Пять семей. Взлет, падение и возрождение самых могущественных мафиозных империй Америки - Селвин Рааб

Сицилийские союзники Массино ушли, не сказав ни слова, унеся с собой одного из своих, Санто Джордано, который был случайно ранен в спину во время перестрелки. В ту ночь «зипы» заплатили 500 долларов услужливому врачу, чтобы тот прооперировал Джордано, не сообщив о ранении в полицию, как того требует закон. (В результате ранения Джордано остался параплегиком и позже погиб в авиакатастрофе).

Сделав дело, Массино вызвал из фургона Сонни Блэка Наполитано и его солдат. Назначенные в качестве запасных стрелков, они по неосторожности не поставили снаружи стрелка, чтобы заблокировать входную дверь, и позволили Лино скрыться по темным улицам. Теперь их задачей было навести порядок на месте преступления и «упаковать» тела для вывоза. Используя малярный холст и веревку, люди Наполитано завернули мертвых капо и обшарили багровый пол, чтобы убрать следы расправы.

Вернувшись в одиночку в клуб Массино в Маспете, Сэл Витале был встречен объятиями и поцелуями других членов команды, которые и без особых указаний знали, что свершился потрясающий подвиг. Вместе с Джеймсом «Большим Луи» Тартальоне, еще одним соратником Массино, Витале поехал обратно, чтобы помочь убрать трупы и улики. Тартальоне собрал более дюжины ружейных и пистолетных гильз, разбросанных по полу. Свернутые в брезент тела были погружены в красный фургон Сонни Блэка. Было уже за полночь, улица была пустынна, а машины Витале и Голди стояли на двух перекрестках, чтобы затормозить и не дать ни одному проезжающему мимо автомобилисту увидеть происходящее. Тартальоне поехал на фургоне в Говард-Бич, за ним в машине ехали Массино, Витале и Голди. На одной из боковых улиц их ждали трое мужчин, в которых Витале узнал брата Джона Готти — Джина, толстяка Энжа Руджеро, собутыльника Джона, и Джона Карнеглиа, свирепого амбала из команды Готти. Витале не было нужды расспрашивать Массино о присутствии Гамбино. Он понял, что они были помощниками в убийствах и пытались сделать так, чтобы останки трех капо никогда не были найдены.

Передав фургон людям Готти в Говард-Бич, Тартальоне благоразумно отказался от расспросов о том, куда его увезли. Следующую встречу с Массино он провел несколько недель спустя. Массино вскользь упомянул о его помощи в ночь убийства. «Ты хорошо поработал, Луи».

55. «Хорошая работа, Сэл».

Убийцы оставили один свободный конец.

Фрэнк Лино, солдат, в ужасе сбежавший во время бойни, знал, что произошло; он мог опознать Массино и его сообщников; он мог навести сына Сонни Реда, Бруно Инделикато, на след двойника и убийцы его отца и двух союзников. И снова Массино использовал свои связи с Гамбино, чтобы решить проблему. Эдди Лино, двоюродный брат Фрэнка и солдат Гамбино, сопровождал Фрэнка на встречи, где Массино и другие лидеры Бонанно уверяли его, что его жизни ничего не угрожает и что он не был намеченной жертвой. «Не волнуйся, тебя не убьют», — обещал Массино.

Лино получил бонус: он был назначен исполняющим обязанности капо в команде Бруно Инделикато с обещанием Массино: «Все кончено»; дополнительных жертв не будет. Ему было поручено распространить оправдание тройного убийства, данное триумфаторами, как защитную меру на благо всей семьи, которая обеспечит мир. (Опасаясь мести со стороны одурманенного кокаином Бруно Инделикато, который однажды набрался смелости и прикончил Кармине Галанте, легионы Массино и Сонни Блэка в течение месяца охотились за его головой. Затем Комиссия дала Бруно «добро», вернув его в ряды, но понизив до солдата в его старой команде под командованием Фрэнка Лино в качестве капо).

На следующий день после убийств Массино решил затаиться, чтобы избежать возможного полицейского расследования или мести со стороны Бруно, местонахождение которого было неизвестно. Он отправился в Атлантик-Сити, но его отдых на пляже и в казино был прерван из-за экстренной операции по удалению аппендицита. Шурин Сэл Витале был отправлен утешать и охранять его в больнице, а также сопровождать пациента обратно в Нью-Йорк.

Через 19 дней после казни на мирном собрании тело Альфонса Инделикато было найдено в неглубокой могиле на пустыре на границе Озон-парка и Восточного Нью-Йорка. На его запястье были часы Cartier стоимостью 2000 долларов — очевидный признак того, что он не был жертвой ограбления. Это место находилось менее чем в миле от Говард-Бич, где бойцы Гамбино завладели фургоном, в котором находились трупы трех жертв. (Тела Филипа Джакконе и Доминика Тринчера также были выброшены в том же большом грязном поле, но их останки были найдены двадцать три года спустя, в 2004 году, только после наводки ФБР).

Сонни Блэк Наполитано, чьи всклокоченные темные волосы послужили причиной его прозвища, обменялся словами с Массино из-за погребения Инделикато. Массино отвечал за уничтожение всех следов тел, и Наполитано упрекнул его за испорченное погребение, которое послужило доказательством убийства для следователей. Два месяца спустя исчез Сонни Блэк, и властям стало ясно, что и он должен был получить высшую меру наказания от мафии. В день его исчезновения хмурый Наполитано оставил свое кольцо с бриллиантом на мизинце, пачку наличных и ключи от квартиры Чарли, бармену в Motion Lounge, тусовке своей команды в неблагополучном бруклинском районе Гринпойнт. «Я иду на встречу и не знаю, вернусь ли», — серьезно сказал Наполитано.

У судьбы Наполитано было готовое объяснение. Тем летом 1981 года в семье Бонанно произошло землетрясение, когда агент Пистоне появился после шестилетней работы под прикрытием под именем Донни Браско и сообщил, что Сонни Блэк принял его в свою команду и планирует спонсировать его вступление в семью. В результате легкомыслия Наполитано должны были последовать обвинительные заключения.

Прежде чем о беспрецедентном проникновении Пистоне стало известно общественности, однажды утром на рассвете Наполитано посетили три агента ФБР в его квартире в Грин-Пойнте, расположенной над Motion Lounge. Уверенное в том, что жизнь Наполитано будет потеряна, как только боссы мафии узнают о подвигах Пистоне, бюро как можно раньше сообщило ему, что его обманули. Дуглас Фенкл, агент, которого Наполитано знал по предыдущим операциям, предложил Наполитано свой номер телефона на случай, если он захочет, чтобы бюро защитило его. «Вы лучше других знаете, что я не могу этого сделать», — ответил Наполитано, отвергнув предложение о перебежках. Чтобы доказать, что Пистоне был настоящим агентом и не пытался обманом склонить Наполитано к сотрудничеству, Фенкл показал ему фотографию улыбающегося Пистоне с ним самим и тремя другими агентами.

«Он был стойким парнем, — заметил Фенкл. — Ему больше всех досталось, потому что он привел в семью агента, но он не собирался сотрудничать, даже чтобы спасти свою жизнь».