Золотой Ключ, или Похождения Буратины. Том I. Путь Базилио - Михаил Харитонов

Бар Раббаса остановила смешная мысль - о нечищенных зубах. Он с трудом расцепил руки и отодвинулся. Но не очень далеко. Если уж честно, то совсем чуть-чуть.

- У тебя борода щекотная, - пробормотала Ева Писториус, прижимаясь мордочкой к лицу хомосапого.

Бар Раббас погладил девушке ложбинку на спине. Увы, предательская рука сама собой соскользнула ниже, к рыжей попке. Ева игриво хлестнула хвостом по расхозяйничавшимся пальцам - однако ж не сильно, и тут же прижалась ещё крепче. Что у неё на уме, было понятно безо всякой  телепатии.

- Кхм, - сказал Карабас. - Давай я сначала помоюсь? А ты, кстати, не хочешь?

- М-м-м, - промычала маленькая лошадка разочарованно-нежно, но не пошевелилась.

- Ладно, валяйся, - пробормотал раввин, с сожалением вставая с ложа.

Стояло раннее, раннее, совсем раннее утро. Небеса были того самого оттенка бледно-голубой эмали, какая мыслима в апреле, а вовсе не в ноябре. Карабас понимал, что скоро небо нальётся точно бирюзой, а к вечеру снова будет холод и дождик, но нечто весеннее в природе он чувствовал.

Рядом с хлевом чернело какое-то заброшенное строение - то ли овин, то ли старый каретный сарай. На крыше можно было разглядеть старое, покосившееся гнездо неизвестной птицы. Карабас, однако, почувствовал в нём что-то живое, дотянулся мыслью и обнаружил одичавшего бэтмена. Почувствовав чужую волю, тот встрепенулся, высунулся из гнезда и испуганно завертел башкой. Карабас ухмыльнулся и показал глупой джигурде язык.

На дворе его дожидалась вкопанная в землю деревянная бочка с полными краями. Бар Раббас набрал стылую воду в ладони, окатил лицо. Фыркнул. Понюхал тыльную сторону руки, всё ещё хранящую аромат поняшки, и мысленно благословил генетиков Хазбро, придумавших такую сладостную смесь феромонов.

Без одежды Карабас чувствовал себя не то чтобы неловко, но непривычно. Но одеваться не было никакого смысла. Во-первых, в хлеву его ждала разгорячённая кобылка. Во-вторых, ему нужно было хотя бы для приличия кое-что помыть. В-третьих... он с неудовольствием посмотрел на ссадину на бедре. И мысленно пообещал себе впредь пользоваться своим даром психократа смелее. И никаких неожиданных взбрыков более не допускать.

- Ше-еф! - раздалось из хлева. - Ну не томи-и-и...

Большое горячее сердце раввина сжалось сильнее обычного. Кровь отлила от головы и прилила к другому месту, в данный момент более важному. Карабас быстренько прополоскал рот, плеснул на себя водой там и сям, вытер руки о бороду и поспешил обратно.

Вид Евы, раскинувшейся на сене, был откровенен до бесстыдства. Можно было бы назвать это полным и окончательным безобразием, если б это было безобразно. Но к Еве Писториус это слово не шло, и она это отлично знала.

- Давай так, хочу на спинке, - заявила юная нахалка.

- Брыкаться не будешь? - на всякий случай спросил раввин.

- А ты меня за ноги держи, - посоветовала поняша. - Или лучше свяжи... блин, надо было случную шлейку захватить. У нас рефлекс: отбрыкиваться от жеребца. И вообще, люблю связывание... Ну давай же!

Раввин вздохнул и осторожно встал на колени перед кобылой. Почему-то ему пришло в голову, что он выглядит смешно и неуклюже. Но поняшка не дала ему додумать эту мысль: обняв передними ногами за шею, она притянула его к себе. Пришлось подчиниться - хотя, чесгря, Карабс и не сопротивлялся.

- Ву-ув! - Ева издала низкий страстный звук и подставила шею для поцелуев. Прошлой ночью им открылось, что на шее поняшки есть несколько чувствительных местечек. Особенно под подбородком: там имелось белое пятнышко, прикосновения к которому заводили Еву очень сильно. Карабас этим тут же и воспользовался. Поняша не осталась в долгу, выгнувшись и прижавшись к нему бёдрами.

В карабасьей голове серебряной рыбкой промелькнули заветные слова "и всё заверте..." - но фразочка оборвалась, не закончившись: стало не до того.

- Фффууух, - наконец, сказал раввин, осторожно снимая с себя поняшу. Как это он оказался на спине, а она - наверху, Карабас не помнил. Как и того, сколько прошло времени. Но, судя по косым лучам солнца, пробивающимся сквозь щели в досках, прошло его немало.

Тело подавало противоречивые сигналы: хотелось одновременно петь, жрать и спать. Спать хотелось больше. Раввин зевнул и перевернулся на бочок.

- Ну во-от... А поговори-ить? - капризно сказала Ева, водя кончиком уха по плечу любовника. 

- Рost coitum omne animal triste est, - пробормотал раввин себе под нос, - sive gallus et mulier.

Ева не поняла ни слова и поэтому принялась осторожно покусывать раввину уши. Точнее, это ей казалось, что она покусывает их осторожно. Карабас закрылся ладонями, и тогда кобылка принялась за его локти.

- Ну дай поспать-то, - попросил, наконец, раввин.

- А я что делать буду? - возмутилась рыжуха. - И вообще, ты мне вчера обещал!

- Оооооууу, - зевнул раввин во весь рот. - Что обещал-то?

- А чего ты спрашиваешь? Ты же меня насквозь видишь, - Ева приобиделась.

- Это до-о-олго, давай потом, - попытался отнекаться Карабас, которому очень хотелось вздремнуть.

- Нет, шеф, давай сейчас, - бодренькая кобылка вскочила и принялась обнюхивать тело хомосапого. - Ты весь потный и мной пахнешь, - констатировала она. - Дай-ка я тебя почищу... - розовый язык прошёлся по плечу раввина, скольнул по груди, потом по рёбрам.

Карабас внезапно почувствовал, что у него ещё осталось немного сил. Правда, совсем на донышке.

- Гммм... Ты не могла бы... - осторожно начал он, но Ева поняла сразу и сменила дислокацию.

- Давай так, шеф, - сказала она, устраиваясь между ног раввина. - Я тебе делаю, а ты мне рассказываешь.

- Это долго, - повторил раввин.

- А мы торопимся? -  спросила Ева, слегка поёрзывая на подстилке, располагаясь поудобнее.

- Ну, - начал Карабас, немного всё-таки смущаясь, - Видишь ли, Ева... В общем, до того, как ты ко мне пришла... у меня был разговор с Верховной. Нежнее... не копытом! Ну так вот... Она меня попросила.  Ещё раз язычком! Насчёт тебя... Зубы осторожно! Так что я знал... И вот что... ооох, вот так ещё раз... она меня не няшила, иначе я бы ей... вот так, да, ещё раз... Но в какой-то момент я почувствовал... осторожнее... нежнее... Ладно, - сдался он, - залезай. Я же чувствую, ты хочешь.

Повторять не пришлось. Ева победно заржала и оседлала Карабаса сверху, гордо встряхивая гривой.

После этого раввину всё-таки удалось заснуть. Ненадолго. Проснулся он от того, что язык поняшки прошёлся по голой ступне. Раввин невольно поджал ногу и открыл глаза.

Спать больше не хотелось. Заниматься любовью - пожалуй, тоже. Хотелось жрать. Увы, только ему одному. Осторожное прикосновение к понячьему мозгу показало, что Ева успела попастись на лужайке за хлевом - заодно выгуляв услужающую крысу.