Осознание - Вадим Еловенко

- То есть вы хотите насильно их к нам переправлять? - Спросил незнакомый офицер.

- Нет и еще раз нет. - Категорично сказал Альберт. Он потушил окурок и, улыбнувшись, сказал: - У меня было время, что бы на себе осознать, что силовыми методами ничего не решить. Вообще, конечно, готовность применить силу для удержания власти в стране это основополагающий признак диктатуры. И, наверное, наше государство в полной мере к этому готово. Да только мораль нашего общества с трудом переживает смертные казни в других уголках мира, а карательные меры внутри страны, боюсь не переживет. Это может вызвать как ненужный эффект страха, так и обратный эффект решимости населения избавится от такой власти. Ни то ни другое нам не нужно. Вообще, лозунг нынешних правителей у нас, это покой народа любой ценой. Народ должен заниматься чем угодно кроме политики. Заниматься наукой, бизнесом, спортом, путешествиями. Если бы можно было так сказать, то правительство мечтает стать абсолютно незаметным для народа. Как Контроль. Все знают, что он существует. Все знают, что на них висит невероятное количество обязанностей. Большинству не нравится, что контроль вынужденно вторгается в частную жизнь граждан. Но в большинстве случаев свое «не нравится», они держат при себе, так как видят конкретные результаты работы. Предотвращенные теракты, спасенные жизни, люди оказавшиеся в беспомощном состоянии получают необходимую помощь, как только оператор обнаруживает их. Понимаете о чем я? Мы не показываем свою силу. И даже локальный конфликт на Черной реке мы демонстративно не завершаем. Из года в год даем опомниться ушедшим туда. Сейчас Черная, можно сказать выполняет то, что мы хотим возложить на ваши плечи. Ведь уходят в леса добровольно. Мы никого туда не отсылаем специально. И воюем с ними вяло, и, соблюдая все мыслимые и немыслимые правила чести и морали, что бы никто не вопил о нашей чрезмерной жестокости. Ну было там пару раз применение газов в ответ. Но, в общем-то все поняли что воевать надо в меру… не усердствуя. Альберт невесело усмехнулся и, поясняя, добавил:

- А с вами у нас будет просто договор. Вы позволяете этому гипернедовольному правлением населению прибывать к вам. Благо язык похож. А мы с вами начинаем торги технологиями. Ведь давайте признаемся честно. Вы нам ничего предложить не можете. Ваши полезные ископаемые нам не нужны. Наши синтез машины получат любой материал из близкого по подобности сырья. Да вообще из любого сырья. Ваша земля нам не нужна. У нас своя-то не заселена до нужной плотности. Ваш товар, который нам действительно интересен даже наименования не имеет. Ваша страна станет просто радиатором для охлаждения нашего населения. Но вы от этого и так получите пользу. Ориентировочный поток, который мы будем готовы предложить вам на рассмотрение это десять-двадцать тысяч в год. Это не просто беженцы от наших порядков или искатели приключений. Это люди, база знаний, которых, даже в среднем уровне будет превышать и значительно базу знаний вашего среднего человека. Мы гарантируем вам и подъем промышленности и НТР и многое другое, если вы примете их. Мы, конечно, будем противиться выезду к вам молодежи, но некоторую молодежь мы сами вам спихнем. Есть тип людей, бунтарей по природе своей. Такие у вас остынут, поймут, что наш мир был не плох и возможно изъявят желание вернуться. Мы не сильно будем противиться возвращению тех, кто не смог у вас устроится. Одним бездарем больше, одним меньше у нас не существенно. Лишь бы не мешал жить другим. А те, кто действительно устроятся у вас, сами не захотят покидать вашу страну. Это невероятно выгодное для вас предложение. Наступившее молчание в зале прервал Серебряный:

- А не получится, так что нас просто погребут под собой эти ваши беженцы. Не станем ли мы колонией вашей. Альберт покивал, признавая опасения разумными и сказал:

- Теоретически это конечно возможно. Но практика накладывает свои ограничения. Вы просто забываете, кто вы и кто те, кто к вам пожалуют. Вы прошедшие гражданскую войну не задумываясь отправите любого бунтаря на тот свет. Они же в большинстве своем при мысли о трупе блевать начинают. Понимаете о чем я? Понятно, что так будет не всегда. Но никто не говорит о том, что режим глядящих будет вечным. Ничего вечного в этой вселенной нет. К тому времени, когда они ассимилируются у вас, либо вы приведете вашу диктатуру к нашему образцу, когда население власть старается не замечать и радуется только заботе о себе с ее стороны, либо вы сами захотите сменить строй под более подходящий условиям. Но это дело далеко не ближайших лет или даже десятилетий. Не думаю, что те из вас кто останутся доживут до реальных и закономерных отголосков такой эмиграции. Те, кто переберется к нам, те да. Наши возможности по продлению жизни достаточно велики. И думаю, лет через сто убывшие смогут вернуться и посмотреть правильно ли они поступили, заключив сделку с нами. Ведь нет никого в этой жизни, кто верно сможет оценить деяние. Только жизнь дает на все ответы. Только она расставляет всех на заслуженные места.

Такие заманчивые перспективы, как прожить больше ста лет даже мне вскружили голову. Я видела, что и другие люди в зале словно смаковали такую возможность.

- А что в пакете, который вы передаете правительству… - некстати спросила женщина в чине майора глядящих.

- Только то, что они хотели. Ядерные технологии. Они так вскружили голову вашим старшим, что ни о чем другом они и думать не желали. Вместо того, что бы выторговать у нас конверторы Полякова-Играм, они захотели ядерные реакторы. Чтобы вы понимали некоторую недальновидность такого решения то я скажу… Это все равно что вместо автомата выпросить перочинный ножик.

Такое сравнение многих заставило улыбнуться, но некоторые возмутились такой пренебрежительностью. Они предположили, что правительство просто было не в курсе существования неограниченных источников энергии. Альберт только отмахнулся на это и сказал:

- Да ладно… Сразу как выяснили место выдавливания наших беглецов в ваш мир, мы послали довольно громоздкого робота способного совершить обратный переход или просто переслать информацию. И прибыв к вам сюда, он первое, что сделал, это развернул конвертер и приемную камеру для векторного перемещения. Мы потом от конвертора еще запитали город соседний. Так что не надо считать, что мы держали в неведении ваше руководство. Но оно выбрало многое связанное с ядерными технологиями. И ничего связанного с технологиями Темного пространства…

Я вдруг пришла к удивительному и неприятному для себя выводу. И конечно, сразу его озвучила. Я ведь так и не научилась язык за зубами держать.

- Я не поняла, а вам не страшно нам такие вещи в руки давать? Вы не боитесь что мы к примеру против вас же их и используем? Или сами себя… Или вы только этого и ждете?

Альберт, под внимательными взглядами собравшихся, покачал с улыбкой головой и сказал:

- Саша. Ну, вот ладно бы просто обвинила нас в желании захватить ваш мир. Или скажем поработить всю вселенную. Нет она придумала самый извращенный вариант… Нет мы не боимся ни того что вы против нас сможете его использовать, ни того что вы тут армагедец строить вздумаете. - Что такое «армагедец» я не знала, но интуитивно поняла, что нечто нехорошее. А Альберт уже спешил объяснить другим: - Против нас его использовать не овладев Технологиями перемещения с помощью Темного пространства невозможно. Даже если вы уничтожите наши базы, это не помешает нам выбросить ответным ударом в ваш мир термоядерные заряды и просто уничтожить его весь и целиком. Даже с невиновными. А то, что вы тут сами с собой можете в войнушку ими поиграть, это нас не касается. Хотя практика показывает, наличие ядерного оружия служит скорее сдерживающим фактором чем фактором агрессивности. Ведь скоро и другие страны получат подобные технологии. Украв у вас, или разработав самостоятельно. Не суть. Понимание последствий применения ядерного оружия просто не позволит вам его применить. Попугать соседей что бы не борзели, или так сказать, уничтожить разом наступающую армию серией взрывов, или создав выжженную полосу непреодолимую на границе в случае конфликта, это да… а вот так что бы гарантированно друг-друга уничтожать… никто не решиться.

Весь вечер, Альберт удивлял нас, очаровывал простотой и логичностью своего отношения к нам и нашим проблемам. Он описывал перспективы и я, честно говоря, не видела ничего кроме плюсов для нашей страны. Это то меня и настораживало. Слишком все было заманчиво. У того, из сна, все выглядело как-то честнее, несмотря на недомолвки.

Ближе к десяти вечера обе компании в зале и на кухне объединились в холле в основном стоя и куря, и через некоторое время, пообщавшись, стали расходиться. Я тоже попрощавшись с Катей и Альбертом вышла сразу за Артемом.

Он ждал меня на крыльце. Обнял за плечи, прижал к себе и поспешил увести с глаз других глядящих. Идя в темноте, фонари еще редко встречались в лагере, я хотя бы смогла поговорить с ним не боясь, что он увидит, как я краснею от этого разговора.