Исследование о природе и причинах богатства народов - Адам Смит

Тем не менее почти все государства, как древние, так и современные, когда они оказывались перед такой необходимостью, в ряде случаев прибегали как раз к этой мошеннической уловке. Римляне в конце первой Пунической войны уменьшили содержание меди в ассе — монете, посредством которой они исчисляли стоимость всех других своих монет, — с 12 унций всего только до 2, т. е. 2 унциям меди они дали название, каким раньше выражали всегда стоимость 12 унций. Республика, таким образом, получила возможность уплатить крупные долги, которые она сделала посредством шестой части того, что она в действительности была должна. Мы в настоящее время склонны были бы предполагать, что столь неожиданное и грандиозное банкротство должно было вызвать очень сильное возмущение народа. Но, по-видимому, оно ничего подобного не вызвало. Закон, устанавливающий эту меру, подобно всем другим законам, относящимся к денежному обращению, был внесен и проведен через народное собрание трибуном и, вероятно, был очень популярным законом. В Риме, как и во всех других древних республиках, бедняки были постоянно должниками богатых и знатных, которые, желая обеспечить себе их голоса на ежегодных выборах, обычно ссужали им деньги под чрезмерно высокие проценты; так как последние никогда не уплачивались, то долг скоро возрастал до таких размеров, что ни должник не мог заплатить его сам, ни кто-либо другой за него. Должник из страха весьма сурового взыскания вынужден был без всякого вознаграждения голосовать за кандидата, рекомендуемого кредитором. Несмотря на все законы против подкупов и взяток, подачки кандидатов вместе с происходившей время от времени раздачей хлеба, согласно постановлению сената, представляли собою главные источники, из которых в последний период Римской республики беднейшие граждане получали свои средства к существованию. Для того чтобы освободиться от такого порабощения своими кредиторами, беднейшие граждане постоянно требовали или полной отмены всех долговых обязательств, или, как они выражались, новых таблиц, т. е. закона, который освобождал бы их целиком от накопившихся на них долгов при уплате лишь определенной доли последних. Закон, уменьшивший до 1/6 части стоимость монеты всех обозначений, самым выгодным образом шел навстречу их требованию, так как давал им возможность уплатить свои долги посредством шестой части того, что они были фактически должны. Для успокоения народа богатые и знатные неоднократно бывали вынуждены соглашаться на издание законов, отменяющих долги и вводящих новые таблицы; они, вероятно, побуждались соглашаться на этот закон отчасти из-за указанных выше соображений, а отчасти потому, что, освободив от бремени долгов государственные доходы, они могли восстановить силу правительства, руководство которым находилось главным образом в их собственных руках. Операция такого рода должна была сразу уменьшить долг в 128 млн. до 21 333 333 ф. 6 шилл. 8 п. Во время второй Пунической войны стоимость асса была снова понижена сперва с 2 унций меди до 1 унции, а потом с 1 унции до пол-унции; т. е. до 1/24 части его первоначальной стоимости. Соединив три римские операции в одну, долг в 128 млн. на наши деньги можно было бы, таким образом, уменьшить сразу до 5 333 333 ф. 6 шилл. 8 п. Даже громадный долг Великобритании можно было таким способом скоро выплатить.

Посредством таких мероприятий, если не ошибаюсь, монета всех наций постепенно все более и более понижалась сравнительно со своей первоначальной стоимостью, и та же самая номинальная сумма постепенно стала содержать все меньшее и меньшее количество серебра.

Иногда народы для той же цели изменяли пробу своей монеты, т. е. примешивали к ней большее количество лигатуры. Если бы, например, на фунт по весу нашей серебряной монеты примешивалось 8 унций лигатуры вместо 18 п. весом согласно теперешней пробе, то фунт стерлингов или 20 шилл. такой монеты стоили бы немногим больше 6 шилл. 8 п. на наши теперешние деньги. Количество серебра, содержащееся в 6 шилл. 8 п. на наши теперешние деньги, было бы таким образом повышено в стоимости почти до фунта стерлингов. Искажение пробы сопровождается совершенно тем же результатом, как и так называемое у французов повышение обозначения монеты.

Увеличение или прямое повышение обозначения монеты всегда представляет собой и по самому своему характеру должно быть гласной и общепризнанной операцией. В результате ее монеты меньшего веса и размера получают такое же название, какое раньше было присвоено монетам большего веса и размера. Изменение пробы, напротив, обычно бывало скрытой операцией. В результате ее монетным двором выпускались в обращение монеты того же обозначения и по мере возможности того же веса, размера и внешнего вида, какие имели монеты гораздо большей стоимости, обращавшиеся до того. Когда французский король Иоанн* [* См. Словарь Дюканжа (слово "Moneta"), бенедиктинское издание] для уплаты своих долгов прибег к порче своей монеты, со всех служащих монетного двора была взята присяга о сохранении этого в тайне. Обе операции несправедливы, но простое повышение объявленной стоимости монеты представляет собой дело открытого насилия, тогда как порча монеты не что иное, как обман и мошенничество. Поэтому последний прием, как только узнавали о нем, — а скрыть это на продолжительное время никогда нельзя — всегда возбуждал гораздо большее негодование, чем операция первого рода. Очень редко бывало, чтобы монета после сколько-нибудь значительного увеличения ее объявленной стоимости снова доводилась до своего прежнего вида, тогда как после величайшей порчи она почти всегда доводилась до прежнего содержания металла. Почти никогда не удавалось успокоить возмущение народа иным путем.

В конце правления Генриха VIII и в начале правления Эдуарда VI английская монета была не только повышена в своей номинальной стоимости, но и подвергалась порче своей пробы. Такой же обман практиковался в Шотландии во время несовершеннолетия Якова VI. То же самое делалось и в большинстве других стран.

По-видимому, совершенно напрасно ожидать, чтобы государственные доходы Великобритании были когда-либо вполне освобождены от лежащих на них обязательств или даже чтобы были сделаны сколько-нибудь значительные успехи на пути к этому освобождению, раз излишек доходов или остаток после покрытия ежегодных издержек управления мирного времени так ничтожен. Вполне очевидно, что такое освобождение никогда не может быть произведено без весьма значительного увеличения государственных доходов или столь же значительного сокращения государственных расходов.

Более равномерный поземельный налог, более равномерный налог на ренту с домов и такие изменения в современной системе пошлин и акцизов, которые указаны в предыдущей главе, могли бы, пожалуй, не увеличивая бремени, лежащего на большей части народа, а только распределяя более равномерно его тяжесть между всеми жителями страны, привести к значительному увеличению дохода. Но и самый крайний оптимист вряд ли сможет обольщать себя надеждой, что какоелибо увеличение этого рода позволит вполне освободить государственные доходы или настолько приблизиться к такому освобождению за время мира, чтобы предотвратить или компенсировать дальнейшее накопление государственных долгов во время ближайшей войны.

Распространив британскую систему обложения на все области империи, населенные лицами британского или европейского происхождения, можно было бы ожидать гораздо большего увеличения доходов. Впрочем, это вряд ли может быть осуществлено без нарушения принципов британской конституции и без включения в британский парламент или, если хотите, в генеральные штаты Британской империи справедливого и равномерного представительства всех этих областей; представительство каждой области должно было бы находиться в таком же соответствии с суммой уплачиваемых ею налогов, в каком представительство Великобритании находится с суммой налогов, взимаемых в Великобритании. Частные интересы многих могущественных людей, закоренелые предрассудки народных масс в настоящее время, как кажется, ставят для столь серьезной реформы такие препятствия, которые, может быть, очень трудно, а пожалуй, и совершенно невозможно преодолеть. Тем не менее, не претендуя решать вопрос о том, насколько осуществимо или неосуществимо такое объединение, не будет, пожалуй, неуместным в теоретическом исследовании, каким является настоящее сочинение, выяснить, в какой мере британская система обложения может быть применена к различным областям им- перии, какого дохода можно ожидать от нее в таком случае и как может отразиться объединение такого рода на благоденствии и благосостоянии различных областей, включенных в него. Такие рассуждения в худшем случае могут быть признаны новой утопией, несомненно, менее интересной, но не более бесполезной и химеричной, чем какаянибудь старая.