Сложенный веер - Сильва Плэт

Айрас кипел от негодования и на этот раз, вопреки обыкновению, не сдерживаясь, выплеснул его на Лисс:

— Зачем ты ей помогала? Это же чистой воды обман! А ты… ты ее пособница! Вот уж не ожидал от тебя, Ковальская, честное слово!

Лисс в недоумении выпучила глаза:

— Слушай, да что ты так взъелся? Еще десять человек из нашей параллели сделали проект по библиотечным и компьютерным данным — им просто не хватило денег, чтобы путешествовать. Это обычная практика. Не у всех родители — высшая знать планеты, как у тебя. А ты прицепился к одной Кателле. Тебе это не кажется несправедливым?

— Мне это кажется ненормальным. У остальных, кто работал в библиотеке, это ясно по самим проектам. Дистанция между наблюдателем и наблюдаемым, если ты понимаешь, о чем я говорю. А у нее… — Айрасу ужасно не хотелось этого признавать, но, не признав, нельзя было осудить. — У нее полный эффект соприсутствия, погруженности в атмосферу места. Этого не может быть. Так нельзя.

— Нельзя что? — холодным, как льды Антарктиды, голосом спросила Ковальская.

— Нельзя передать завораживающее ощущение от бесконечности песков Сахары, увиденных с воздуха, рвущееся из груди ликование, которое вызывают выпрыгивающие из вспененных бурунов и словно летящие над водой касатки, ароматы лавандовых гор Люберона и ночные песни соловьев над ними, если не видел, не слышал, не вдохнул полной грудью воздуха вашей Земли, ее красок и песен.

Глаза у Лисс стали совсем уже как у глубоководной рыбины. Такой поэтичности она от Айраса не ожидала. Прагматика, однако, не заставила себя ждать.

— А она, тем не менее, это сделала. Признайся, Ковальская, ты написала за неделю два проекта? — Айрас перегнулся через парту и навис над Лисс во весь свой недюжинный рост.

— Каждая из нас сделала свой проект, Айрас.

Мхатмианин давно уже знал, что если Лисс затягивает завязки рюкзака с выражением лица леди Макбет, выбирающейся ночью из спальни с кинжалом, то лучше пойти на попятный. И Лисс знала, что ее слово в подобных случаях остается последним.

— Я не понимаю, что тебя так задело, — отрезала она.

— Компьютерный мир не может заменить настоящий.

Лисс с удивлением вскинула глаза от рюкзака. В этот раз Айрас, грациозно удалявшийся по проходу между рядами, не оставил за ней последнего слова. Она сделала себе зарубку на память — обязательно дознаться почему.

— А ты молодец, — Лисс не скрывает радости за подругу. — Никто ничего не заметил.

Они сидят по-турецки на балконе Лиссьей комнаты, не торопясь тянут холодную минеральную воду, щурятся на заходящее солнце. Кателла трясет в стакане веточкой мяты, разгоняет шипучие пузырьки:

— Полное занудство было просидеть два дня у входа в гостиницу, пока все подтягивались. В следующий раз я заставлю их составить расписание, кто когда и откуда вернется.

Лисс хихикает:

— В следующий раз я тоже никуда не поеду. Лучше помогу тебе составлять расписание. Накачаешь информации и для меня. Лафа, а?

— Злоупотреблять все же не стоит, да, Лисс? — Кателла засовывает стебелек мяты в рот и тщательно пережевывает. Улыбается чему-то внутри себя.

— Ну, разве ж ты злоупотребила? — Лисс — сама невинность. — У Айраса, например, не стащила ни единого образа.

Наверное, Кателла случайно откусила шершавый мятный листочек и подавилась им. Кашляет она долго и громко. Лисс хлопает подругу по спине:

— Вот не к ночи будь помянуто наше чудо люминисцентное! Что его не видно-то второй день? Заболел нервным расстройством от твоих «ненастоящих впечатлений»? Не пойму, что он заладил, как попугай? Обманнн! Обманнн! Аааабманнн! — Лисс потешно хлопает руками-крыльями и вертит головой очень похоже на попугая, и Кателла перестает кашлять и фыркает. Приглаживает ладошкой короткую черную шерстку на голове:

— Уже совсем солнце село, я пойду, Лисс. Все-таки превратить тот поток впечатлений, что я вытягивала из наших однокурсников, в более-менее удобоваримые образы, к которым вы привыкли, задача даже для меня непростая. Устала я. Нужно отоспаться и очистить голову от всякой оставшейся там шелухи. Картинки эти…

Лисс, не отрываясь взглядом от горизонта, где от солнца осталось уже только багровое мутное зарево, меркнущее на глазах, делает рукой «пока-пока». Она тоже устала. Через месяц семестр кончится, а впереди — беззаботное лето на Ладоге и поездка с родителями на Хоммутьяр. Там щупальца, но и одно из крупнейших в Конфедерации собрание медиевальных древностей. Мням-мням-мням…

Кателла Тьюн

Когда Кателла захлопывает за собой дверь Лиссьей комнаты, усталость наваливается с новой силой. Усталость и какое-то нехорошее чувство вины. Чувство это вызвано вовсе не тем, что в глубине души она тоже уверена: Айрас прав, ее впечатления ненастоящие. Она ловко украла их, воспользовавшись своими ментоскопическими способностями, о которых, кроме Лисс, здесь никто не знает. Нет, за это Кателле не стыдно. Этим она гордится. Пусть другие считают ее серой мышкой: она — наследница одного из наиболее мощных геномов Вселенной, уникальной силы властителей Хортуланы.

Она не собирается демонстрировать свою силу: все эти аппанцы, верийцы, разная шушера с мелких планет недостойны даже прикоснуться к ее беспрецедентным способностям. Их удел — быть подопытными кроликами, донорами впечатлений, генераторами ментальных и эмоциональных волн.

Для одной Лисс сделано исключение. Только если будет очень-очень нужно, Кателла дотронется до внутреннего мира подруги. Лисс предупреждена. Она пожала плечами: «Ну что с тобой делать! Хортулана есть Хортулана. Черного кобеля…»

Кателла замедляет шаг. Что-то странное происходит на детской площадке, мимо которой она идет к своему общежитию. Бешено крутится каруселька с веселыми слониками, а на ней — светящийся вихрь. Голубовато-золотое сияние, сквозь которое Кателла, совсем легонько потянувшись сквозь спустившиеся синие сумерки, чувствует беспросветный мрак отчаяния. Ей не нужно смотреть, чтоб узнать, кто там, на площадке.

Девочка сразу вспоминает источник того самого чувства вины, терзающего ее уже вторые сутки. Есть в анакоросском колледже одно ментополе, в которое она лазит бессовестно и регулярно, из эгоистического любопытства, просто чтобы быть в курсе. Она хочет знать о нем все: перестал ли болеть палец, вывихнутый два дня назад в спортзале, что у него было на завтрак, хочется ли ему сегодня идти на занятия в планетарии, какая музыка ему нравится… Она собирает по крупицам знание о нем, следит за малейшими перепадами его настроения. Хотя настроение-то у него обычно хорошее. Кроме как, когда она, Кателла, рядом. Поэтому она наблюдает издали, стараясь не раздражать.