Шолохов. Незаконный - Захар Прилепин

Октябрьскую социалистическую революцию и период после нее <…> Мельница, о которой Шолохов упоминает в “Тихом Доне”, это было место моей работы. Я был там вместе с Иваном Алексеевичем, которому Шолохов отвёл столь значительную роль. Давыдка и Захарка, о которых там тоже речь, были мои друзья. Давыдку и его брата Ваську я обучил латинскому шрифту…»

Ото Гинц спутал некоторые детали – что, впрочем, было объяснимо, ведь прошло 35 лет. Тем не менее он назвал имя реального брата Давыда Бабичева – Василий, который в романе вообще не фигурировал. Это, безусловно, подтверждает подлинность его воспоминаний. К 1955 году поиск краеведами и филологами реальных прототипов шолоховских героев, в сущности, едва начался – и лишь спустя годы, когда были выяснены имена работников мельницы, стало понятно, что чех – не мистификатор.

Гинц утверждал, что некоторое время жил в семье Шолоховых (то есть либо тоже снимал угол у Дроздовых, либо заселился в шолоховском строящемся доме) и дружил с 13-летним Мишей. Среди главных качеств подростка чех отметил его «необыкновенную память».

* * *

В Плешакове Шолоховы решили пустить корни: дом строили основательный, большой – будто бы навсегда.

Доходившие с заметным запозданием новости влияния на эти планы не оказывали.

Случился мятеж Верховного главнокомандующего русской армией Лавра Георгиевича Корнилова против Временного правительства. Казачий отряд отказался поддержать Корнилова, мятеж провалился, однако имя потомственного казака Корнилова в семье Шолоховых помнили и за его действиями следили с надеждой.

Александру Михайловичу казалось, что порядок в пошатнувшейся стране установить сумеет именно он: «стройный, вытянутый, маленький, с лицом монгола генерал», – именно таким предстанет Корнилов в романе «Тихий Дон».

И будет тогда казачья воля и крепкая казачья рука хранить империю.

Но вопреки этим ожиданиям вскоре в Петрограде случился новый переворот и Временное правительство свергли большевики.

«Тихий Дон»: «…утверждали, что Временное правительство бежало в Америку, а Керенского поймали матросы, остригли наголо и, вымазав в дёгте, как гулящую девку, два дня водили по улицам Петрограда».

«…казаки насторожённо притихли. Многие радовались, ожидая прекращения войны».

Казачьи части повалили с фронта домой: одни согласно приказу, другие – самовольно.

В романе возвращается на Дон то подразделение, где служили Григорий Мелехов и его однополчане с хутора Татарского: Кошевой, Христоня, Аникушка, братья Шамили…

«Поднялись на гору. Внизу, над белёсым ледяным извивом Чира, красивейший в верховьях Дона, лежал хутор Каргин. Из трубы паровой мельницы рассыпчатыми мячиками выскакивал дым; на площади чернели толпы народа; звонили к вечерне. За Каргинским бугром чуть виднелись макушки верб хутора Климовского, за ними, за полынной сизью оснеженного горизонта, искрился и багряно сиял дымный распластавшийся в полнеба закат».

Здесь мы видим, как со страниц шолоховского романа казаки въезжают в действительность – на хутор Каргин, где будущий автор романа рос и взрослел. И сквозь зимний закат, через шолоховскую детскую память – идут дальше.

Кто такие большевики – никто ещё толком на Дону не понимал. Тем не менее первое же выступление против Советской власти было казачьим. Уже 25 октября, получив весть о свержении Временного правительства, атаман Войска Донского Алексей Каледин отправил в Ставку телеграмму о поддержке Временного правительства.

На следующий день, 26 октября, дворянин Войска Донского – в своё время служивший, как и Степан Кузнецов, в Атаманском полку – генерал-майор Пётр Краснов выдвинулся на Петроград, ведя за собой шесть сотен 1-й Донской и Уссурийской казачьих дивизий. Целью Краснова было восстановление власти Временного правительства. Александр Керенский находился в составе казачьего подразделения.

Памятуя о триаде «За веру, царя и Отечество» стоит заметить, что в данном случае о царе речи не шло – восстановление монархии даже не обсуждалось, да и вопрос веры никакой актуальности тогда ещё не имел. Казаки, поддерживающие Керенского, оспаривали захваченную группой Ленина власть и суть противостояния сводилась пока только к этому.

27 октября красновские казаки без боя заняли Гатчину, 28 октября – Царское Село, 30-го подошли к Пулкову. Там их встретили отряды балтийских матросов и красноармейцев. 30 и 31 октября произошли столкновения. В бою у станции Александровка казаки потеряли убитыми и ранеными 1300 человек. Основная их часть отказалась продолжать поход.

Керенский бежал. 1 ноября Краснов, заключив перемирие, сдался большевикам. Его отпустили под честное слово офицера, что он больше не станет бороться против Советской власти. Но вместо этого Краснов тут же решил отправиться на Дон, чтоб продолжить борьбу. Казаки 10-го Донского полка, которым он командовал в начале Первой мировой, не захотели брать его в эшелон. Краснов посчитал, что из трусости.

Настроения казачества зафиксированы свидетелями: «Всё одно нам одним, казакам, против всей России не устоять. Если вся Россия с ними – что же будем делать?»

Краснов мыслил иначе.

В те же дни – с 27 на 28 октября – началось восстание юнкеров в Москве. Им удалось захватить Кремль. До трёхсот уже разоружённых красноармейцев, попытавшихся вернуть себе оружие, были убиты.

Каледин направил на помощь юнкерам казачье подкрепление. Но составы с донскими казаками были остановлены рабочими Вязьмы и Тулы.

К 3 ноября восстание юнкеров было подавлено.

На станциях большевистские активисты развешивали листовки: «Солдаты – к нам, казаки – по домам, офицеры – по гробам».

Казаки, согласно этому призыву, действительно вернулись на Дон.

Во многих городах империи власть перешла к Советам бескровно. Но не в казачьих регионах. 26 октября Донское войсковое правительство во главе с Калединым объявило себя единственной властью на Дону. Выступая на заседании Войскового правительства, Каледин определил главную цель донского казачества как «борьбу с большевизмом».

Вслед за Калединым, 1 ноября, атаман Оренбургского казачьего войска и председатель всероссийского Совета казачьих войск Александр Дутов публично призвал своих казаков к борьбе с большевиками.

2 ноября в столицу Войска Донского Новочеркасск прибыл генерал Михаил Алексеев – до недавнего времени начальник штаба Верховного главнокомандующего – и приступил к созданию «Алексеевской организации», ставшей впоследствии основой Добровольческой армии.

Всё это, как мы видим, случилось в течение первых полутора недель после прихода к власти большевиков, ещё никак не успевших ущемить интересы казачества.

Действия Краснова, Дутова, Каледина углубили предубеждённое отношение большевистских вождей, и до того настроенных к казачеству враждебно: ведь казаки всегда были опорой власти в подавлении революционных волнений. В одном из первых декретов Совета народных комиссаров – от 17 ноября 1917 года – казачество как сословие было упразднено.

В России имелось 11 казачьих войск численностью 4,5 миллиона человек. Самым крупным из них являлось Донское – составлявшее, как мы помним, 1,5 миллиона казаков.

Декрет, казалось, посягал на невообразимое: как можно отменить одним указом целый мир – казачью песню и казачью справу, историю и традицию, само течение казачьего Дона?

22 ноября Каледин объявил на территории Войска Донского военное положение. Во все станицы направлены были телеграммы, где предписывалось