Гордиев узел Российской империи. Власть, шляхта и народ на Правобережной Украине (1793-1914) - Даниэль Бовуа

Период, предшествующий Первой мировой войне, в истории польского школьного образования на Украине отличался той же стагнацией, что и в годы правления Александра III. Польской общественности, которая была вновь связана по рукам и ногам, разрешалось лишь под эгидой ПСК организовать «Общество помощи польским студентам Киевского университета». Согласно его уставу, принятому еще в мае 1905 г., можно было учреждать стипендии, открывать столовые, оказывать медицинскую помощь и помогать в поиске работы. Члены общества платили ежегодный взнос в размере 3 рублей, организовывали лекции, балы, лотереи1413. Единственным напоминанием о либерализме 1905 г. было несколько оставшихся элитных частных средних школ, таких, например, как гимназия В.П. Науменко. Этот уже пожилой украинец, давний приятель Антоновича, принимал в свое учебное заведение детей богатых русских, евреев и поляков. Именно к нему в 1911 г. редактор газеты «Dziennik Kijowski» И. Бартошевич записал своего сына Влодзимежа, избежав тем самым отправки его в государственную гимназию1414. Существовала отдельная частная женская гимназия Перетяткович. Родители, собиравшиеся теперь в клубе «Огниво», старались избегать дискуссий на политические темы и проведения культурных акций, окрашенных в яркие национальные тона; им достаточно было сознания собственного отличия.

Смельчаки, пытавшиеся учить детей на польском языке, теперь должны были дорого платить за это. 9 февраля 1911 г. генерал-губернатор Трепов предписал восстановить наказания за нелегальное обучение, установленные в 1892 г. Так, например, 4 февраля 1913 г. были арестованы ксендз Я. Мачеевский и мещанин П. Янишевский (скорее всего, бывший шляхтич), которые открыли нелегальную школу в доме этого ксендза в селе Кулишовка Радомышльского уезда. Первый был осужден на месяц ареста, а второй – на неделю. Если же полиции не удавалось доказать цель собрания на квартире 10 или 12 человек, их штрафовали на 100 рублей за нелегальное собрание. Архивные материалы хранят свидетельства строгости режима того времени и возвращения к прежнему порядку1415.

Старшее поколение покорно отнеслось к очередному периоду реакции, однако молодежь не всегда была готова молчать. В. Бартошевич рассказывал, какое впечатление на молодежь в 1911 – 1912 гг. производил пример галицийского харцерского движения, как они восхищались польскими легионами, мундиром, национальным гимном и т.п. Он рассказывал о том, как сперва в условиях полицейского режима в Киеве встречи проходили на тесных квартирах, как молодежь училась строевой подготовке и жизни в лагере под руководством студента из университета. После изучения правил харцерского движения ученики приходили к мысли о борьбе за независимую Польшу. После торжественной присяги («Клянусь своей жизнью служить Господу Богу и Родине, нести помощь близким, подчиняться законам скаутов») молодой человек становился сперва звеньевым, затем вожатым, в его подчинении находилось около 60 юношей. Многочисленность этих групп стала очевидна лишь в 1917 г.; их существование поддерживало «национальные» иллюзии на Украине вплоть до 1920 г. В. Бартошевич с гордостью вспоминает: «Когда после революции 1917 г. [речь идет о Февральской революции. – Д.Б.] на улицы Киева 3 мая впервые вышел киевский хуфец1416, удивленные русские увидели отряды харцеров, состоявших из нескольких тысяч человек, которые маршировали по четыре человека в ряд под звуки польских военных песен. Ребята, частично обмундированные, несли перед каждым отрядом флаг, их сопровождал отряд велосипедистов… Прохожие останавливались на улицах, спрашивая друг друга, откуда могли взяться эти отряды… Они не знали, что это был результат пяти лет работы в глухом подполье»1417.

Эта подготовка велась, как уже отмечалось, при участии студентов-националистов из университета. Несмотря на спад революционных настроений около 1908 г., общество «Полония» возродилось и приняло новый устав (в 1906 г. Общество решило заниматься исключительно самовоспитанием), в котором более четко были сформулированы идеи возрождения Польши.

Царская полиция, усилившая бдительность после убийства Столыпина в Киеве, не видела принципиальной разницы между организациями «Полония» и «Корпорация», которая также возродилась в этот период. Впрочем, как следует из полицейских отчетов, между студентами – националистами и социалистами существовали какие-то связи, чем можно объяснить многочисленные аресты в обеих группах.

Аресты декабря 1913 г. в каком-то смысле подводят итог полувековой польской подпольной деятельности. Они также показывают определенную дезориентацию российских властей в связи с разными формами сопротивления поляков и дают возможность говорить о трех главных направлениях деятельности польской молодежи: социал-демократическом, социалистическом и националистическом. Как следует из агентурных доносов, полиция знала, что с 1910 г. двое киевских студентов из Калиша, Юлиан и Альбин Клейндинсты, лютеране, были связаны с краковской организацией «Спуйня», принадлежавшей к ППС. Это дало возможность в феврале 1912 г. привлечь к деятельности «Корпорации» учеников средних учебных заведений1418. Известно, что в апреле 1912 г. в Ирпени под Киевом прошла встреча 21 представителя студенчества всех вузов Киева. На встрече присутствовали социал-демократы, как, например, Хелена Рущицова, и национал-демократы («Полония»), как Мечислав Радван, который в мае 1913 г. принимал участие в подготовке обращения к молодежи по случаю пятидесятой годовщины гибели повстанцев села Соловьевка. Полиция считала всех этих деятелей продолжателями организации «Осьвята»1419. От нее не ускользнул тот факт, что с марта 1913 г. члены «Корпорации», более близкие к ППС, создали отдельную организацию «Филареция».

Все руководство этих организаций было арестовано в два этапа: 7 декабря 1913 г. были взяты лидеры «Корпорации» и «Полонии», а 23 декабря – «Филареции». Первых обвиняли в организации нелегальных встреч, хранении патриотической литературы ППС, открыток Гроттгера, купленных в Кракове, листовок, раздаваемых на протяжении всего года, запрещенной литературы на русском языке о рабочем и революционном движении, а также работ К. Каутского, К. Маркса, Ж. Жореса, Б. Лимановского, Л. Гадона, учебников для занятий на вечерних курсах. Среди 10 арестованных было 6 дворян и 3 дворянки. Особое внимание полиции привлек Радван, который, «по совершенно секретным сведениям, как знаток физических упражнений, должен был составить программу гарцерства (особый вид спорта), которое имелось в виду организовать из школьной молодежи города Киева»1420. За помощью в расшифровке конфискованных писем глава киевской жандармерии обратился к Б.А. Булгакову, возглавлявшему канцелярию генерал-губернатора, и присяжным переводчикам1421.

Обвинения в политической деятельности были предъявлены 6 арестованным членам организации «Филареция», которые, действуя под лозунгом «С народом и для народа», были связаны с организациями Петербурга и Львова. В данном случае инициатива исходила из Киевского политехнического института, где была закрыта касса братской взаимопомощи (ее устав был утвержден 6 февраля 1908 г.). Большая часть арестованных была выслана в северо-западные губернии, двоих, Ежи Олдаковского и Юзефа Вархаловского, обвинили в государственном преступлении. У них были найдены революционные листовки, материалы с призывами к террористической деятельности, фальшивые документы, а также доказательства того, что они возглавляли в Киеве военную организацию ППС1422.

Поляки Украины вступали в новый период своей жизни на этой земле. Польская интеллигенция после нескольких попыток остаться1423 покинула Украину вместе с помещиками в 1920 г. Провал «польского» манифеста великого князя Николая Николаевича, объявленного еще в начале Первой мировой войны, был обусловлен пропастью, разделявшей российские власти и польскую и украинскую молодежь. После стольких лет взаимного непонимания можно ли было поверить в объединение польских земель, «свободных в своей вере, языке и самоуправлении», под покровительством России?

Глава 5

ЭКОНОМИЧЕСКАЯ ИНТЕГРАЦИЯ В РОССИЙСКУЮ ИМПЕРИЮ

А. Новое обогащение польских землевладельцев Украины

Образ общества Правобережной Украины будет неполным, если ограничиться лишь описанием бед, сыпавшихся на головы наиболее незащищенных его групп. Поэтому необходимо остановиться на вопросе о том, как именно три тысячи польских крупных землевладельцев не только сумели сохранить, но и развивали свой собственный мир и расширяли свое влияние. Необходимо отметить масштаб их деятельности, поскольку, хотя до конца XIX в. земля и оставалась основной составляющей богатства, ее рациональное использование требовало новых технических средств, знаний и предприимчивости. Именно поэтому польским помещикам приходилось наравне с русскими, без чьей политической поддержки ничего нельзя было достичь, использовать новые возможности, которые появились с приходом капитализма.