Путь домой. Четыре близнеца - Наталья Щёголева

опоздания пронзило их души сразу, как они переступили порог этого дома: окровавленная рубашка Жана, какое-то нищенское тряпьё…

– Что это значит, сударь? – едва ли не дрожащей рукой граф поднял рубашку и показал её Раю.

– Похоже, кого-то из них выпороли… – кивнул Рай с гримасой боли на лице и тут же отвернулся, – Время, сударь, дайте время, и мы во всём разберёмся.

– Тсс… – вдруг зашипел граф и бросился к окну, а Рай, поняв его, к дверному косяку.

Ещё минута, и на пороге комнаты появился Карлос – в одной руке обнажённая шпага, в другой длинный кинжал.

– Кто здесь? – тихо поинтересовался он.

Рай узнал его и вышел из засады:

– Здравствуйте, друг мой.

– Вы?! Наконец-то! – и испайронец крепко пожал протянутую к нему руку.

– Стало быть, вы Карлос, – граф де Лаган тоже вышел из укрытия.

Испайронец увидел графа впервые, но обстоятельства и заметное внешнее сходство с близнецами сразу подсказали правильный ответ. Что ж, он сорвал с головы шляпу и учтиво поклонился.

– Верно, Ваше Сиятельство, это Карлос, – Рай всё-таки взялся закончить скомканную церемонию знакомства.

Такая встреча обещала мирный приветливый разговор, но, как оказалось, Карлос не был на это настроен.

– Позвольте спросить, господа, где вас черти носили столько времени?! – выпалил он сразу как выпрямился.

– Мы приехали так скоро, как только смогли. Не всё в нашей власти, – потемнел граф, – Расскажите же нам, что здесь произошло! Что это всё значит? – и граф указал на окровавленную рубашку, нищенское тряпьё, – Господин Рай сказал, что это время вы опекали близнецов…

– Я?!.. Да на них на каждого нужен полк воспитателей! – и Карлос от души выругался на испайронском.

А уже в следующий миг его колючий взгляд вонзился в брианца:

– Да, я расскажу, но прежде, господин Рай, не расскажете ли мне вы, что известно Его Сиятельству. Я не хочу повторяться.

Рай понял, что Карлос коснулся темы Антуана, и невольно перевёл взгляд на графа. Тот, удивительно похожий на своих сыновей, только с неизгладимым отпечатком прожитых лет на лице, тоже ждал ответ. Что ж, Рай кивнул каким-то своим мыслям и снова обратился к испайронцу:

– Карлос, вы знаете близнецов, поэтому вряд ли удивитесь, когда я скажу, что граф не оставил меня в покое до тех пор, пока не выведал всё, что я знал сам. Всё!

– В самом деле?.. Значит, всё, что вы, господин Рай, знали на момент отъезда, – Карлос медленно развернулся к графу, – Ясно… Ладно… Это и правда очень мало…

– Говорите же! – потребовал тот.

– Похоже, мне не оставлено выбора… – тяжело вздохнул Карлос и тут же решился поинтересоваться, – Позволите присесть?

Граф кивнул. Он был готов слушать, но Карлос не был готов говорить. В узле истории стоял Антуан, единственный из близнецов, воспитанный в родительском доме. Эта мысль жгла Карлоса. Открытое благородное лицо графа лишало его дара речи. Хватило одной только мысли, представить, как он скажет этому человеку, что его сын, Антуан, отменный подлец, и Карлос тотчас мертвецки похолодел, но, чем дольше он тянул, тем сложнее было начать. Что ж, признавшись себе в этом, Карлос бросился напролом:

– Рассказчик из меня, прямо скажу, никакой, потому буду кратким. Это рубашка Жана. Позавчера вечером я переодел его и Марианну в нищих, и под прикрытием моим и Виктора они покинули город. Сейчас же я пришёл навести здесь порядок…

– Почему рубашка в крови? – требовательно остановил его Рай.

– Хорошо… Они оба, Жан и Марианна, были схвачены герцогом. Герцог собственноручно высек Жана.

При таком заявлении Карлоса Рай так и сел, где стоял, благо рядом нашёлся стул, а его исполненные ужаса глаза обратились к окровавленной рубашке. Да, прямо-таки пробирающий до костей ужас сковал сердце Рая, ведь он не понаслышке знал, как герцог умеет пороть людей:

– Это… произошло в доме Рельгро?

– Да.

– И им помогли бежать Эжен и Виктор, верно?

– Да.

– Ну… и… где они все сейчас?! – и Рай снова сковал Карлоса требовательным взглядом.

Что ж, испайронец с трудом сглотнул и, уже не глядя на собеседников, произнёс:

– Виктор уехал с герцогом, похоже, в недалеком будущем он станет его правой рукой, вместо погибшего Ламороу…

– Что?! – на лице Рая снова отразился ужас, – Какого чёрта?!! Это же полное безумие!!!

– Он так решил, – Карлос резанул Рая гневным взглядом и, подавив вздох, снова отвернулся.

– Чем же вызвано это его решение? Говорите!!! И… Что с Эженом?! – Рай уже едва мог усидеть на месте, теперь он подался ближе, чтобы лучше видеть лицо испайронца.

– С Эженом?!.. – Карлос поднял на Рая изумленный взгляд, – Вы догадались?..

– Догадался, о чём? – Рай смертельно побледнел, ведь по глазам Карлоса он уже видел, что его догадка верна.

Что ж, Карлос сокрушённо кивнул:

– Да, с Эженом… Верно, если бы ни это, разве ж Виктор остался бы при герцоге?.. Но эта гибель брата вывернула его всего на изнанку.

– Карлос?!.. – взгляд Рая остановился.

Испайронец горестно кивнул и, наконец, решился взглянуть на графа. Взглянул и обмер. Перед ним сидел Жан, только что узнавший о гибели брата, только постаревший на двадцать лет. Это было даже жутко.

А тем временем граф сделал над собой усилие, расправил плечи и задал-таки страшный вопрос:

– Как это произошло?

Да, он должен был об этом спросить, и должен был услышать ответ. Такое право у отца не отнять. Карлос кивнул и кратко рассказал всё как было.

– Постойте, Карлос! Это была карета той самой маркизы де Рельгро?! – ужаснулся Рай.

– Да, той самой, его Эмилии… – испайронец горестно поджал губы, – Его тело предали земле в ту же ночь… – и, решив раз и на всегда покончить с этим, Карлос рассказал и про странные обстоятельства этих похорон, и о дикой прихоти герцога, и о борьбе с ним маркизы де Рельгро.

Закончив свой рассказ, Карлос сложил на груди руки и потупил взгляд, мол это всё, он сделал всё, что было в его силах, дальше, господа хорошие, сами решайте, как быть.

Воцарилось страшное молчание. Было слышно, как на улице смеются, играя, дети, как поют птицы, как где-то недалеко прогромыхала тяжело гружённая телега. Жизнь шла своим чередом, и от того ещё ужаснее была мысль, что мир, казалось, не заметил исчезновения Эжена, такого неугомонного жизнелюба. Как такое возможно?!? Нет, такое просто не могло уложиться в голове Рая, и он не выдержал, уронил голову в руки: «Я не должен был позволять им эти игры! Не должен был!!!»

Карлос правильно угадал ход его мыслей, ведь он и сам теперь живёт с этим, а потому ему захотелось сгладить эту боль товарища по несчастью:

– В конце концов, не даром же люди говорят, на всё воля Божья. Эжена не вернёшь, надо подумать о живых… Так что лучше спросите меня о чём-нибудь другом.

– Что?! – сразу и не понял его Рай, но тут же встрепенулся, – Да, ладно… Фрэнк… Так, где сейчас Фрэнк, то