Путь домой. Четыре близнеца - Наталья Щёголева

В доме воцарилось горькое молчание. Только ночная бабочка продолжала билась в окно, ломая крылья.

– Всё, хватит, – наконец, вскинулся Жан. Его усталый голос прозвучал сильнее раската грома, – Собираемся!

Глава 45. Маританна.

Антуан стоял у окна своей комнаты, и его ничего невидящий взгляд был обращён к улице. Если не замечать, как порой крепче сжимались его скрещённые на груди руки, то он был бы подобен статуи. Но насколько внешне был недвижим юноша, настолько на душе у него было не спокойно…

В тот день, когда маркиз увёз Анну, Антуан ходил как громом поражённый. То он уже хватался за шпагу, чтобы кинуться следом, то без сил падал в кресло. Сердцем он правильно уловил порыв Анны, понял, что она объявила о своей помолвке только для того, чтобы досадить ему, лже-Виктору, и он почувствовал к ней сильно запоздалое чувство жалости. Но тут же в его памяти всплывало утверждение, что своими бедами он обязан именно ей, Анне… И всё же… Брак назло! Что, если она, поддавшись грозовому порыву, перечёркивает свою жизнь? И снова он возражал сам себе – а не причинит ли ей его появление ещё большую боль?! Ведь он не в силах изобразить даже тень любви к ней, и именно эта его холодность так мучительна для её сердца. В этом смысле маркиз гораздо более достойная партия, он самоотверженно любит её и из кожи вон вылезет, чтобы сделать её счастливой…

Так, уже близкий к безумию, он несколько часов метался между вариантами «ехать и спасать» или «оставить всё как есть», и в конце концов его взгляд обратился к кровати… Лечь бы и забыться, вычеркнуть бы это всё, стереть из памяти! Тишина, никаких мыслей, никого и ничего… Этот последний порыв и возобладал. Антуан уснул ещё до захода солнца, и никто не потревожил его сон аж до утра.

Грубые удары в дверь его комнаты раздались сразу после восхода солнца. Это явился Рон с приказом привести Антуана к Его Светлости. Хоть праиэр и вёл себя сдержанно, даже учтиво, не ленился кланяться, взгляд его был наглым, дерзким. Раз войдя в комнату, он наотрез отказался покидать её без Антуана. Как оказалось, за дверью их поджидал эскорт из ещё трех гвардейцев. Под присмотром вот такого конвоя Антуан и предстал перед сердитым герцогом.

Оказалось, что Его Светлость желает разделить с Антуаном завтрак. На это время четыре праиэра, Рон, Фил, Пит и Глен, превратились в четырех стражников, словно статуи застыли в четырёх углах банкетного зала, который их господин выбрал для утренней трапезы. А за богато накрытым столом господам прислуживали два гвардейца, Поль и Жак Ляру. На самом деле, этих двоих Антуан по имени не знал, просто отметил про себя, что даже такие хлопоты герцог не доверил прислуге маркиза.

Мрачные физиономии праиэров, особенно того, синеглазого, аппетита не добавляли. Так что не удивительно, что Антуану кусок в горло не шёл. К тому же скоро стало ясно, что его пригласили не для еды, а для нового раунда расспросов. Герцог хотел ещё раз убедиться в том, что Антуан и правда не может быть полезен в деле поиска таинственного Райского уголка. Но как же молодой Лаган устал от всей этой болезненной ситуации! К сказанному ранее ему совершенно нечего было добавить, и потому он даже не попытался скрыть своё раздражение.

– Да, понимаю… К тому же, думаю, Фрэнк и Марианна уже покинули эти края, – вдруг заявил герцог, и это, наконец, вызвало хоть какой-то интерес Антуана.

– Думаете? – сощурился он, – Звучит так, словно вы не знаете точно, а лишь предполагаете… Неужели всё предпринятые вами меры изловить их не дали совсем никакого результата?

В ответ герцог лишь бессильно развёл руки:

– Видите ли, друг мой… Да, я вынужден признать, что все мои попытки помочь вам разбиваются как волны о скалы. Я честно постарался исполнить роль злодея, но… Возможно, это было неверное решение… Я знаю, что вчера утром Анна де Шероль приехала в Рунд не одна, а с Геньи. И этот Геньи покинул Рунд также вчера, ещё до заката…

– Ваша Светлость, я не понимаю, – вскинулся Антуан, – Почему вы вот так просто отпустили Анну? Ведь она точно могла указать вам дорогу в Райский уголок! Она одна из немногих хранителей этой тайны.

– Вы полагаете, она бы сделала это доброй волей? Вот и я думаю, что нет. Тогда как, вы думаете, я должен был заставить её говорить? Графиня де Шероль – это не какая-нибудь там крестьянка. Применять крутые меры к такой титулованной особе… Признаюсь честно, мне хватило бурной ссоры с маркизой де Рельгро. Её брат пообещал мне, что очень постарается присмотреть за своей белокурой женой, и я решил, что, для сегодняшнего дня, этот их неожиданный союз может быть лучшим решением… Ведь я намерен задержаться во Фрагии…

– Вот как? – нахмурился Антуан, – И почему же всё-таки вы полагаете, что Жан и Марианна уже оставили город?

– Почему? – усмехнулся герцог, – Я мог бы сослаться на интуицию… К тому же, как я уже сказал, Геньи покинул Рунд…

– Вот это я и не понимаю! – и Антуан сокрушённо покачал головой, – Ваши люди знают, как он выглядит? Похоже да, раз вы так о нём рассуждаете. Тогда будьте так любезны, объясните, если он покинул Рунд тайно, то как вам об этом стало известно? А если явно, то почему ваши люди его не задержали? Это ли не было бы ответом на ваши вопросы о Райском уголке? Он не титулованная особа. Вы смогли бы с ним поговорить… по-мужски.

Что ж, Его Светлость согласно кивнул:

– Верно, верно, друг мой. Такая дама, как Анна де Шероль не могла появиться в Рунде незамеченной, и с того момента мои люди взялись присматривать за ней и этим Геньи. К несчастью, он оправдал своё звание неуловимого. Следить за ним в городе не удалось, это его территория. Зато верно, как вы выразились, теперь мои люди узнали его в лицо. Поэтому, когда он вдруг открыто, прямо верхом на коне, взялся покинуть город на вечерней заре, его остановили, точнее попытались остановить… Кстати, сколько лет этому человеку?

– Не знаю, – Антуан и правда прежде не задумывался над этим вопросом, – Он почти совсем седой. Да, думаю, он значительно старше вас, моего отца или Генриха Рая.

– Оу, вы и Рая вспомнили?! – криво усмехнулся герцог, – Что ж, так или иначе, этот, скажем, старик, оказался славным воякой. Он прорвался через поставленный Роном заслон: людей обезоружил, коней обездвижил каким-то порошком – всё в полном соответствии с теми легендами, которые здесь о