Ночная смена - Dok

Вот только потом у меня в соседях окажется два морфа.

И если у гения останется часть мозгов — то любить он будет уже конкретно меня.

А мне по уму и одного Мутабора — с походом хватает.

— Одежда. Обувь. Изъятие.

— Ссмыхлн?

— Побег. Хозяин. Затруднение.

Морф кивает. Величественно это у него получается.

Вытряхивать гения из одежонки удается не быстро — несмотря даже на внятное запугивание его Мутабором. Голым вивисектор производит весьма убогое впечатление. Тощий, но рыхлый и с брюшком. В кузов лезть не хочет, но тут я убеждаюсь, что силенка у морфа — несмотря на его не такие уж значительные габариты — есть. По-моему, мертвяк еще и руку хозяину сломал. Все, кузов закрыт. Подбираю шмотки.

— Штурм. Завод. Предупреждение. Товарищи.

Мотает головой. Не согласен.

— Помощь. Альтернатива. Обстрел. Опознание. Отсутствие.

Опять не согласен.

— Время. Нехватка. Реанимация. Обстрел. Танки. Снайпера. Помеха. Работа.

А ведь если бы я мешки грузил — меньше бы потел.

— Месть. Время. Торопливость. Помеха. Помощники. Хозяин. Нейтрализация. Необходимость.

— Ххерняя.

О, это у него четко вышло. Приходится бросить шмотки. Успеваю накоротке прикинуть пару ориентиров — как тот гоголевский дид, у которого было проклятое место между хатой и левадой.

Похоже, что дискуссия закончилась — проиграл всухую. Правда, пара недопистолетов все же есть в активе, но что-то мешает всерьез оценивать их наличие, как кардинально меняющее расклад сил.

Надо ехать.

Открываю кабину и получаю увесистый толчок, так что с трудом удерживаюсь на ногах, отсеменив на пару метров в сторону.

Морф лезет на водительское сидение.

Уверенно и привычно.

По-моему, у меня уже даже удивления не хватает.

Сейчас заведет и поедем.

Как на макабрических гравюрах Средних веков — токо смерть не на коне и не на возу, а в джипе…

Но что-то не склеивается. Сделав несколько неуверенных движений лапами, морф замирает в неподвижности. Потом начинает колотить лапами по рулю, отчего несчастный кругляш мнется как пластилиновый. Выдав такую реакцию, Мутабор с видом побитой собаки вылезает из кабины. Жаль, у него нет хвоста, он бы его точно поджал. Но приходит в себя быстро — тыкает пальцем в меня.

— Сшшофферр.

— Направление?

Ну, разумеется. Мы не выпендриваемся, мы пальцем покажем.

Странно, на карте этого КПП не помню. Но еду куда показано.

Тут недалеко.

В заборе просто и незатейливо пробита брешь. Вроде никого нет рядом — вижу довольно высокую вышку, торчащую как марсианский треножник. Но на вышке пусто, это четко заметно.

Сбавив ход до пешеходного вкатываюсь на территорию завода, правда тут все загорожено контейнерами, лабиринт какой-то. Морф тыркается в дверь. Тянусь, открываю его дверцу, и он легко выскакивает из машины, оставив в кабине стойкий запах мертвячины и ацетона.

— Стреляй, стреляй, тревога, стреляй! — гулко, как из бочки начинает кто-то вопить за спиной — ну да, хозяин разошелся, терять-то ему нечего, а охрана тут всяко должна быть.

Не успеваю разогнуться, как с дробным грохотом по кабине лупит несколько пуль, боковое стекло брызжет мелкой стеклянной дрызготней и, не особо понимая, что я делаю, сугубо по велению спинного мозга и дремучих инстинктов, выскальзываю в открытую дверь головой вперед, больно приземляясь на вытянутые руки. Куда податься — понятия не имею. Но лучше бы с наружной стороны стены. Охрана-то, скорее всего внутри — в периметре. Чертов трофейный пистолетик застрял в кармане. Дергаю изо всей силы, карман трещит и выворачивается наизнанку, верчу башкой, надо ж хоть как-то сориентироваться, куда утекать. Морфа не видно, кто стрелял — неясно.

Прямо над моей головой, словно какой-то идиот приколист со всей дури шарашит ломом по ограде — на меня секуще сыплются кусочки стены, а я и так, как Дед Мороз в блестках — весь в кусочках насыпавшегося битого стекла. Оборачиваюсь на грохот — метрах в десяти — совсем рядом какой-то молокосос с удивлением на тупой морде и таким же странным комплексом, как у хозяина морфа, в лапах.

Стреляю в его направлении наобум святых и пытаюсь не то перекатиться, не то пропрыгать по-лягушачьи. На мое счастье, бестолковая пальба вспугнула молокососа и вместо того, чтоб положить меня второй очередью, он лепит ее куда-то вообще в молоко — на меня даже ничего не сыплется. Кусочком сознания удивляюсь — отчего его бесшумка грохочет так громко.

Три патрона я сдуру спалил. Осталось два. Противника не вижу по-прежнему. Искренне надеюсь, что и меня он тоже не видит, во всяком случае, по мне не стреляют.

Гений в будке заливается во всю мощь легких, охрипнет ведь, зараза. И еще меня очень беспокоит тот, кто стрелял по кабине — это явно не молокосос — не успел бы он переместиться так шустро — явно сидел в секрете. И вообще — сколько их тут? Двое — точно. А может больше?

Вздрагиваю от какого-то заячьего верещащего визга совсем рядом — справа. И вижу нелепую фигуру Мутабора, удовлетворенно поднимающегося во весь рост. Морда у него свежеизмазана «малиновым вареньем». Молокосос-то меня почти натянул — я его оттуда не ждал никак, ловко подобрался.

— Секрехх. Ппарра. Ххъяссо.

Бреду на ватных ногах обратно к джипу.

— Хех! — заявляет морф и стукает лапой по будке.

Вопль как обрезает.

Прислоняюсь к будке.

Перевожу дух.

Какого лешего меня понесло искать себе на задницу приключений?

Ну, прикомандирован и прикомандирован. Эко, невидаль.

Ну, необученная команда, ну, дисциплины нет, но в конце-концов, танк у них захватить не смогли. А тут хрен поймешь, что дальше ждать.

— Мута…

Дальше кто-то хлестко бьет меня по ушам здоровенными ладонями, от удара мозг словно перекувыркивается в черепной коробке, на какое-то время, которое я не могу определить — я глохну и слепну от боли, слезы ручьем, звенит и пищит внутри головы и вроде как словно фоном какой-то стукоток вокруг и словно по мне кто-то бегает на маленьких беличьих лапках. И, по моему, дрогнула земля под ногами и будка по спине приложила как доской плашмя.

С трудом проморгавшись и уняв льющиеся сопли и слезы, вижу совершенно очумевшего Мутабора рядом — мы оба скорчившись сидим сбоку от джипа, а вокруг все еще сыплется какая-то дрянь — от стекол из кабины до каких-то огрызков и комочков, они стукаются о мерзлую землю, сыплются и сыплются с неба.

Обалдело озираюсь — с трудом до меня доходит, что вышки нет — вместо нее рваное дымное облако.

— Та… Танк! Артподготовка! Отходим! Отход!

Мутабор словно со скрежетом, как заржавевший, распрямляется.