Комментарий к роману "Евгений Онегин" - Владимир Набоков

Большинство комментаторов согласны, что «Л» — это «Л». С буквой «Б» сложнее; по ее поводу был высказан ряд весьма нелепых предположений. Одно время мне казалось, что не совсем разборчивое «тень» — это, возможно, «меч», и из этого с очевидностью напрашивалось чтение «меч Беллоны»; однако позже (1952) я пришел к другому выводу.

Я обнаружил, что в неподписанной исторической заметке «О записках Самсона [Сансона], парижского палача», напечатанной в «Литературной газете» (1830, № 5), Пушкин рядом упоминает имена Лувеля и Бертона. Отрывок звучит так:

«Что скажет нам сей человек, в течение сорока лет кровавой жизни своей присутствовавший при последних содроганиях стольких жертв, и славных, и неизвестных, и священных, и ненавистных? Все, все они — его минутные знакомцы — чередою пройдут перед нами по гильотине, на которой он, свирепый фигляр, играет свою однообразную роль. Мученики, злодеи, герои — и царственный страдалец [Луи XVI], и убийца его [Дантон], и Шарлотта Корде, и прелестница Дю-Барри, и безумец Лувель, и мятежник Бертон, и лекарь Кастен [д-р Эдмэ Самюэль Кастен, 1797–1823], отравлявший своих ближних [двоих братьев Балле, Огюста и Ипполита, в ходе запутанного дела о наследстве], и Папавуань [Луи Огюст Папавуань, 1783–1825], резавший детей [в припадке сумасшествия зарезавший мальчика и девочку, гулявших с матерью в городском саду]: мы их увидим опять в последнюю, страшную минуту».

Лувель — Луи Пьер Лувель (1783–1820), угрюмый шорник, помешавшийся на идее искоренить род Бурбонов; исполнение своего идиотического плана он начал с того, что 13 февраля 1820 г. (по н. ст.) заколол наследника трона — графа дю Берри, и за это преступление был обезглавлен.

«Б» в XI, 5 я расшифровываю как «Бертона». Генерал Жан Батист Бертон (1769–1822), своего рода французский декабрист, в 1822 г. участвовал в трагически окончившемся заговоре против Бурбонов и умер на плахе, громовым голосом прокричав: «Vive la France, vive la Liberté!»[938]{255}.

Поддельные мемуары Шарля Анри Сансона (1740–1793), «exécuteur des hautes-oeuvres»[939] в годы Террора во Франции, существовали в нескольких изданиях. Из них первое и наиболее известное — «Mémoires pour servir à l'histoire de la Révolution française», «par Sanson, exécuteur des arrêts criminels pendant la Révolution»[940] (2 vols, Paris, 1829), бездарная стряпня двух писак, Оноре де Бальзака, позже популярного романиста (1799–1850), и Луи Франсуа Леритье де Лэна (1789–1852), «издавшего» еще один фальсификат-бестселлер «Записки Видока, начальника сыскной полиции» («Mémoires de Vidocq, chef de la police de sûreté», 4 vols., Paris, 1828–1829).

XII

Потешный полк Петра Титана,Дружина старых усачей,Предавших некогда тирана4 Свирепой шайке палачей —

1 Потешный полк… — Имеется в виду Семеновский полк, вместе с Преображенским сформированный для Петра I. Петр был самым свирепым, но, бесспорно, и самым умным из всех российских самодержцев династии Романовых. Пушкин питал к нему эпическое почтение и ввел живописную фигуру царя в две свои поэмы («Полтава» и «Медный всадник») и в неоконченную историческую повесть, известную под названием «Арап Петра Великого». «Потешным полком», от слова «потеха» (забава), называлась рота мальчишек-солдат, которые в играх юного Петра выполняли роль живых оловянных солдатиков.

2 …старых усачей… — галлицизм, с которым мы уже встречались в гл. 2, XVIII, 13.

3 Слово «предать» означает как «совершить предательство, измену», так и «доставить».

3 Тиран — невменяемый Павел I (отец Александра I и Николая I), 11 марта 1801 г. убитый в собственной спальне шайкой придворных, которых не остановил семеновский караул. Это событие заслуживает памяти также и потому, что в 1817 г. оно вдохновило Пушкина на прекрасные строки (57–88) его первого великого произведения — оды «Вольность».

В 1820-х гг. в Семеновском полку служили двое из повешенных декабристов — Сергей Муравьев-Апостол и Михаил Бестужев-Рюмин. Вероятно, дальше в XII строфе говорилось об истории этого полка. Царь Александр любил повторять, что если и есть на свете зрелище прекраснее (plus beau), чем тысяча одинаковых солдат, одновременно выполняющих одно и то же движение, так это сто тысяч солдат, его выполняющих. Николай I, еще будучи великим князем, муштровал смущенных гигантов-гренадеров на паркетах бальной залы, а рядом с ними, забавы ради, заставлял вышагивать свою молодую немецкую жену в ранге Ur-майора. Прославившийся жестокостью и педантизмом командир Семеновского полка генерал Шварц приказывал солдатам по вечерам являться к себе на дом брать частные уроки по оттягиванию носка. Будучи вспыльчив, он часто бивал безответных бедолаг по щекам и плевал им в лицо. Наконец 17 октября 1820 г. (а не 1821-го, как у некоторых компиляторов) полк торжественно и чинно взбунтовался, требуя отставки Шварца, каковая и последовала, но около восьмисот солдат пошли под трибунал.

Поскольку некоторые советские комментаторы дают вышеназванной оде Пушкина абсолютно неверные, политизированные толкования в попытке заставить наивного и дезинформированного современного читателя увидеть в ней революционный призыв, я не устану повторять, что «Вольность» писал юный консервативный либерал, для которого главнейшим критерием распределения свобод был Закон, les lois (в том гуманистическом и философском смысле, в каком его понимали французские мыслители Фенелон и Монтескье), и который полностью подписывался под байроновскими строчками из «Дон Жуана» (IX, XXV, 7–8):

…I wish men to be freeAs much from mobs as kings…

(…Хочу людей свободными увидетьОт черни так же, как от королей…)

Словесно «Вольность» Пушкина стоит ближе к оде Василия Капниста (1757–1824) «На рабство» (1783), чем к оде «Вольность» (ок. 1783) Радищева. Следует также отметить, что пушкинская ода написана не традиционной одической строфой в десять строк (с рифмами ababeeciic или babaccedde), а восьмистрочной строфой (в данном случае с рифмами babaceec), которую для своего знаменитого «Вельможи» (начатого в 1774-м, окончательный текст напечатан в 1798-м) позаимствовал у французов Державин. Это «strophe de huit vers», или «huitain»[941]. Я перевел оду Пушкина (по однотомному гофмановскому изданию его сочинений, Берлин, 1937), сохранив четырехстопный ямб, но пожертвовав рифмами во имя точности смысла.

Беги, сокройся от очей,Цитеры слабая царица!Где ты, где ты, гроза царей,4 Свободы гордая певица?Приди, сорви с меня венок,Разбей изнеженную лиру...Хочу воспеть Свободу миру,8 На тронах поразить порок.

Открой мне благородный следТого возвышенного галла,Кому сама средь славных бед12 Ты гимны смелые внушала.Питомцы ветреной Судьбы,Тираны мира! трепещите!А вы, мужайтесь и внемлите,16 Восстаньте, падшие рабы!

Увы! куда ни брошу взор -Везде бичи, везде железы,Законов гибельный позор,20 Неволи немощные слезы;Везде неправедная ВластьВ сгущенной мгле предрассужденийВоссела - Рабства грозный Гений24 И Славы роковая страсть.

Лишь там над царскою главойНародов не легло страданье,Где крепко с Вольностью святой28 Законов мощных сочетанье;Где всем простерт их твердый щит,Где сжатый верными рукамиГраждан над равными главами32 Их меч без выбора скользит

И преступленье свысокаСражает праведным размахом;Где не подкупна их рука36 Ни алчной скупостью, ни страхом.Владыки! вам венец и тронДает Закон - а не природа;Стоите выше вы народа,40 Но вечный выше вас Закон.

И горе, горе племенам,Где дремлет он неосторожно,Где иль народу, иль царям44 Законом властвовать возможно!Тебя в свидетели зову,О мученик ошибок славных,За предков в шуме бурь недавных48 Сложивший царскую главу.

Восходит к смерти ЛюдовикВ виду безмолвного потомства,Главой развенчанной приник52 К кровавой плахе Вероломства.Молчит Закон - народ молчит,Падет преступная секира...И се - злодейская порфира56 На галлах скованных лежит.

Самовластительный Злодей!Тебя, твой трон я ненавижу,Твою погибель, смерть детей60 С жестокой радостию вижу.Читают на твоем челеПечать проклятия народы,Ты ужас мира, стыд природы,64 Упрек ты богу на земле.

Когда на мрачную НевуЗвезда полуночи сверкаетИ беззаботную главу68 Спокойный сон отягощает,Глядит задумчивый певецНа грозно спящий средь туманаПустынный памятник тирана,72 Забвенью брошенный дворец -

И слышит Клии страшный гласЗа сими страшными стенами,Калигулы последний час76 Он видит живо пред очами,Он видит - в лентах и звездах,Вином и злобой упоенны,Идут убийцы потаенны,80 На лицах дерзость, в сердце страх.

Молчит неверный часовой,Опущен молча мост подъемный,Врата отверсты в тьме ночной84 Рукой предательства наемной...О стыд! о ужас наших дней!Как звери, вторглись янычары!..Падут бесславные удары...88 Погиб увенчанный злодей.

И днесь учитесь, о цари:Ни наказанья, ни награды,Ни кров темниц, ни алтари92 Не верные для вас ограды.Склонитесь первые главойПод сень надежную Закона,И станут вечной стражей трона96 Народов вольность и покой.

Далее — мой комментарий к оде (в порядке сквозной нумерации стихов).