Битва - Уильям Кейт

Но даже эта удача оказалась весьма сомнительной: в воздух поднялась металлическая нога и начала опускаться на Грейсона. Он метнулся влево, перекатился через плечо, затем вскочил на ноги. В том месте на траве, где он только что лежал, бронированный ботинок пропахал метровую борозду. Грейсон удивился, обнаружив, что все еще можег двигаться так быстро. Грудь болела, вероятно, из-за трещины в ребре, но картинка, подсказанная, услужливым воображением, – человек, которого раздавили, как жука, – давала неплохой стимул для бегства. Ему замахал солдат, помогавший заряжать пушку.

Потом Грейсон очутился среди солдат, большая часть которых принадлежала к городской милиции. К ним подкатили три шестиколесных бронетранспортера с открытым верхом, оснащенные неуклюжими легкими ПИИ – протонно-ионными излучателями. Они как раз разрядились, когда Грейсон повернулся, чтобы взглянуть на «Шершня».

Эти гаубицы ПИИ были не так мощны, как протонные пушки на некоторых боевых роботах, но могли причинить страшный вред даже самой крепкой броне. Недостаток этого оружия состоял в том, что пушки приходилось перезаряжать после каждого выстрела, на что тратились драгоценные секунды. Лучи высекли в воздухе бело-голубые ионизированные следы, и три удара грома прозвучали как один.

Но в момент выстрела боевой робот, используя свою превосходную маневренность, предупредил прицельные компьютеры транспортеров и уже отпрянул в сторону. Из реактивного ранца, вмонтированного в «спину» «Шершня», вырвалось белое пламя. Но серьезного ущерба машине не было нанесено. Чтобы перезарядить ПИИ, понадобилось, бы десять секунд.

– Врассыпную! – завопил Грейсон. Боевой робот поворачивался, наводя лазер. Грейсон уцепился за борт и рывком закинул себя в бронетранспортер.

Водитель рванул вперед, и из-под колес брызнула, струя гравия.

«Шершень» поворачивался, ловя транспортер в. прицел, но Грейсон заметил одну вещь, от которой сердце его затрепетало слабой надеждой. Гигант, казалось, берег свою правую ногу, движения которой выглядели неловкими, неуверенными. Перегнувшись назад к артиллеристу ПИИ, Грейсон завопил, перекрывая рев мотора:

– Когда зарядишься, целься в правую ногу, прямо в лодыжку! Я думаю, у него там повреждения!

Солдат тупо взглянул на него, явно ничего не понимая. Грейсон перелез на орудийную площадку, оттолкнул солдата и повернул пушку, нацеливая ствол на громаду боевого робота. Прицельная сетка легла на ступни «Шершня», это подтвердили компьютерные данные, прыгающие в нижней половине экрана. Перекрестье вспыхнуло зеленым, и Грейсон разрядил пушку.

Внешняя броня «Шершня» поглотила большую часть ионизирующей дозы, но по одной стороне ступни протянулся жестокий шрам, откуда свисали металлические лохмотья. Реактивный двигатель гиганта заработал в тот момент, когда выстрелил другой транспортер. Заряд пропал даром, но полет «Шершня» был низким и неуклюжим. Грейсон видел, что реактивный двигатель в правой ноге выведен из строя.

Боевой робот тяжело приземлился, и какой-то момент Грейсон думал, что правая нога должна полностью отвалиться. Затем водитель совладал со своим «насекомым», и боевой робот захромал в город, передвигаясь так быстро, как только мог.

Грейсон вдруг осознал, что шум, к которому он прислушивался уже некоторое время, был ничем иным, как аплодисментами солдат. В следующий момент до него дошло, что они аплодировали ему.

– Подождите! – Его вопль перекрыл весь гам. – Подождите! Еще не все! Мы можем поймать эту сволочь! Он поврежден! Мы можем поймать его!

Грейсоном сейчас двигало что-то вроде жажды крови, жажды, рожденной радостью битвы, радостью от того, что он наконец-то может нанести ответный удар. Три бронетранспортера помчались по улице вслед за отступающим боевым роботом, некоторые солдаты вцепились в ручки, ввинченные вдоль борта машины, а остальные бегом следовали за ними. Вкус победы превратил треллванский сброд в яростно настроенную, задиристую силу. Грейсон ухмыльнулся про себя. Они все еще были недисциплинированными и плохо обученными, но по крайней мере узнали, что могут воевать!

Один из бронетранспортеров, ехавший впереди, свернул в улочку, в которую поспешно шмыгнул отступающий боевой робот. Обычно такой гигант легко мог обогнать колесное бронированное средство, но повреждение значительно замедлило ход «Шершня». Грейсон мог видеть спину машины. Они настигали.

«Шершень» обернулся, поднял лазер и выстрелил. Он стрелял наобум, и пульсирующий луч разнес железобетонные блоки. Преследующие транспортеры резко вильнули вбок и запрыгали по булыжникам.

– Куда! Вперед! – заорал Грейсон. Ведущая машина остановилась, загородив дорогу, но ее водитель, услышав приказ, крутанул рулевое колесо и продолжил погоню.

На улицу шагнул еще один боевой робот. Его лазер уже был наведен и зафиксирован. За пульсирующим светом последовала ослепительная вспышка, когда ведущий ПИИ-носец принял прямое попадание и взорвался, выбросив вверх пламя и каскад горячих металлических осколков. Водитель Грейсона резко отклонился в сторону, чтобы не врезаться в остов, машина заплясала по камням вправо, с грохотом вломившись в бочки и деревянные ящики, наваленные возле зданий.

Грейсон изучал нового противника. Это был еще один легкий разведывательный боевой робот – «Страус», самый маленький тип боевой машины, с которыми он был знаком.

«Страус» представлял собой необычное отклонение от типичного гуманоидного дизайна боевого робота. Голова и туловище машины были слиты в один плоский корпус, подвешенный на очень длинных наклонных ногах. Грациозность ног и косолапый, растопыренный дизайн кромчатых ступней придавали «Страусу» вид гигантской бескрылой птицы. Несмотря на свое название, этот боевой робот не мог прыгать, но из всех боевых машин он был, пожалуй, самым быстрым и на открытой местности выжимал до ста шестидесяти километров в час.

Однако по сравнению с другими боевыми роботами «Страус» был плохо вооружен. Из-под кабины высовывалось гладкое длинное дуло одиночного лазера, две крошечные руки, присобаченные к брюху, вмещали пару тяжелых пулеметов. «Страус» пожертвовал огневой мощью ради двух боевых преимуществ – скорости и качества брони. Будучи низким и компактным, «Страус» имел более толстую броню, чем «Шершень», и его было гораздо труднее прикончить.

Туловище «Страуса» слегка сместилось, длинная труба лазера качнулась, нацеливаясь на транспортер Грейсона. Водитель снова крутанул баранку, когда через улицу метнулся бриллиантовый свет, скашивая опоры солнечных щитов и с грохотом обрушивая железобетонные куски на землю.

Из дымовой завесы горящего остова вынырнул третий ПИИ-носец и выстрелил. «Страус», залитый белым огнем, отшатнулся. С трудом удерживая равновесие, он сделал несколько нетвердых шагов назад, затем выпрямился, развернулся и выстрелил снова. Выстрелом разворотило улицу, а транспортер с ПИИ швырнуло вбок на одну сторону.

Транспортер Грейсона, завизжав тормозами, остановился в сорока метрах от правой ноги чудовища. Один из пулеметов боевого робота показался из-за прикрывающего его бедра и начал изрыгать смерть. Крупнокалиберные пули прошили борт транспортера и вгрызлись в стену здания. Два солдата вскрикнули и забились в агонии, остальные выпрыгнули и рассыпались по улице. Грейсон не сдвинулся с места и сосредоточился на прицельной сетке экрана поврежденного компьютера ПИИ. Когда сетка вспыхнула зеленым, он надавил спускной рычажок. С боевого робота, оттуда, где как раз за кабиной была продырявлена броня, посыпались металлические осколки.

«Страус» развернулся как ошпаренный и побежал, оставляя за собой слабый шлейф черного дыма. Саргадские солдаты бранились и преследовали боевого робота, их хлопушки трещали у самых пяток машины противника.

Грейсон посигналил водителю второго транспортера.

– Не отставай от него! Заставь его сражаться!

Затем он похлопал своего водителя по плечу и показал на боковую улочку.

Водитель оскалился и понимающе кивнул. Бронетранспортер свернул с главной улицы, понесся по поперечной к следующей улице, затем еще раз повернул к северу. Проехав несколько кварталов, – Грейсон дал сигнал сворачивать обратно. Они выехали в двух кварталах к северу от «Страуса», который остановился, чтобы сразиться со своим преследователем. ПИИ всадил в него очередной заряд, и «Страус» зашатался, как пьяный; очевидно, водитель боевого робота уже не думал выиграть битву, а мечтал о том, чтобы спасти свою шкуру. Грейсон выстрелил снова с расстояния сто двадцать метров. Заряд угодил в задницу боевого робота, полетели осколки антенны и бронированной обшивки.

«Там становится чертовски жарко», – подумал Грейсон. Единственной величайшей проблемой, с которой водители боевых машин любых размеров сталкивались в бою, было чрезмерное нагревание. Крошечные ядерные реакторы, дюжины силовых установок в ногах и руках, электронные схемы, заведовавшие системами орудий и управлявшие полиацетиленовыми узлами искусственной мускулатуры, испускали огромное количество тепла. Кондиционеры работали вовсю даже при нормальных, рутинных операциях, чтобы избавить машину от перегрева. Во время битвы, когда боевой робот бегал, стрелял из орудий, получал пинки и зуботычины – высокоэнергетические пучки, – внутренняя температура даже в защищенной кабине становилась невыносимой. Многие боевые роботы были побиты и захвачены, когда водители, чтобы не свариться, выскакивали наружу.