Хроники странного королевства. Вторжение. (Дилогия) - Панкеева Оксана Петровна

— Первые маги Повелителя не путешествуют без охраны. Да и в поселке есть небольшой гарнизон. Битва не будет легкой, и последствия ее будут печальны, кто бы ни победил. Лучше всего, чтобы Кайден вовсе не узнал о вашем существовании. Вы уйдете своим путем, он своим, и все случится как должно.

— Мы приехали за советом, — тщательно подбирая слова, ответил волшебник, — и ответами на наши вопросы. Получим ли мы их?

— Зависит от того, что это за вопросы. — Бледные губы тронула слабая улыбка. — Спрашивай.

— Как обрел бессмертие Повелитель? И можно ли сделать его опять смертным?

— Может ли умереть то, что уже умерло? — грустно отозвалась Эрна.

— В нашей магической школе этот вопрос ставится немного не так. Если умерший не ведет себя так, как умершему подобает, есть ли способ его к этому принудить? Обычно есть, но при трансмутации Повелителя использовалась немного другая магия. Ваша магия. Поэтому я и спрашиваю вас. Есть ли способ упокоить эту устойчивую к традиционным методам нежить? И если вы не знаете ответа, можете ли вы нам объяснить, как его поднимали, чтобы мы, исходя из этого, нашли ответ сами?

— Он входил в гробницу Ушеба. Это вон то строение, что виднеется среди деревьев, где вы только что были. К сожалению, это все, что я знаю. Кровь и смерть — магия мужчин, мне эти знания недоступны.

— А если теоретически? — не удержался Мафей.

— Постой, не торопи, — остановил его наставник. — Все должно делаться по порядку. С самого начала. А началось все с того, что когда-то Скаррон появился здесь в первый раз. Еще живым. И если наши источники не врут, до Падения. При каких обстоятельствах это произошло?

Выслушав перевод вопроса, гостья надолго задумалась, словно вспоминая события, случившиеся за столетие до ее рождения.

…Когда на территории нынешней Конфедерации процветали союзные державы Хетми, Харзи и Шамри, а на месте Гиблых Тоннелей блистала великолепием древняя столица, народ куфти (численностью около пятидесяти тысяч человек) жил в этих же самых горах, в нескольких поселках, рассеянных по территории «автономной республики», официально входящей в состав Хетми. Об этом маленьком загадочном народе (а главным образом, о его великом прошлом) ходило множество легенд, правдоподобность коих ограничивалась лишь фантазией составителей, и бедные куфти постоянно страдали от нашествий всевозможных искателей древних тайн.

Слонялись по этим горам романтичные юноши и девы, жаждущие обрести сверхъестественные способности и познать что-нибудь эдакое, необычное и загадочное.

Рылись во всех мыслимых и немыслимых местах доморощенные кладоискатели самых разных уровней — от одиночек с рюкзаком, лопаткой и картой до солидных мужей с дюжиной охранников, полусотней работников, бульдозером и экскаватором. Последних, кстати, никакое количество охраны не спасало от гнева возмущенных колдунов.

Носились по местам Силы всяческие исследователи с приборами собственного изготовления в руках, огнем познания в глазах и странными мыслями в головах — например, разыскать следы пришельцев из иных миров или доказать инопланетное происхождение местных жителей.

Но самыми хлопотными и утомительными были визиты столичных ученых. Этнографы и антропологи бродили по деревням, приставали к людям, отвлекали их от работы и доставали глупыми вопросами. А археологи так и норовили чего-нибудь разрыть или куда-нибудь залезть, причем непременно куда не следует. В частности, злополучная гробница Ушеба приманивала любопытных ученых, как известная субстанция — мух.

Согласно историческим источникам означенный Ушеб жил во времена расцвета Куфтийской империи и подвизался в качестве придворного мага при каком-то из древних правителей. По легенде он не то чтобы умер и был похоронен, как положено порядочному покойнику, а самозахоронился заживо, пытаясь осуществить некий ритуал собственного изобретения. Что там у него вышло и вышло ли вообще — никто не знал многие века, но одно известно точно: покойный из своей гробницы так и не вышел, хотя, по идее, должен был — если древние легенды не врут, целью проводимого ритуала было достижение бессмертия. Входить внутрь никто даже не помыслил, ибо, прежде чем замуроваться, маг официально предупредил всех, кого мог: каменная пирамида с замурованным входом есть не прихоть и не проявление тщеславия, а разумная предосторожность. Создана она для того, чтобы уберечь мир от страшных несчастий, если окажется, что великий Ушеб ошибся в своих расчетах.

Судя но всему, выходило, что ошибся-таки, но столичных археологов не останавливали туманные намеки на возможные несчастья. Они стаями кружили около гробницы, пытаясь найти способ проникнуть внутрь, не взламывая вход. Последнее было непременным условием доступа к исследованию пирамиды, в чем давалась подписка в государственных органах, разрешающих исследования, и приносилась клятва на крови перед старейшинами племени. Нарушать обещания археологи не рисковали, так как несчастья, поджидающие клятвопреступника, не отличались ни туманностью, ни сомнительной вероятностью. Все уже усвоили, что любая, даже самая тайная, попытка поковыряться в древней кладке становится явной и заканчивается одинаково: группу в полном составе отлавливают по окрестностям, грузят в прибывшую из ближайшего города санитарную машину и увозят в специализированное заведение для душевнобольных.

И вот однажды очередной исследователь древних тайн привез с собой мага. На вид он ничем не отличался от обычного дикаря-северянина, магия его была странной и чуждой, но старейшины моментально почувствовали — перед ними настоящий, могущественный колдун. А Керна, сестра Нарны, провидела великие несчастья, которые принесет этот пришелец. Словом, переполох в тот день случился изрядный. Обсуждались даже варианты «пристукнуть по-тихому» и «лишить разума превентивно», но ни одна прорицательница не обещала их успешного осуществления. Бледнолицый маг был слишком силен и слишком чужд, и подобные фокусы с ним не прошли бы. Пока же старейшины спорили, думали и консультировались с провидицами, пришелец сделал свое черное дело. Он все-таки нашел тайный вход в гробницу, и довольно быстро.

Правда, очень скоро после этого археологи собрали свои манатки и с роняющей достоинство поспешностью дали деру из нехорошего места, только пыль за машинами заклубилась. Да-да, если кто не понял — именно пыль, так как до Падения болот в тех местах еще не было. Там располагалось два или три поселка, вокруг которых простирались самые плодородные земли в этих краях.

По всей видимости, поспешность, с которой удалились в столицу ученые люди, объяснялась двумя причинами. Во-первых, в гробнице явно нашли что-то интересное и требующее дальнейшего изучения в надлежащих условиях. А во-вторых, не все, кто вошел туда вместе с магом, вышли обратно.

Старейшины выдохнули и занялись повседневными делами. О странном пришельце за последующие пару лет вспомнили только раз — когда приехала из города Нарна, тогда еще юная студентка столичного университета. Два дня она пересказывала свои видения, и, хотя все они впоследствии сбылись, на тот момент все выглядело настолько невероятно, что ей попросту не поверили. Даже родной отец сказал, что город испортил ее, исказил ее видение, и не следовало ей уезжать… Словом, поссорились они. Нарна уехала. А несколько циклов спустя все ее видения стали повторяться — у разных женщин, у кого-то одно, у кого-то другое. Мужчины, как всегда, долго сомневались, искали объяснения, пытались все списать на женскую внушаемость — мужчинам всегда проще найти другое объяснение, чем признать свою неправоту. А пока они размышляли и обсуждали, грянуло Падение.

Долину тогда почти не задело, это уже потом стал меняться климат, образовалось болото, люди начали болеть и умирать, а дети — рождаться все реже и не всегда здоровыми. Все беды пришли позже, а в тот момент долина куфти оставалась одним из спасенных богами местечек, где люди благополучно выжили.

Как раз в день Падения колдун появился в долине во второй раз. Наверное, он тоже предвидел Падение и торопился от него скрыться. С собой он притащил ученика и чемодан каких-то записей, с которыми направился прямо к старейшинам и долго о чем-то договаривался за закрытыми дверями. Что он им обещал — так и не дошло до наших дней, известно только, что они согласились ему помочь. Женщины тех времен пытались возражать, но их не послушали. Верховный старейшина своей властью запретил им даже высказываться, возгласив что-то невнятное о судьбе империи, которая не должна зависеть от всяческих бытовых мелочей.