Несравненное право - Вера Камша

Жаль, что большинство эльфов уходит этой же ночью, крылатые всадники должны стать легендой, свидетельством Божьего Промысла, без этого не обойтись. Останутся разве что Эмзар с Клэром и Роман. Да уж, удружил он всем с этими гоблинами. Куда их теперь девать прикажете? Эльф — предводитель гоблинов! Рене, несмотря на всю свою усталость, которая, впрочем, начинала отступать — видимо, сказывалось эльфийское питье, — рассмеялся: чего только не бывает…

— Не вижу повода для смеха, — Жан-Флорентин был неумолим. — Впереди большая работа, нам нельзя расслабляться…

— Я не собираюсь расслабляться, дорогой, — заверил приятеля Рене, — просто я подумал о том, как все в этой войне перепуталось. Эльфы и гоблины, святой и Проклятый…

— Да, — с готовностью подхватил тему Жан-Флорентин, — на первый взгляд это вещи несовместные, но если посмотреть глубже…

Глубже Рене смотреть не стал, слушая в четверть уха убаюкивающее жабье бормотание, он шел, думая о своем, то сожалея о Мальвани, сын которого, похоже, останется калекой, если не произойдет чуда, чуда, на которое не способны даже эльфы, то прикидывая, куда и как поместить пленных гоблинов, чтобы они не мозолили глаза и чтобы фанатики не потребовали их немедленной казни. Интересно, Луи и Рыгор уже возле Мунта? Судя по всему, да… Надо будет им сообщить о разгроме Годоя. Думать о тарском господаре адмирал не мог, у каждого человека есть свои пределы. Годой — это завтра, а сегодня неотложное и Герика! Он, в конце концов, потребует у нее ответа. Почему она его все время избегает, чем он ее обидел и когда обидел: теперь или тогда, в Таяне…

Хомячье поле наконец осталось позади. Стемнело, легкий ветер разогнал пороховой дым и принес из дальней рощи запах цветущих акаций, акаций, которые будут цвести и тогда, когда никого из пришедших к излучине Канна не будет в живых. Акации, чье право цвести они отстояли…

А его, оказывается, ждали, хоть он, уходя с молчаливым Клэром, не сказал, ни куда идет, ни когда вернется. Вездесущий Зенек умудрился разыскать своего сигнора и привести ему нормальную лошадь.

Аррой кивнул Зенеку и вскочил в седло. Вороной, переступив с ноги на ногу, пошел размашистой иноходью. Зенек на своем буланом пристроился рядом.

— Надеюсь, клирики делают все, что нужно? — герцог в этом не сомневался, но уточнить всегда полезно.

— Так, проше дана, но схоронить всех будет тяжко… Сейчас шукаем своих, кто запропал. Дан Архипастырь всех своих погнал сюда, — Зенек одобрительно хихикнул, — сказал, что те «должны возрадоваться, ибо им предстоит богоугодное дело». Особливо те, хто с Годоем замиряться хотел… О как! Толстопузые с радости той аж зелеными стали… Побитых таскать — не поклоны бить…

— Браво, Его Святейшество, — хохотнул и адмирал, почему-то представив осанистого Тиверия, зажимающего нос платком и пробирающегося меж убитых лошадей, — надо будет туда же и фискалов наладить… Пусть гоблинов хоронят, авось прекратят ябеды писать.

— То не прекратят, проше дана. Скорше кошку отучить за мелкими тварюшками охотиться. Так и дана Герика порешила…

— Что Герика?

— А то, — Зенек был слишком молод, чтоб читать в чужих глазах, а потому продолжал совершенно спокойно: — То она поехала себе. Велела кланяться вам и всем. Казала, что теперь она не нужна, а з-за нее только хлопот много будет. Опять же и синяки, и наследство всякое…

— Когда уехала? Куда?

— Не знаю, проше дана, — до Зенека наконец дошло, что с герцогом что-то не так… — Дорога та, что с Малахитовых ворот… А уехала, еще светло было. Она хотела вас найти, а вы как раз до эльфов пошли. Сказала только, что то — судьба и что так, выходит, и нужно.

Рене уже не слушал. Он дал шпоры коню, тот ответил обиженным ржанием, но тут же честно перешел в галоп. Ветер донес слова адмирала — он велел Зенеку возвращаться в город.

ЧАСТЬ СЕДЬМАЯ

РАННИЙ ВЕЧЕР

Слишком долго мы были затеряны в безднах,

Волны-звери, подняв свой мерцающий горб,

Нас крутили и били в объятьях железных

И бросали на скалы, где пряталась скорбь.

Но теперь, словно белые кони от битвы,

Улетают клочки грозовых облаков,

Если хочешь, мы выйдем для общей молитвы

На хрустящий песок золотых островов.

Н. Гумилев

Глава 37

2230 год от В.И. Ночь с 1-го на 2-й день месяца Лебедя. Таяна. Высокий Замок

Было жарко и душно. Слишком жарко и душно, чтобы спокойно, безмятежно спать. Ланка и не спала. В последнее время ночи для нее стали пыткой, и молодая женщина ору за орой просиживала на окне, глядя, как пляшет в водах Рысьвы звездный свет, или бродила в сопровождении следующей в отдалении гоблинской охраны по стенам. Раньше, когда она проводила ночи с Урриком, вычерпанная его неиссякаемой страстью, она все же умудрялась засыпать до рассвета, но сейчас она не могла себе этого позволить, слишком много чужих и враждебных глаз следило за каждым ее шагом, а готовясь исполнить задуманное, она не могла рисковать. Бледные, Тиберий, тарскийцы и те из таянских нобилей, кто частью из трусости, частью из жадности связал себя с Михаем Годоем, должны были видеть в ней свою до мозга костей, повязанную с самозваным регентом не только кровью, но и постелью. Только в этом случае она сможет быстро и бескровно сдать Замок Рене, в чьей победе над Михаем она не сомневалась с того самого момента, как узнала, что Эстель Оскора выскользнула из рук ее супруга и оказалась в Эланде.

Ланка презрительно скривилась — Герика Годойя была воспитана в тупой покорности, ей было все равно, кто за нее думает и решает — отец, очередной жених или любой чужак с сильной волей. Михай, готовя дочь для достижения одной-единственной цели, жестоко просчитался. Он слепил орудие само по себе надежное, но полностью послушное воле того, кто им владеет. Случайно освободившись из рук Годоя, Герика именно благодаря своей безответности и безволию стала ему смертельно опасна. «Что ж, так ему и надо! — жестко подумала принцесса. — Если глупая курица по приказу Рене прикончит собственного отца, это будет вполне заслуженно…» Принцесса пошире распахнула окно и, наполовину высунувшись наружу, принялась рассматривать расшитое созвездиями небо. Еще неделя или две, и наступит время падающих звезд, время загаданных желаний, а у нее желание одно-единственное — Рене Аррой. Он должен прийти за ней, ее же дело дождаться… Конечно, было бы неплохо, окажись с ней сегодня Уррик, но об этом лучше забыть. К тому же орк сейчас или проверяет посты, или болтает со своей соплеменницей…. Как ее? Кажется, Криза… Красивое имя, куда красивее всех этих благословенных Церковью Митт и Агилин…

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});