Сражения Космического Десанта - Стив Паркер

С момента стычки с колдуном Тысячи Сынов и его немым телохранителем прошел стандартный терранский день. Это был бессмысленный отрезок времени, не соответствующий ни фенрисийскому дневному циклу, ни естественному ритму космического корабля, однако члены экипажа цеплялись за него, возможно считая, что в нем отражалось что-то из их неотъемлемой человечности.

Какой бы не была причина, двадцать четыре часа было далеко недостаточно, чтобы восстановить спокойствия на «Науро». По репутации командира Черного Крыла был нанесен удар. Все кэрлы, которых он взял с собой на охоту, погибли, и весь экипаж знал, что только неожиданное применение смертоносного варп-глаза навигатора спасло его шкуру. Возможно, в обычных условиях это несильно навредило бы репутации Черного Крыла, но все были изнурены и измучены бесконечными требованиями к ним. В результате началось перешептывание, достаточно тихое для сплетников, чтобы чувствовать себя в безопасности, но достаточно громкое для звериного слуха Черного Крыла, чтобы уловить сказанное.

Сплетни и жалобы не беспокоили его. Случившееся говорило о том, что его полностью переиграли тяжело раненный колдун и один воин в силовом доспехе. Бой должен был пройти лучше. Он был в своей стихии, выслеживая в тенях, как и подобает волчьему скауту. Он должен был обнаружить незваных гостей раньше, устроить на них засаду и поймать их так, как его самого поймали.

Тот факт, что он так дерзко был вовлечен в перестрелку, был хуже, чем небрежностью. Это был конфуз.

По крайней мере, хвала Всеотцу, она не закончилась для него плохо. Рубрикатор был наполовину уничтожен гибельным взором навигатора. Когда в свою очередь был убит колдун, последний оживляющий его дух был устранен и неуклюжий воин-дрон застыл. Машины уничтожили их останки, превратив искореженный металл и разорванную плоть в еще одну порцию топлива для алчных печей.

С того времени Черное Крыло провел много времени, размышляя о двух безбилетных пассажирах. Тело колдуна, хоть и изуродованное неумелой переброской, было в основном таким же, как и его: усиленная физиология, широкий, коренастый скелет с чрезмерно развитой мускулатурой и улучшенными органами. Во многих отношениях тело колдуна было ближе к идеалу Адепутс Астартес, чем собственное Черного Крыла, стройное и с происходящими из Хеликс особенностями.

Но десантник-рубрикатор… был странным. Под разрушенным доспехом ничего не было. Ни плоти, ни костей, только небольшое количество серого праха. Конечно же, Черное Крыло слышал рассказы. Волчьи жрецы зачитывали саги о бескровных остатках Легиона Магнуса, проклятых черным колдовством предателя Аримана вечно идти на войну с уничтоженными душами, так что он не должен был удивляться. Он должен счесть это обычным, просто еще одним поворотом извилистой трагической истории галактики.

Но он не мог перестать думать об этом. По какой-то причине сама идея о том, что космодесантник мог изменить себя так радикально, только для того, чтобы избежать неумолимого изъяна в своей конституции, была отталкивающей для него. Есть вещи, с которыми просто приходится иметь дело. Для сынов Русса это был Вульфен, темный призрак Волка, который охотился на всех них.

Возможно, Тысяча Сынов страдали от такого же изъяна. Если это так, тогда они не встретили его, как подобает людям, но превратили себя в чудовища. Чем дольше Черное Крыло размышлял над этим, тем больше это ужасало его.

Вот в чем разница. Мы все искажены, старые Легионы, но Волки не сбились с пути. Мы противостоим этому, каждый день. Мы держим опасность близко к себе, используем ее, чтобы стать сильнее. Чтобы мы не делали, мы должны помнить об этом.

— Лорд.

Черное Крыло стряхнул с себя самоанализ. Перед ним на командной платформе стоял Георит. Как и все смертные корабля, он выглядел ужасно. Его униформа помялась, а под глазами были черные круги.

— Говори, — протянул Черное Крыло, чувствуя себя опустошенным. Он не спал много дней.

— Дополнительный поиск закончен. На палубах больше аномалий не обнаружено.

— Хорошо. А двигатели?

Георит глубоко вздохнул.

— Я перевел команды на тройную смену. Мы сдерживаем самые сильные пожары, но не знаю, насколько нас хватит.

— Нам нужно шесть дней.

— Знаю. Если бы у нас было больше людей… — он замолчал. — Но у нас их нет.

Была ли эта колкость в его адрес? Попросил бы Георит отправить тех мертвых кэрлов обслуживать двигатели? Черное Крыло почувствовал, как поднялись волосы от раздражения.

— Верно, штурман, — сказал он. — У нас не хватает людей. У нас не хватает противопожарных средств, у нас не хватает деталей для поврежденного плазменного двигателя, а наш генератор Геллера разваливается. Все это я знаю, так что нет необходимости повторять. Мне нужно, чтобы ты говорил мне о том, чего я не знаю. Тебе есть что сказать?

Штурман позволил себе редкую вспышку агрессивности на лице. В его измотанном состоянии он был готов высказать почти все.

— Вы знаете мое мнение, лорд, — сказал он холодно.

Значит, он по-прежнему рекомендует заполнить палубы вакуумом. Тот факт, что он предложил это дважды сам по себе был доказательством слабеющего авторитета Черного Крыла.

Вдруг Черное Крыло понял, что трэллы под командной платформой внимательно слушают. Георит говорит за всех них. Они это спланировали.

По его телу пробежался холодок. Последствия этого были серьезными.

— Я знаю твое мнение, — ответил он. Он говорил открыто, зная, что его слышно по всему мостику, и позволил низкому, раздраженному рыку прорезать его слова. Он устремил свои глаза с суженными зрачками на Георита и обнажил клыки. — Наверно мое прежнее указание по этому вопросу не было достаточно понятным. У этого корабля одна цель: доставить сообщение Волчьему Лорду Хареку Железному Шлему на Гангаву и вернуть его силы на Фенрис. Меня не волнует, сделаем мы это со всеми демонами Хель, ползающими по трубам, или нам придется бросить трэллов в топки, чтобы поддерживать текущую скорость. Хель, меня даже не волнует, сделаю ли я это сам. Но мы доберемся туда, и мы доберемся вовремя.

Черное Крыло наклонился вперед на своем троне, поднял коготь и навел его прямо на Георита. Угрожающий взгляд на лице скаута заставил штурман заметно побледнеть.

— И знай. Я — хозяин этого судна. Оно существует по моей воле. Его вирд в моих руках, как и все ваши. Если я замечу хоть одну попытку нарушить мою волю, повернуть корабль против предписанной ему цели, то не промедлю причинить тебе полный спектр боли. Мы будем поддерживать скорость. Мы будем придерживаться плана ремонта. Мы не выйдем из варпа. Это понятно?

Штурман торопливо кивнул, его лицо побелело от страха. Предпринятые им осторожные меры для передачи некоторого недовольства экипажа привели к совершенно противоположным результатам.

Черное Крыло неприятно улыбнулся.

— Хорошо, — сказал он, позволив своему голосу снизиться до уровня, слышимого только для них двоих. Угрожающий рык все еще отражался в его голосе, эхо дикости, которую он мог по желанию пустить в ход. — Один на один мы можем говорить более откровенно. Возможно, ты передашь мнение остальному экипажу. Первый смертный, который вздумает бунтовать на этом корабле, познакомится с моими когтями. Я сдеру кожу с его тела и использую ее, чтобы заткнуть бреши в нашем корпусе. Это не сильно поможет целостности корабля, но поднимет мне настроение.

Он откинулся назад на твердую сталь трона.

— Теперь иди, — прорычал он, — и найди способ сохранить нам жизни на следующие шесть дней.

Над алтарем обрела форму фигура. Она не была полностью реальной; Темех видел дальний конец призванного помещения через просвечивающуюся кожу. Более того, это не было именно то, что он ожидал. Это не был образ пылающего глаза, который сулили его сны, и не гигантский профиль примарха в высоком шлеме, облаченного в красное с золотом.

Это был ребенок. Красноволосый мальчик в белой сорочке, выглядевший болезненно недоразвитым.

— Повелитель, — произнес Темех, изящно спускаясь по Исчислениям.

Его работа не была завершена, и понадобится еще много дней испытания, но самая трудная часть была позади. В отсутствие помех со стороны Афаэля был достигнут значительный прогресс.

— Мой сын, — ответил ребенок.

— Вы выглядите не так, как я ожидал.

— Каким ты ожидал меня увидеть?

Темех нашел успокоение в привычной диалектической речи. Очень давно он научился не слишком доверять внешнему виду. Тем не менее, манера говорить человека была трудной для подражания.

— Скорее, таким как в Башне. Не уверен, что Волки сочтут этот вид… угрожающим.

Мальчик рассмеялся, и кожа вокруг его закрытых глаз сморщилась.