Избранные циклы фантастических романов. Компиляция. Книги 1-20 (СИ) - Михеев Михаил Александрович

Выслушав новости, Сергей только кивнул. Было как-то не по себе, адреналину в кровь плеснуло знатно, а на выходе – пшик. Впрочем, черт с ним. Неторопливым, но притом быстрым шагом он вернулся к пакгаузу, махнул рукой своим и, сдвинув ворота, громко сказал:

– Ну, вот и все закончилось. Селиверстов!

– Я! – подскочил шустрый боец с автоматом наперевес. Сергей кивнул ему на освобожденных:

– Отведешь их к нашим. Только осторожно, мало ли, какие недобитки ползают, – и, повернувшись к начавшей уже шевелиться толпе, бросил небрежно: – Мне нужны один-два человека, которые с танкового эшелона, кто-нибудь из врачей… Будем смотреть ваше хозяйство. Васильич, бери наших – и хоть из-под земли мне нарой начальника станции. Или кого-то, кто может его заменить. Я в этих стрелках-рельсах разбираюсь, как свинья в апельсинах. Давай, шустренько.

– А если они на немцев работали? – деловито поинтересовался боец. – Кого тащить?

– Кого угодно, я в сортах говна не разбираюсь. Главное, чтоб мог этим хозяйством управлять. Можешь пообещать ему жизнь. Если он ее заработает, конечно. В общем, вперед! И добудь мне путейцев. И машиниста, хотя бы одного.

Эшелон с танками производил впечатление. Чистенькие, свежеокрашенные… Хотя и не новые – один из сопровождающих Сергея бойцов – в последний момент подкатил отправленный Мартыновым следом за БТ «опель» с дюжиной красноармейцев, так что их группа стала выглядеть максимально внушительно – живо определил, что это БТ-5, машинки предыдущего поколения. Впрочем, по характеристикам они отличались от «семерок» не так и сильно. Десять в обычном исполнении, два – в командирском, с поручневыми антеннами вокруг башен. Впрочем, полагающаяся таким машинам рация и характеристиками, и, главное, надежностью уступала немецким аналогам, что с грустью подтвердил сопровождающий их лейтенант-танкист. Он же, правда, клятвенно уверил, что танки только из ремонта и находятся в неплохом техническом состоянии. Ну-ну, посмотрим, а сейчас стоило продолжить экскурсию.

Паровоз хозяйственные немцы успели отцепить, а вот пассажирский вагон для комсостава и две теплушки остались. Вид у них был такой, словно ими занималась стая термитов или, как вариант, боевых дятлов. Похоже, немцы, не мудрствуя лукаво, пригнали сюда пару бронетранспортеров и причесали вагоны пулеметами. Кровищи внутри было, как на скотобойне. Темной, запекшейся… И туча мух. Но при этом офицерские пожитки фрицы успели растащить безо всякой брезгливости.

Еще четыре площадки заинтересовали Сергея даже больше, чем танки. Восемь зениток калибра тридцать семь миллиметров. И вагон боеприпасов. Тот, кто этот эшелон комплектовал, понимал толк в войне. А еще сзади прицепили цистерну топлива! При виде этого богатства захотелось прыгать и вопить от радости, и Хромов сдержался лишь потому, что не хотел ронять авторитет. Все же реакция людей этого времени во многом отличалась от его собственной, и гадать, что получилось сделать не так, было совершенно не с руки.

В контрасте с этим богатством, размером плюшек тянущим не менее чем на рояльную фабрику, медицинский поезд на них произвел удручающее впечатление. Настолько удручающее, что сопровождающая их докторша, немолодая полноватая тетка с печальными, еще не отошедшими от плена глазами, лишь всхлипнула. Начальник санитарного поезда пытался оказать немцам сопротивление и был убит, так же как и вообще все мужчины, включая машиниста, и теперь среди немногих уцелевших докторов-санитарок царили разброд и шатание. Эта вызвалась проводить освободивших ее людей сама, но теперь у нее на лице разве что буквами не было написано, что лучше б она сюда вовсе не приходила.

Поезд был разграблен буквально «в ноль». Немцы гребли все – лекарства, инструменты, вещи… Как с удивлением узнал Сергей, их собственная медслужба поставлена была отвратительно. Да, врачи хорошие, грамотные, подготовка на высоте. Как минимум не хуже, чем у русских коллег. Но вот оснащение. Светлана Александровна, так звали врачиху, успела поучаствовать в Польском походе и неплохо пообщаться с немецкими медиками. Так вот, дефицит лекарств и оборудования в полевых госпиталях у них даже тогда наблюдался жуткий[56]. Генералов наверняка лечили иначе, но ресурсы, выделяемые на простых солдат, выглядели смешно и нелепо. Выручали, пожалуй, только хорошо поставленные санитарно-гигиенические мероприятия да неплохое обучение всех, кого можно, навыкам оказания первой помощи. Но в условиях большой войны этого явно недостаточно, вот и хватали немцы трофеи, радостно попискивая.

Словом, ничего интересного, сейчас это были просто вагоны на рельсах, целые – и абсолютно бесполезные. Опять же, без локомотива, да вдобавок блокирующие рельсовые пути. И что дальше?

Дальше появился Васильич, который время даром не терял и пригнал целую толпу. Пригнал в буквальном смысле, активно толкая прикладом в спину местного «предводителя дворянства», невысокого, полноватого, но сейчас заметно спавшего с лица нестарого еще мужичка в пиджаке и с кепкой а-ля Ленин, которую активно мял в руках. Судя по каплям пота на блестящей, покрытой мелкими веснушками лысине, он дико нервничал и боялся. Иную физиологическую реакцию смело можно было отметать – не так уж жарко было сегодня.

Еще трое шли без принудительного подталкивания. Они, конечно, идти не особенно жаждали, однако солнце мягко поблескивало на стволах трофейных автоматов в руках красноармейцев, и эти люди не рисковали спорить. Хорошо понимали, что идет война, и человек с оружием в такой ситуации царь и бог. Так что шли, покорно и понуро, загребая сапогами (ну что за мода – все в сапогах!) мелкую рыжевато-серую пыль.

– Вот, старшой, все как ты приказал, – ухмыльнулся Васильич. – Начальник станции, – тут он коротким движением подтолкнул толстяка прикладом в спину, – его зам, – кивок в сторону держащегося не в пример спокойнее человека средних лет, среднего роста и вообще какого-то усредненного во всем. – Еще двое машинистов нашлись…

– Это хорошо, это радует, – задумчиво сказал Хромов, прикидывая, с чего бы начать разговор, но тут Игнатьев ловко оттер его плечом:

– А давай-ка я с ними пообщаюсь. Я с аморфной массой дела имел много, опыт есть.

– Ну, давай, – с некоторым облегчением кивнул Сергей и шагнул в сторону, дабы понаблюдать за действом. Ну и поучиться, конечно. Все же крутой бизнесмен и вообще повидавший жизнь человек знает и умеет больше, чем студент… пускай его даже и принимают за офицера, пардон, командира. Интересно, кстати, почему? Мартынов постарался?

Игнатьев тем временем шагнул навстречу доставленным, шевельнул плечами, на первый взгляд, просто так, а на самом деле привлекая внимание к их ширине и своей способности дать кому нужно по мозгам, и деловито спросил:

– Ну что, товарищи… которые больше не товарищи. Доигрались?

– Э-э-э…

– Что э-э-э? – передразнил начальника станции Игнатьев. – Ты что, решил, что советская власть тебе этот пост доверила, чтоб ты с врагом сотрудничал? А знаешь, что за это бывает?

Судя по погрустневшему (хотя, кажется, уж куда больше-то) взгляду, знал, стервец. Очень хорошо знал, куда лучше самого вопрошавшего. А Игнатьев, пользуясь моментом, развивал успех:

– А теперь скажи мне, тварь дрожащая, что тебя на сотрудничество с врагом толкнуло? И какой овраг ты себе выберешь? Таких, как ты, на кладбищах не хоронят…

Наблюдать за Игнатьевым было одно удовольствие. Он давил, запугивал, снова давил. И при этом ухитрился ни разу не перегнуть палку, словно чувствуя ту черту, после которой крыса с верещанием кидается на кошку. Позже Сергей, усмехнувшись, сказал ему: «Тебе бы в следователи, какой кадр НКВД упустил». И получил в ответ: «А кто тебе сказал, что я всю жизнь занимался бизнесом?» Все так, но это потом, а сейчас Игнатьев склонял к сотрудничеству железнодорожников, и получалось у него очень даже неплохо.

В общем, уже через пятнадцать минут все закрутилось. Вот только что с этим закручиванием делать-то? Ни одного паровоза здесь не было, а без них растаскивать вагоны – мартышкин труд. С высокой полутораметровой насыпи танки не спустить – перевернутся. А главное – и об этом пришлось говорить уже с подоспевшим Мартыновым – надо было решать вопрос с немецкими эшелонами, идущими по железке четко, как часы. Орднунг, чтоб его!