Письма к Аттику, близким, брату Квинту, М. Бруту - Цицерон Марк Туллий

DCCXLIII. Титу Помпонию Аттику, в Рим

[Att., XV, 8]

Тускульская усадьба, 31 мая 44 г.

1. После твоего отъезда — два письма от Бальба (ничего нового), также от Гирция, который пишет, что он чрезвычайно обижен из-за ветеранов. Я в нерешительности: как именно мне поступить в связи с календами3802. И вот я послал Тирона, а с Тироном многих, чтобы ты мог с каждым из них отправить письмо, как только что-нибудь случится, а также написал Антонию насчет посольства3803, чтобы вспыльчивый человек не рассердился в случае, если бы я написал одному только Долабелле. Но так как доступ к нему, говорят, несколько труден, я написал Евтрапелу3804, чтобы он вручил ему мое письмо: мне нужно посольство; более почетно — во исполнение обета3805, но можно воспользоваться и тем и другим.

2. Что касается тебя, прошу, — еще и еще обсуди; я хотел бы, чтобы ты мог при встрече; если нет — достигнем этого же посредством писем. Грецей3806 написал мне, что Гай Кассий написал ему, будто подготовляют людей, чтобы послать их с оружием в тускульскую усадьбу3807; этого я не предполагал, но все-таки следует остерегаться и обеспечить более многочисленную охрану3808. Но завтрашний день даст нам пищу для размышлений.

DCCXLIV. Титу Помпонию Аттику, в Рим

[Att., XV, 9]

Тускульская усадьба, 2 июня 44 г.

1. За три дня до нон вечером мне вручили письмо от Бальба, что в ноны соберется сенат, чтобы поручить Бруту закупать зерно в Азии, Кассию — в Сицилии и отправлять его в Рим. О жалкое поручение! Во-первых, что оно вообще дается теми3809; во-вторых, если какое-то и дается, то это легатская обязанность3810. Но не знаю, не лучше ли это, нежели сидеть у Эврота3811? Но это направит судьба. Все-таки, по его словам, в то же время будет постановлено, чтобы и для них и для остальных бывших преторов были назначены провинции3812. Это, во всяком случае, лучше, чем тот персидский портик. Ведь я не хочу считать Лакедемон более отдаленным, чем Ланувий3813. «Ты смеешься, — скажешь ты, — при таких обстоятельствах?». Что делать мне? От плача я устал.

2. Бессмертные боги! Как меня встревожила первая страница твоего письма! Что это за случай применения оружия в твоем доме? Но я рад, что как раз эта туча быстро прошла. С нетерпением жду известий о том, чего ты достиг в своем и печальном, и трудном посольстве с целью совещания3814; ведь положение безвыходное: так мы окружены всеми силами. Меня, по крайней мере, письмо Брута, которое, как ты даешь понять, ты прочитал, так смутило, что я, хотя и ранее был в нерешительности, еще более склонен медлить вследствие душевной скорби. Но подробнее, когда узнаю об этом. А в настоящее время мне не о чем писать и тем более, что я сомневаюсь, получишь ли ты именно это письмо. Ведь нет уверенности, что письмоносец застанет тебя. С нетерпением жду твоего письма.

DCCXLV. Титу Помпонию Аттику, в Рим

[Att., XV, 10]

Тускульская усадьба, 5 или 6 июня 44 г.

О дружеское письмо Брута! О твое затруднительное положение, раз ты не можешь поехать к нему! Но что я напишу? Чтобы они воспользовались — милостью тех3815? Что позорнее? Чтобы они предприняли что-нибудь? Не осмеливаются и уже не могут. Допусти, что они, по моему совету, сохранят спокойствие. Кто ручается за невредимость3816? Но если по отношению к Дециму3817 — что-либо более тяжкое, то что за жизнь для наших3818, даже если никто не угрожает? Но не устроить игр3819! Что хуже? Возложить снабжение зерном! Какое другое Дионово посольство3820 и какая государственная должность унизительнее? Вообще советы в таком деле небезопасны даже для тех, кто их дает; но я мог бы пренебречь этим, если бы принес пользу. Но как мне понапрасну вступить на этот путь? Раз он3821 руководствуется советами или даже мольбами матери, к чему мне вмешиваться? Тем не менее подумаю, в каком роде мне написать; молчать ведь не могу. Итак, немедленно пошлю либо в Анций, либо в Цирцеи.

DCCXLVI. Титу Помпонию Аттику, в Рим

[Att., XV, 11]

Анций, 8 июня 44 г.

1. В Анций я приехал за пять дней до ид. Бруту мой приезд был приятен. Затем он, в присутствии многих — Сервилии, Тертуллы, Порции3822, — спросил, каково мое мнение. Присутствовал и Фавоний3823. Я посоветовал то, что обдумал в дороге: чтобы он взял на себя поставку зерна из Азии3824; нам уже ничего не остается делать, кроме старания сохранить его; в нем — оплот и для самого государства.

После того как я начал эту речь, прибыл Кассий; я повторил то же самое. В этом месте Кассий, со смелостью во взоре (можно было бы сказать — он дышит Марсом3825), сказал, что он не поедет в Сицилию. «Мне принять поношение как милость?» — «Что ты в таком случае сделаешь?» — говорю. А он — что поедет в Ахайю3826. «Что ты, — говорю, — Брут?» — «В Рим, — говорит, — если ты находишь нужным». — «Я — менее всего: ведь в безопасности ты не будешь». — «А что, если бы я мог быть, ты бы согласился?» — «Вообще нет, ни на твой отъезд в провинцию теперь, ни после претуры; но не советую тебе доверяться Риму». Я говорил то, что тебе, конечно, приходит на ум, — почему он не будет в безопасности.

2. Затем они долго сетовали, причем именно Кассий больше всего — на то, что случаи упущены, и тяжко обвиняли Децима3827. Я говорил, что нечего касаться прошлого, однако соглашался. А когда я начал говорить о том, что надлежало сделать, но не сказал ничего нового, но то, что все говорят каждый день, однако не затрагивал того вопроса, что надо было коснуться еще кое-чего3828, но сказал, что следовало созвать сенат, более настойчиво возбудить горящий рвением народ, взять на себя все государственные дела, — твой друг3829 воскликнула: «Но я никогда не слыхала, чтобы это кто-нибудь…». Я прервал ее. Но мне казалось, что и Кассий выедет (ведь Сервилия обещала постараться, чтобы о том снабжении зерном было вычеркнуто из постановления сената), и наш3830 быстро отказался от той пустой речи, в которой он сказал, что хочет быть в Риме. И вот он решил, чтобы игры3831 были устроены в его отсутствие от его имени; выехать же в Азию он, как мне казалось, хочет из Анция.