Мы восстанем завтра - Анатолий Гончар

Каша оказалась на удивление вкусной. Повара не пожалели тушенки, а в кофе вообще непонятно чего было больше – кипятка или сгущенного молока. Так сытно я не наедался уже давно, тем более что и вторую порцию откладывать на утро не стал. Утру еще следовало наступить… то есть мне суметь его дождаться, дожить…

Приятное тепло разлилось по телу, плюнуть на все, закрыть глаза, и тут же навалится сон. Хорошо бы…

– Тарщ прапорщик. – Гремя ложкой, рядом нарисовался вездесущий Васенков. – Разве нельзя было все это, – он кивнул за окно, – предотвратить?

– Юра, доедай и давай на боковую. Надо отдохнуть. Завтра длинный день. Поговорим потом, будет время, и поговорим.

– Будет ли? – Скрежанув алюминиевой ложкой по нержавеющей стали, Васенков соскреб последние остатки каши, отправил их в рот и, накрыв тарелку крышкой, принялся пить кофе, закусывая его теплым, по-советски вкусным хлебом…

Глава 17

Атаковать боевики не спешили. Рассвело, прошел час, другой. Небо, затянутое низкими тучами, сыпануло мелким дождем и словно спустило давно напрягшуюся тетиву – грянуло из всех пушек, затрещали крупнокалиберные пулеметы, полчаса бухало не останавливаясь, затем ваххабиты двинулись на наши позиции. Впереди обманчиво приземистые «Т-98». Уверенные в своей неуязвимости, они наступали степенно, неторопливо вертя стволами и беспрерывно стреляя. Под их прикрытием продвигалась пехота. Вся остальная уцелевшая техника ваххабитов, не рискуя углубляться во дворы, топталась на улицах, методично постреливая по нашим позициям. Но и там враги не чувствовали себя в безопасности, время от времени той или иной нашей мобильной группе удавалось подобраться на расстояние гранатометного выстрела, и очередная коробочка вспыхивала факелом. Увы, далеко не всегда разведчикам мобильных групп удавалось отходить без потерь. Но дело свое они делали. Силы противника таяли. Вот только «девяносто восьмые» буквально таранили нашу оборону. Вскоре пришлось оставить позиции, расположенные в частных домах. Линия фронта выпрямилась и сузилась до череды только год назад построенных десятиэтажек.

– Старый, Михалыч, – микрофон взревел голосом Пащенкова, – попробуй их сверху! Граниками сверху. Как понял? Прием.

– Понял. Пробую. – Ни секунды не раздумывая, не переча, хотя я слишком хорошо знаю ТТХ – тактико-технические характеристики «Т-98». Лишь тоскливая мысль: «Монстра» нашими выстрелами не взять». Не взять даже сверху, попади хоть сто раз в одну точку. Но хоть что-то надо делать, хоть попытаться! И уже собираясь отдать приказ, одними губами для себя: «бесполезно», и громко, так, чтобы слышали все, радиостанция внутри ротной связи оказалась разбита излетной пулей, а замену мне еще не поставили: – Передать по цепи. Гранатометы к бою. Залпом, по танкам, приготовиться, огонь!

Неправда, если сказать, что совсем ни на что не надеялся. Надеялся, а вдруг? Но вдруг не случилось. Ближайший к нам танк окутало черными дымами разрывов (экипаж, сука, даже не стал применять защитные средства), тут же порыв ветра сорвал образовавшиеся клубы, открыв взору совершенно невредимую громадину. В следующее мгновение нас накрыло ответным залпом…

Взрывной волной меня сбило с ног, швырнуло на стену. Потолок рухнул.

– Тарщ прапорщик, тарищ прапорщииик. – Голос Васенкова приплыл откуда-то из темноты, в уши наложило ваты, во рту острый привкус железа. – Вы ранены?

Я поднялся на ноги. Жалкое «нет» вырывалось из горла хриплым карканьем. Хочу отрицательно мотнуть головой и тут же едва не падаю от резкого головокружения. Здание продолжает вздрагивать от разрывов. Сажусь на копчик. Что-то липкое приклеивает штанину к середине бедра. Не глядя, понимаю, что именно, и тут же приходит боль, не очень резкая, но неприятная. Юрка уже рвет зубами ИПП. «Черт, этого еще не хватало!» – из бедра торчит острая полоска металла. Ухватившись за нее пальцами, дергаю вверх и вскрикиваю. «Сука ты, больно-то как!» Одно успокаивает: нога шевелится без затруднений, да крови не особо много. Жить буду. Ходить тоже.

– Я сам. – Отстранив Васенкова, привычно мотаю сразу же окрашивающийся в алое бинт. Боли почти не чувствую. Только гудит голова, перед глазами летают мушки.

– Аллах акбар! – прорываясь через трескотню выстрелов и грохот фугасных снарядов, звучит совсем близко.

– К бою! – Наконец-то мне удалось выпрямиться. Слышу, как в соседней квартире загрохотали автоматы – открыли огонь Ильдар и находившиеся рядом с ним бойцы. Приподнялся над подоконником. Автомат прыгает в руках, и мне никак не удается взять на мушку совсем уж обнаглевшего ваххабита с рупором, прячущегося за одним из методично постреливающих танков. Под прикрытием огня «Монстров» боевики подбираются все ближе. Микрофон моей радиостанции разрывается матом, повторяющимися позывными, докладами о потерях и просьбами о помощи, слышу, как костерит всех подряд разбушевавшийся Пащенков.

– Держаться, сказал, – орет он на требующего разрешить отход Минохина, – расстреляю к чертям. Держаться!

– Надо отходить, – не унимается комбат ополченцев. – «Монстры» перебьют нас как цыплят. Мы ни хрена против них не сделаем!

– Стоять! – орет в микрофон Пащенков.

– У меня полбата двухсотых. – Аргумент комбата весо́м, но у кого меньше?

– Десять минут, – сдается Пащенков. Странно. Что ему… то есть нам, эти десять минут? Десять продержимся, и что дальше? Еще десять?

– Отсекайте пехоту.

Тут Виктор прав, танки и артуха могут разрушить здание, но чтобы его захватить, нужна пехота.

Доку выругался – тепловизор «девяносто восьмых» сдох окончательно. Дым, копоть, бесконечные пожары, да еще десятки разрывов непосредственно на броне. Не будь в ней звукопоглощающего слоя, экипаж давно бы оглох, а так разрывы доносились отдаленными шлепками, не более. Доку улыбнулся и включил музыку. Встроенные в шлемофон разделители каналов позволяли транслировать на правое и левое ухо разные источники звуков.

– Сорок первый. – Командование танкового батальона в лице Ибрагимова Мамуда не стало оригинальничать, обозначив позывные экипажей в соответствии с бортовым номером. – Проверь двор слева.

– Стреляли? – уточнил Доку. На что получил сердитое:

– Проверь!

– Выполняю, – столь же недовольно огрызнулся Доку и скомандовал уткнувшемуся в штурвал механу: – Влево девяносто.

Двигатель ухнул, заворчал, свистнул зажимаемый фрикцион, выворачивая асфальт, заскрежетали гусеницы. «Монстр» круто развернулся и рванул в направлении невысокого обветшалого частного строения. Ударил в забор, опрокинув его на землю, и, не останавливаясь, загромыхал к дому. Появившуюся на его пороге и испуганно замахавшую руками бабку Доку смел одной очередью из пулемета. Выскочившего следом за ней деда Имурзаев расстреливать не стал.

– Дави! – в азарте заорал он на механика, видя, как сутулый дед пытается оттянуть бабку с пути ползущего на них танка. Механ прибавил скорости, гусеницы лязгнули, давя, наматывая на себя податливые человеческие тела. Многотонная громадина врезалась в стену дома. Строение рухнуло, осыпалось, а танк, практически не замедлив скорости, выполз на соседнюю улицу. Окутанный пыльным облаком «Т-98» – «Чудо XXII века» повернул вправо, выискивая себе новые цели. Доку увидел пуск реактивной гранаты и на этот раз включил активную защиту. Облако взрыва вспухло еще на подлете, реактивная граната, должная вылиться в тугую огненную струю, рассеялась мелким крошевом. Доку довольно осклабился и ответил гранатометчику выстрелом из пушки. Несколько окон в торце здания заволокло дымом разрыва.

– Давай вперед! – скомандовал он механику, хотя никакой необходимости продвигаться дальше не было. До позиции русских и без того оставалось всего ничего.

– Вправо! – Танк начал заворачиваться к частному сектору.

– Покатаемся? – весело спросил механик, видимо, догадавшись о намерениях командира танка.

– Будем гонять тараканов! – Командир танка захохотал. – Круши все подряд!

Отдавая такую команду, Доку искренне рассчитывал застать в домах хозяев, по каким-либо причинам не пожелавших или не успевших покинуть отчий кров. Его надежды оправдались, из второго по счету стоявшего на пути дома выползла старушка с двумя кошками на руках и заковыляла прочь.

– Алю-лю-лю-лю! – Танк снес угол строения, сменил направление движения и нарочито медленно пополз за спасающей жизнь бабкой. – Куда бежишь, старуха? Не спеши, хоть раз в жизни почувствуй на себе настоящего мужчину! – Высунувшись из люка, Доку, хлопая ладонями по башне, откровенно наслаждался происходящим.

Слышавшая лязг гусениц приближающегося танка бабулька оглянулась, на ее лице отразилась смесь испуга и ненависти. Она плюнула в приближающуюся махину, из последних сил отбросила в сторону кошек и, споткнувшись, упала на высокие, кустистые, по-осеннему сочные ряды петрушки. Напуганные животные рванули к забору, и перед ними тут же взметнулись земляные фонтаны, поднятые тяжелыми пулями установленного на танке «Корда». Кошки, метнувшись в сторону, ушли из-под выстрелов, и это еще больше раззадорило прильнувшего к пулемету Имурзаева. Следующей очередью удалось разнести одну из кошек на кровавые брызги, зато вторая, немыслимо изогнувшись, избежала попаданий и, в неимоверном прыжке преодолев забор, скрылась за пределами видимости.