Бегущий по лезвию бритвы - Филип Дик

Вскоре он уже звонил в дверь Эмили.

«Если она скажет, что я должен поступить на службу к Палмеру Элдричу, я так и сделаю. Если же она скажет „нет“, я воздержусь от этого. Впрочем, она и ее нынешний муж заключили с Элдричем выгодный контракт, и считать ее незаинтересованной стороной уже невозможно…»

Дверь открылась, и он увидел перед собой Эмили. Она была одета в синий халатик, перепачканный глиной.

— Это я, — смущенно пробормотал Барни. — Ты представляешь, Лео вышиб меня с работы!

В ответ Эмили не сказала ни слова.

— Может быть, ты пустишь меня в дом? — спросил он тихо.

— Да, да, конечно. — Она впустила его в квартиру и провела в гостиную. Посреди комнаты стоял хорошо знакомый гончарный круг.

— Я как раз работала. Мне очень приятно видеть тебя, Барни. Если хочешь кофе, можешь…

— Я пришел к тебе за советом, — перебил ее Барни. — Впрочем, теперь я понимаю, что это ни к чему. — Он подошел к окну, поставил коробку с вещами на подоконник и посмотрел на улицу.

— Ты не будешь возражать, если я займусь работой? У меня возникла одна хорошая идея. По крайней мере, мне она нравится… — Эмили потерла виски. — Сказать честно, я так от всего устала… Может быть, это как-то связано с сеансами Э-терапии.

— Э-терапии? — удивился Барни, — Ты стала посещать сеансы? — Он повернулся к ней.

Ему показалось, что черты ее липа стали более грубыми. Впрочем, ничего удивительного — Барни не видел Эмили уже несколько лет.

«Возраст свое берет. И все же…»

— Ну и как тебе процедуры? — спросил он.

— Я побывала на них всего только раз. Честно говоря, у меня до сих пор голова кругом идет. Представляешь, никак не могу собраться с мыслями!

— Я бы на твоем месте одним сеансом и ограничился. Мода на стимуляцию мозга рано или поздно пройдет. Касательно же сказок о том, что миром правят продвинутые люди, могу сказать только одно: кто платит деньги, тот и заказывает музыку!

— Может быть, ты и прав. Но, знаешь, они оба остались довольны мной. И Ричард, и доктор Денкмаль. — Она склонила голову набок. — Будь со мной что-нибудь не так, они тут же обратили бы на это внимание.

— Видишь ли, сфера эта такова, что наперед никто ничего не знает. Выброси ты все это из головы! Ты просто привыкла, что на тебе все ездят, и других к этому приучила! — Барни говорил с ней нарочито грубо. Раньше такой прием обычно срабатывал.

На сей раз, однако, ничего не вышло. Она поджала губы и с вызовом посмотрела на него.

— Знаешь что, родимый, не лез бы ты не в свое дело, а? Что до меня, то я думаю продолжить эти сеансы.

Барни пожал плечами и стал расхаживать из угла в угол. Он не мог повлиять на нее, но это его особенно и не волновало.

Так же как не волновала его и она сама. Впрочем… Да, конечно, он врал себе… Эмили ему далеко не безразлична. Он представил себе деградирующую Эмили, пытающуюся лепить свои горшки, творить и… Ему вдруг стало страшно.

— Слушай! — проговорил он резко. — Если этот тип действительно любит тебя…

— Я уже все сказала, — отрезала Эмили. — Ты ведь знаешь — я своих решений никогда не меняю! — Она вернулась к работе — большой высокой вазе.

Барни стал оценивающе рассматривать ее. «Красивая. Вот только… По-моему, я ее уже видел». Однако решил лучше помолчать.

— И что же ты теперь собираешься делать? — нарушила тишину Эмили. — На кого ты будешь работать? — Она явно сочувствовала ему.

Барни вдруг вспомнил, что накануне он отклонил ее работы. Эмили вправе обидеться, но это не в ее правилах.

— Судя по всему, мне придется покинуть Терру, — ответил он. — Я получил повестку.

— О боже! Не могу представить, как ты вдруг окажешься где-нибудь на Марсе!

— Нет худа без добра, — грустно усмехнулся он. — Я буду целыми сутками жевать Кэн-Ди.

«Вот только прихвачу я с собой не комплект Крошки Пэт, а комплект Эмили, — заметил Барни про себя. — И я вновь вернусь к тебе, любимая. Вернусь туда, где был по-настоящему счастлив… Каким же идиотом надо быть, чтобы по собственной воле оставить все…»

Разумеется, тогда он и представить себе не мог, что же именно он теряет. Ему просто не с чем было сравнивать его тогдашнюю жизнь.

— Скажи, Эмили, мог бы я рассчитывать на то, что однажды ты приедешь ко мне?

Она замерла от неожиданности.

— Я говорю серьезно, — добавил Барни.

— Когда ты это надумал? — спросила Эмили шепотом.

— Это не имеет значения. Главное — чувство.

— Но чувствуешь ведь не только ты — чувствую и я, — сказала Эмили тихо. — Я должна сказать, что мы с Ричардом прекрасно ладим, и потому такая постановка вопроса кажется мне, мягко говоря, странной.

Лицо Эмили оставалось совершенно безмятежным. Разумеется, она говорит совершенно искренне.

Он был проклят, он был обречен провести остаток жизни в пустоте и холоде скорбного одиночества… И он получил по заслугам. Это понимал не только сам Барни, это понимала и Эмили.

— Я, пожалуй, пойду…

Эмили не стала возражать. Напротив, согласно кивнула..

— Остается надеяться, что это не деградация, — проговорил Барни. — Я о тебе, Эмили. Мне кажется, с тобой происходит что-то неладное. Ты посмотрела бы на себя в зеркало!

С этими словами он вышел из квартиры и хлопнул дверью. Теперь он сожалел о сказанном, одновременно с этим понимая, что не сказать об этом не мог — может быть, его слова сыграют в ее судьбе не последнюю роль.

«Я ведь все вижу. И не хочу, чтобы это произошло. Этого не хочет никто. В том числе и нынешний болван-муженек. Судя по всему, он считает женитьбу чем-то весьма и весьма серьезным». Судьба подарила ей в супруги Ричарда Хнатта, и это означает, что ему, Барни Майерсону, надеяться больше не на что. Невозможно направить время вспять.

«Разве что с помощью Кэн-Ди, — усмехнулся он про себя. — Или этого нового препарата Чу-Зи. Все колонисты долбят наркоту. На Земле транслятор днем с огнем не сыщешь, в колониях же нет ни одного места, где не припрятано хоть немного волшебной дури, заживляющей все душевные раны и невзгоды».

Если он проиграет, ему останется только жевать отраву.

Похоже, он уже проиграл, ибо…

На самом деле он не мог пойти к Палмеру Элдричу. То, что этот человек сделал или, по крайней мере, пытался сделать с Лео, начисто отбило у Барни охоту обращаться к нему. Тем более по вопросу устройства на работу. Барни понял это, поджидая такси. Полуденное солнце раскалило воздух. Можно свариться и под защитным козырьком. Если же сделать пару шагов в сторону, то через несколько минут превратишься в горелую запеканку. Только дымок закружится. И никто даже не хватится — он никому не нужен…