Наемники Судьбы.Пенталогия - Юлия Федотова

– Ну, последнее легко исправить и без мытья, – промурлыкала Меридит, глядя кудато в небо и нехорошо улыбаясь.

Энка замахнулась на подругу палкой:

– Вот я щас когото как тресну!

– Тише, девочки. – Встал между ними Рагнар. – Не будем драться, идемте мыться!

– Повымерли они все, что ли? – Ильза тревожно оглядывалась. – Нету никого…

– Не повымерли, а попрятались, – наставительно выговаривала Энка. – Настоящий воин должен уметь определять: если в пустующем поселении дома настежь, вонь, мухи и крысы, значит, повымерли. А если ставни закрыты, двери на засовах, никакой скотины не бродит, значит, попрятались.

– Да я знаю! Это я образно выразилась, – умно и красиво ответила Ильза. – Это была «митафира».

– Кто был?! – удивилась сильфида.

– Метафора, – по слогам поправила Меридит. – Вообщето я не уверена, что применительно к данному контексту употребление термина «метафора» вполне корректно…

Орвуд скривился, будто ему скормили желтый аполидийский плод лимон.

– Нуу, пошлопоехало! Умище полез! Ильза, ты сделай одолжение, больше таких ученых слов не употребляй. Они для наших премудрых магистров как красная тряпка для быка. Как ученое слово слышат, мозги у них переклинивает и начинают нести не разберипойми что!

Меридит недовольно фыркнула, смерила гнома уничижающим взглядом и завернула нечто такое насчет примитивноархаического гномьего наречия и современной речевой культуры, что хорошо, если сама поняла!

Орвуд отвечать не стал, лишь вздохнул страдальчески, типа «что я вам и говорил!».

Пока девицы и гном бестолково болтали, Рагнар действовал. Бомбил кулачищем во все запертые двери подряд, орал дурным голосом: «Эй, люди добрые! Пустите на ночлег мирных путников! А, чтоб вам!..»

Аолен его поведение осудил:

– Ты своими воплями всю деревню насмерть перепугал, наверняка нас за разбойников приняли! Разве так можно? Стучать надо вежливо, деликатно, а не двери ломать. И говорить лучше жалобным женским голосом, женщин обычно меньше опасаются.

При всех своих неоспоримых достоинствах славный рыцарь Рагнар никогда не отличался живостью ума. Он вовсе не был глуп, просто соображал слегка замедленно. А потому, не подумав, слова эльфа воспринял как руководство к действию. Тихонечко поцарапался в следующую дверь и полузадушенным, срывающимся на петушиный голоском запищал: «Пустите переночевать сироту!»

Девицы замерли как по команде. Переглянулись. Одна и та же ужасная мысль одновременно пришла в голову всем троим.

– Чего это с ним?! – сделав страшные глаза, прошептала Ильза.

– Не знаю! Может, Хельги опять чегонибудь натворил? – в тон ответила Энка. – Сейчас спрошу… Рагнар, милый, что с тобой? Зачем ты так кошмарно пищишь?!

– А! Это мне Аолен велел женским голосом разговаривать, чтобы народ не пугался, – пояснил рыцарь совершенно нормальным басом.

– Да уж! – воскликнула Меридит от души. – Вы своей цели достигли, ничего не скажешь! Мне чуть худо не стало с перепугу. Я вообразила, что это Хельги рыцарей проклял!

– Чего сразу ято! – возмутился Хельги, до сего момента подло веселившийся. – Кого я когда проклинал?!

– Чего сразу онто? – обиделся за наставника Эдуард. – Кого он проклинал?

– Вам напомнить? – строго осведомилась диса.

Те примолкли. А Энка напустилась на Аолена, зачем он учит Рагнара дурному.

– Я совсем иное имел в виду, – оправдывался эльф. – Я не заставлял его пищать, он неправильно понял…

Орвуд шествовал молча, задрав нос, всем своим видом выражая: связался гном с младенцами.

Рагнара к дверям больше не подпустили. Стучать в дома принялись девицы. Просили, уговаривали на двух языках, сехальском и аттаханском, все равно никто не открывал. Жители деревни сидели молча, затаившись, лишь изредка ощущалось слабое движение у дверей.

– Давайте им золото сулить, – предложил гном. – От золота кто откажется?

Стали сулить золото, но и тактика гнома не возымела успеха.

Дома кончились, двери так никто и не отворил.

– Будем ночевать на улице, – без особого сожаления подытожил Аолен. – Идемте воон за тот холмик. Очень живописное местечко!

– Погоди ты! – остановил Орвуд. – Гляньте, на отшибе еще домишко. Туда мы не стучались.

– Точно! – обрадовалась Ильза. – Раз дом на отшибе, значит, колдун или ведьма живет! Они посмелее, идемте, вдруг откроют! – Ей почемуто ужасно захотелось провести ночь именно под крышей. Нехорошо, тревожно было на душе. Не от мирных же путников затаились деревенские! Тогда от кого?

– Кого там демоны по ночам носят? Пшли прочь, нежить окаянная! – проскрипело изза двери, да не посехальски или аттахански, а на самом настоящем, правда, немного старомодном староземском. – Все одно не доберетесь! Суньтесь только – я вам, ужо, задам! Живая в когти не дамся, заодно и вас порешу, сколь ни полезете.

– Бабушка! – завопили девицы. – Не надо нас порешать! Переночевать пустите!

Ответом было ехидное старческое кхеканье.

– Ишь, выдумали, вороги! Девками прикинулись! Силой не выходит, хитростью взять вздумали? Да не выйдет! Село солнышко, никто вам двери не отопрет! Напрасно стараетесь!

– Не село еще солнце, почтенная! – вскричал Аолен. Он вдруг очень ясно понял, что ночевать на улице в данной конкретной местности крайне нежелательно. – Вы посмотрите в щелку, оно еще высоко!

И верно, багровый огненный шар едва касался горизонта нижним краем.

– Не село! Честно! – загалдели остальные.

В доме послышалась возня. Со скрипом приотворилось крошечное смотровое окошечко возле двери. Высунулся любопытный нос.

– И впрямь не село! Выходит, вы не нежить поганая? Из плоти и крови твари? Ну заходите, не то. Покуда другие гости не явились. Откуда же вас, бедных, вынесло на ночь глядя? Жить разве надоело?

Старая опрятная ведьма пропустила гостей в избушку, такую же видавшую виды и аккуратную, как и она сама. Если внутри помещение и напоминало жилище древней ведьмы – Хранительницы Заслона, то лишь в самых общих чертах. Оно было больше изнутри, чем показалось снаружи, и в нем уместились старинный резной буфет и большая печь. Магическая утварь на полках под потолком матово поблескивала чистыми боками. Пучки трав и кореньев, развешанные на балках, попахивали своеобразно, но не особенно противно. Отведенный под паутину угол скромно прикрывала занавесочка в розовый горошек. Из прочих ведьминских атрибутов имелись раскормленный до безобразия черный кот и новенькая метла с кокетливой ленточкой.