина более проста.

Майлз тоже на это надеялся.

— Простота — последнее слово, каким бы я это описал, — ответил Авакли.

— Значит, мы имеем дело с покушением, — прокомментировал Гарош.

Авакли пожевал губу.

— Это, сэр, уже по вашему профилю. Я, пожалуй, буду придерживаться нашей терминологии. Повреждение искусственного происхождения. А суть вам объяснит доктор Уэдделл, который, — над бровью Авакли появилась маленькая морщинка, — сумел восстановить всю цепочку. Доктор Уэдделл, прошу вас.

По этой морщинке Майлз понял, что Уэдделл-Канабе был, как всегда, гениален и несносен. И если его гениальность когда-нибудь изменит ему, он, несомненно, весьма удивится, обнаружив, сколько проблем создает ему его несносность. Но Авакли слишком честен, чтобы присваивать чужие успехи. Уэдделл поднялся, его аристократическое лицо было напряженным, даже чуть мрачным.

— Если вы хотите увидеть виновника, непосредственно виновника, то вот его портрет. — Уэдделл включил изображение. На экране появился ярко-зеленый неровный шарик, вращающийся вокруг своей оси. — Цвет, естественно, — компьютерная добавка — я тут позволил себе художественную вольность. Объект увеличен в несколько миллиардов раз. Это, господа, биоинженерный апоптический прокариот. Точнее, так я его реконструировал.