Среди богов. Неизвестные страницы советской разведки - Юрий Колесников

Устроился на автобазу «Интуриста», где был принят кандидатом в члены КПСС.

После этого его сразу пригласили в Первое управление. Начальник отделения Григорий Маркович Хейфец предложил работу в Еврейском антифашистском комитете, расположенном на Кропоткинской улице.

Котельников пошёл посмотреть, что представляет собой ЕАК.

У входа милиционер за столиком объяснил, что комитет находится на первом этаже. Едва Юрий завернул в узкий проход, несколько дальше открылась дверь и вышли разъярённые двое – один с огромной взлохмаченной седой шевелюрой потрясал бумагами и нервно что-то доказывал другому человеку, также в возрасте. Явно была ссора.

Этого Котельникову было достаточно, чтобы сделать соответствующий вывод. Он тут же ушёл.

Хейфецу доложил, что ни за что не пойдет туда работать.

– Вас посылает руководство, Котельников!

Никакие доводы не помогали.

На следующий день Котельникову велели зайти к начальнику отдела кадров, генерал-майору Свинелупову.

Когда Котельников вошёл, генерал пригласил присесть. Котельников сел на стоявший перед столом стул.

– Есть решение вам пойти работать в известный комитет.

– Благодарю за заботу, но я туда не пойду.

Генерал удивлённо посмотрел на пришедшего:

– Завтра придти с рапортом об отказе от предложенной работы в Антифашистском комитете!

– Понял, – спокойно ответил Котельников.

На следующий день, едва Юрий вошёл и поздоровался, начальник отдела кадров, видя, что у пришедшего нет ничего в руках, спросил:

– Где рапорт?

– Писать ничего не буду и работать туда не пойду.

Прищурив глаза, Свинелупов тихо спросил:

– А туда, где Макар телят не пас, пойдёшь?

– Если я заслужил, то пойду. А в тот комитет нет!

Решил уйти, но тут услышал:

– А в Патриархию Русской Православной церкви пойдёшь?

Котельников призадумался: «Если и сюда откажусь, подумают обо мне чёрт знает что». И тут же ответил:

– Пойду.

– Антисемит! – всплеснув руками, воскликнул Свинелупов.

– Ошибаетесь, товарищ генерал. Абсурд! – и ушёл.

Заглянул к начальнику отделения Хейфецу и доложил обо всём, включая спор двух стариков в Антифашистском комитете.

– Извините, но сие не для меня, дорогой Григорий Маркович. Не обессудьте.

– Жаль. Если хотите знать, я иду туда заместителем председателя комитета. Вот так.

– Честно говоря, удивлён. Но вам виднее.

Глава 4

Итак, Патриархия. Котельников отправился в Совет по делам Русской Православной церкви, возглавляемый генерал-майором Карповым из родного ведомства. Один из его заместителей, профессор марксизма-ленинизма определил прибывшего в Отдел внешних сношений Священного Синода в Чистом переулке, 5.

Руководил отделом чрезвычайно приятный, интеллигентный, высокообразованный Алексей Сергеевич Буевский, средних лет и невысокого роста. Во главе отдела находился известный в стране и мире Его Высокопреосвященство митрополит Крутицкий и Коломенский Николай. Хозяйством и всем остальным занимался весьма деятельный и строгий Данило.

Святейший патриарх Алексий возглавлял Патриархию и Русскую Православную церковь. По мнению сведущих людей, высокообразованный, глубоко человечный и чрезвычайно скромный. В прошлом поручик царской армии.

Котельников переводил там с румынского и с болгарского языков. Помимо текущего материала, поступавшего из Болгарии, переводил на русский многотомный труд известного болгарского профессора Цанкова.

В отделе было ещё двое переводчиков: немолодая женщина и священник Елховский, участник Великой Отечественой войны, ставший некоторое время спустя настоятелем Пименовской церкви в Москве. Все в высшей степени интеллигентные, скромные, доброжелательные.

Обстановка в отделе была исключительно доброжелательной. Котельников был как на седьмом небе. Его настолько радовала царившая в Патриархии атмосфера, что второго сына назвал в честь патриарха Алексия Первого.

Придя на работу, Котельников поделился радостной вестью о том, что у него родился сын. Посыпались поздравления.

День-другой спустя Алексей Сергеевич Буевский весьма тактично спросил переводчика Котельникова, не будет ли он возражать, если Его Преосвященство Патриарх Алексий благословит новорождённого?

Котельников ответил, что будет польщён и признателен. В один из ближайших дней Алексей Сергеевич Буевский проводил переводчика в большой дом. В коридорчик вышел патриарх Алексий Первый. Котельников низко поклонился.

Патриарх был без головного убора и одет по-домашнему. Он коротко ответил на приветствия, благословил новорождённого и сказал, что по обычаям в честь новорожденного в подобных случаях ему положено приданое. Присутствующий при разговоре Алексей Сергеевич Буевский тут же передал молодому отцу конверт.

Расстроганный Котельников поблагодарил, пожелав Святейшему здоровья и долголетия. Вернувшись к себе в комнату, достал конверт и поразился: двадцать тысяч рублей! Ахнул… Положил конверт с деньгами в сейф. В тот же вечер из дома позвонил в своё ведомство и рассказал о встрече с патриархом Алексием, благословившим новорождённого, а также о том, что начальник отдела переводчиков вручил ему в присутствии Святейшего конверт, в котором оказалось двадцать тысяч рублей. Как приданое новорождённому сыну.

– Когда их принести и кому передать? – спросил Котельников начальника отдела.

Тот сразу ответил:

– Нам поповские деньги не нужны! Передайте их Фрунзенскому райкому партии. Лучше лично первому секретарю Фурцевой.

На следующий день с конвертом и деньгами Котельников был на втором этаже Фрунзенского райкома партии. Это очень близко от Патриархии на Кропоткинской улице в здании, некогда принадлежавшем поэту-партизану Денису Давыдову.

В коридоре второго этажа перед входом к первому секретарю ВКП(б) сидели двое мужчин и женщина. Дожидались, как оказалось, прихода Фурцевой. Присел и Котельников. Через некоторое время появилась несколько всполошенная Фурцева и с ходу спросила Котельникова:

– А вы, «чёрный полковник», тоже ко мне?

В минувший праздник Победы в Великой Отечественной войне по рекомендации райкома партии Котельников выступил на собрании слушателей Академии имени Фрунзе. Там присутствовала Фурцева, возможно, у неё возникли ассоциации с греческимиполковниками, прозванных «чёрными». О них тогда писали газеты.

– К вам, товарищ первый секретарь.

– Видите, сколько народу ждёт меня?

– Подожду, пока освободитесь…

– Разговор надолго?

– Нет, Екатерина Алексеевна.

– На одну минуту могу принять. Если дольше – посидите…

– Всего на пару слов, если можно? – ответил Котельников.

Едва вошли в кабинет и закрылась дверь, Котельников в нескольких словах рассказал суть дела – принять 20 тысяч рублей, полученных в подарок от самого Патриарха в связи с рождением сына, так сказать, как приданое.

Фурцева позвала секретаршу:

– Проводите товарища к Голдиной. А вы, Котельников, ей и отдадите деньги… Понятно?

Котельников сразу прошёл ко второму секретарю Голдиной. Далеко не молодая, с проседью, она оказалась ещё и профессором. Сказала, что по поводу денег созвонится с Московским комитетом партии, и тогда вопрос будет решён.

– Позвоните мне через пару-тройку дней, условились?

Котельников согласился и ушёл.

На четвёртый день он пришел в райком партии уже с деньгами. Голдина развела руками:

– В горкоме партии мне ответили, что церковные деньги партии не нужны. А, собственно, почему ваша Лубянка не берёт себе эти деньги?

– Там велели передать райкому партии, – ответил Котельников. – Так я и поступил.

– К сожалению, ничем не могу помочь.

Деньги пролежали в сейфе у Котельникова на работе в патриархии более трёх лет.

Глава 5

Проходя мимо фотовитрины газеты «Известия», Котельников всегда останавливался и рассматривал большие фотографии, посвящённые событиям в стране и за рубежом.

Совершенно случайно встретил там Владимира Шульмана. В Москве в это время ходили слухи, будто на автозаводе «ЗИЛ» был взрыв.

Зная, что капитан Шульман, несмотря на пенсионный возраст, работает по линии ГБ на автозаводе, Котельников спросил его, правдивы ли слухи.

Владимир Исаакович неожиданно вспылил:

– Я считал тебя серьёзным парнем, а ты несёшь такую чушь! Кто осмелится у нас пойти на диверсию, да ещё на таком заводе! Соображаешь?

Юрий не ожидал столь резкого ответа:

– Извините, Владимир Исаакович, но дошёл до меня такой слух, и я, естественно, расстроился. Тем более знал, что вы там бываете. Хорошо, что это оказалась выдумка. Но вы так набросились на меня, будто я виноват в этих слухах.

Шульман понял, что погорячился. Постепенно перешли на житейские новости. В частности, он высказал опасение относительно Абакумова. Признался, что в случае его прихода к власти в наркомате ему, Шульману, не поздоровится.