Последний шанс - Марина Серова

Предчувствие Макса не обманывало. Оставаться я не собиралась. Пошарив в его обширном гардеробе, я откопала чудесную замшевую курточку на натуральном меху. Когда доберусь до своих вещей, вышлю ее обратно бандеролью. Если рука повернется отдать такую прелесть. Эх, тяжело быть образцом честности и добропорядочности!

Выходила я осторожно, вначале обследовав дверь на предмет сигнализации.

Система охраны была мне знакома и основную опасность представляла, естественно, для входящего без спроса. Улица недружелюбно встретила меня мелким моросящим дождиком. Я подняла воротник и покинула гостеприимный дом с намерением никогда больше в него не возвращаться.

Тачку я поймала на удивление быстро, едва выйдя за забор. Немолодой, интеллигентного вида мужчина на «Москвиче» калымил явно не для развлечения, а ради лишней копейки. Общаться был не расположен, и я молча таращилась по сторонам, пока не углядела на убегающей вслед за нами дороге старенький, обшарпанный «Фольксваген». И хотя он старался держаться на приличном расстоянии, я без труда узнала своего старого знакомого, Вовика-Казанову.

Я заерзала на сиденье, прижимая к животу свою бесценную сумочку.

Захотелось спрятать голову в коленях — мало ли для чего за мной ведется такая упорная слежка. На макаровских приспешников Вован не походил, в нападениях на меня замечен не был, но его неотвязное сопровождение губительно действовало на мои и без того расшатанные нервы. Пора внести ясность.

Наша колымага уже вползла в цивилизованную часть города, где движение транспорта было более интенсивным. Боясь потерять нас из виду, «Фольксваген» приблизился настолько, что вызвал недоуменное беспокойство у моего водителя.

— Странно. Прямо кино какое-то, — проворчал он. — Глядите-ка, неужели за нами «хвост»? Да не туда! Вон тот козел на иномарке, за «КамАЗ» сейчас спрятался. Вон, вон он!

— И точно! Ну надо же! — поразилась я. — Не волнуйтесь, это мой муж.

— Я так и подумал. Кто еще способен на подобный идиотизм?

— Мы поругались, и я ушла, хлопнув дверью. Наверно, решил проследить, к кому я направилась. Ревнует, — проворковала я почти нежно.

— Мне без разницы, — сердито пробурчал водитель. — Постойте-ка, а мне ваш супружник машину не тюкнет? Крыша у него, похоже, некрепко держится.

Реплика относилась к сумасшедшему проскоку Вована на красный свет. В результате от нас он не отстал, едва не врезался в шикарный джип и чуть не сбил пытавшуюся просеменить мимо бабульку. Я попыталась успокоить встревоженного владельца «Москвича», но наш незадачливый преследователь выкинул очередной невообразимый финт, огибая по встречной полосе фургон с прицепом. Грозно нынче настроен юный Казанова, не скрывается даже. Инструкции, что ли, поменялись?

— Да он пьян! Причем в лабузину. Э нет, девушка, с поддатыми ревнивыми мужьями я дела иметь не желаю. Сейчас остановимся, и вылазьте.

— Довезите меня хоть до места, и распрощаемся. Не выкинете же вы меня посреди дороги!

— Вы мне за починку заплатите? Или ваш псих благоверный? Вот как раз светофор, выметайтесь, девушка, не тяните.

— Вы не имеете права!

Я собиралась много еще чего сказать, но закашлялась, и вредному водителю удалось меня выпихнуть. Наполненная черной яростью, как туча дождем, я рванула вдоль ряда остановившихся перед светофором машин к ненавистному «Фольксвагену».

Дождь полил сильнее, раздался отдаленный рокот грома. Погодные условия соответствовали бушевавшей во мне буре. Словно мифическая валькирия, я возникла перед знакомой тачкой и со всей дури шарахнула кулаком по капоту. Руку я при этом отбила, настроение упало ниже абсолютного нуля, но и Вовку напугала до полусмерти. Он замер в продолжительном ступоре, из которого его вывели лишь пронзительные гудки машин, стоявших позади и намеревавшихся ехать дальше.

Бедный парень не нашел Ничего глупее, как высунуться в окошко и заорать:

— Уйди, дура! Задавлю!

— Попробуй только! По судам затаскаю!

— Ну че те от меня надо? — срывающимся голосом выкрикнул он.

— Сворачивай к обочине. Разговор есть.

«Фольксваген» неловко свернул к тротуару, но покидать безопасный салон водитель не спешил. Я переждала, пока не иссяк поток транспорта, и подошла к тачке с Вовкиной стороны. Громко постучала в предусмотрительно поднятое стекло и недружелюбно заявила:

— Ах, не выходишь, отлично! Считаю до пяти и разбиваю твое окно. Пеняй на себя. Я дважды не предупреждаю.

На цифре четыре противник малодушно бросил последний оплот, выполз на свежий воздух и попал в мои не по-женски сильные объятия. В общем, скрутила я его в бараний рог и хорошенько взгрела бы для начала, но Вовка жалостливо, со слезой в голосе взмолился о пощаде, и бить его мне расхотелось. Пришлось отпустить. Дрожащими руками он прикурил и затравленно уставился на меня.

Непонятно, кто за кем охотился.

— Колись, — устало проговорила я, — кем послан и для чего. Не понравятся мне твои ответы, уж не обессудь, вытрясу более приемлемые.

— Вы меня с кем-то путаете, я случайно ехал сзади… — заканючил Вован излюбленный Душещипательный мотив.

— Ты меня достал, малый! — разозлилась я, но выплеснуть гнев не успела.

Парнишка приосанился, затравленно оглянулся по сторонам и заговорщицки прошипел, делая ударение на каждом слове:

— Тебя Плотник видеть хотел.

Это имя я ожидала услышать меньше всего. Плотников Геннадий Борисович, рецидивист, вор в законе, в прошлом мой злейший, коварнейший и беспощаднейший враг, мною побежденный и посаженный за решетку, опять, оказывается, на свободе.

Плохо моя разведка работает. О таком любопытном событии я должна была узнать не от юного прыщавого субъекта, мотающегося за мной по пятам с непонятными намерениями, а от энного количества сотрудников милиции, которые у меня в неоплатном долгу за многое и, в частности, за поимку Плотника.

Для чего это старый хорек призывает меня к себе? Нанял бы киллера, и все дела. Я недоверчиво посмотрела на переминающегося с ноги на ногу Вовку.

— Видеть хотел, говоришь? Передай ему мою фотографию.

— Лично надо, — терпеливо, как слабоумной, пояснил Казанова и подмигнул.

— Зачем? — Мне лично от Плотника ничего не надо. И опосредованно тоже.

— Ну… Поболтать о том о сем, чаек попить…

— И только-то? — Я припомнила недавнюю обильную трапезу, загрузившую деликатесами мой неизбалованный желудок. Чаем меня нынче не заманить. Пусть сочинят что-нибудь позавлекательнее. — Занята я сегодня вечером.

Вовик вздохнул и начал по-обезьяньи чесаться, не в силах решить, уговаривать меня или махнуть рукой и слинять.

— Дело у него к тебе. Важное.

— Ух ты! — ернически ухмыльнулась я. Прикончить меня, что ли, собрался?

Вот обнаглели люди! На блюдечке с голубой каемочкой им все подавай. — Скажешь, какое дело, может, еще подумаю, поехать или нет. И не красней, чай не невинная девица. Меня не обманешь, уверена, ты в курсе, что от меня Плотнику надо.

Бедолага аж вспотел от мыслительных усилий. Потер челюсть, поковырял носком кроссовки колесо, поцыкал золотым зубом. С бесконечной скорбью средневекового мученика на лице прошептал почти беззвучно:

— Нанять он тебя хотел.

От удивления я чуть не села прямо в грязь на обочине.

— Врешь!

— Вот те крест, с места не сойти, ментом буду!..

— Все равно врешь. Не правдоподобно и нехудожественно. Где ж это видано, чтоб вор сыщика нанял? Чего ты загоняешься, чудак? Поспорил с кем или вправду пьяный? Дыхни-ка!

Вовка обиженно скривился и полез за пазуху поскрести тощие ребра.

— Он то же говорил, не поверишь. А еще сказал, крутись, как ерш в унитазе, но привези ее. А не то кое-что кое-куда то ли засунет, то ли натянет, если ничего не перепутал.

— Так вот почему ты за мной целый день катаешься! Подойти боишься, напугала я тебя при первой встрече.

— Было маленько. А еще он обещал полную безопасность.

— Н-да? — засомневалась я.

— Мамой клянусь!

Сложно отказаться от такого предложения такого человека. Пока я размышляла, к дождю присоединился град, и мы забрались внутрь машины.

— Что ж ты, дурачок, сразу все не выложил? Ломался, отпирался, ветошью прикидывался.

— Струхнул я, — обворожительно улыбнулся лопоухий Казанова. — У вас с ним серьезные дела, а я посередине, как вошь между пальцами.

— Ну и выражаешься ты при дамах, — покачала я головой. — Ладно, уговорил, сердешный. Вези.

Ехать оказалось недалеко. Бывший зек жил в новом благоустроенном шестнадцатиэтажном доме на предпоследнем этаже. В лифте Вовочка возобновил попытки познакомиться поближе, и вновь пострадала его и без того не идеальная физиономия. По тому, как искренне он потом извинялся, я сделала вывод, что руки и голова у него работают несогласованно. Последствия многочисленных сотрясений головного мозга, полагаю.