Последний ребенок в лесу - Ричард Лоув

Школа на дереве

Природа стимулирует развитие восьмого типа интеллекта (а возможно, и все остальные) самыми разными путями. Но особую слабость я питаю к домам-деревьям, в которых таится особая магия и которые снабжают нас практическими знаниями.

Рассказ Рика заставил меня вспомнить о собственной карьере архитектора — специалиста по строительству домов-деревьев, которую я сделал в девяти-десятилетнем возрасте. И если я не всегда мог поймать трудный мяч, то вскарабкаться по стволу дерева и прибить гвоздями дощечку я мог как никто другой. Однажды летом я собрал отряд из пяти или шести мальчиков, и мы отправились за «лишними» пиломатериалами на соседнюю стройку. В 1950-х это не считалось воровством, хотя на самом деле называется именно так. Горы отходов, некоторые в застывшей на них бетонной смеси, лежали рядом с вырытыми под фундамент котлованами, которые при сильных ливнях превращались в настоящие маленькие озера. Плотники отвернулись, когда мы увезли на тележке несколько листов фанеры четыре на восемь и два на четыре. Карманы наши топорщились от подобранных на земле гвоздей.

Мы выбрали, казалось, самый большой дуб в округе: ему было, наверно, лет двести. И мы возвели на дереве четырехэтажный дом с наглухо закрытым нижним этажом, на который мы попадали через люк со второго этажа. Каждый из последующих этажей был тщательнее отстроен и более просторным из-за широко раскинувшихся ветвей. Верхний этаж походил на воронье гнездо, куда можно было проникнуть, только покинув третий этаж и пройдя на четвереньках метра три по толстенной ветви. Потом ты попадал на ветку повыше, которая сходилась с первой, по ней и можно было добраться до «вороньего гнезда» — площадки под кроной дерева, располагавшейся метрах в двенадцати над землей. Для того чтобы пользоваться домом, были еще веревки, особые приспособления и две корзины. Дом-дерево стал нашим галеоном, нашим космическим кораблем, нашим фортом Апачи; оттуда были видны все хлебные поля и за ними на севере огромный черный лес. Сегодня в нашем сутяжническом обществе мне даже вспомнить страшно о том доме-дереве.

Я вернулся туда через несколько лет, и оказалось, что со старым деревом все в порядке. Единственным признаком цивилизации были две или три посеревшие фанерки размером два на четыре среди его ветвей. Если вы сегодня ради интереса проедетесь по Среднему Западу или по другим лесным дорогам Америки, то, пожалуй, встретите еще несколько подобных артефактов — скелеты домов-деревьев прошлых лет. Но новых построек такого типа вы увидите немного. А если какие и встретите, то их, скорее всего, построили взрослые — может быть, даже для себя.

Взрослые отобрали у детей право на строительство домов-деревьев, прямо как Хэллоуин (возможно, правильнее будет сказать «вернули себе это право», так как и Медичи в эпоху Ренессанса построил мраморный дом, в центре которого было дерево, и городок вблизи Парижа в середине XIX века был знаменит своим рестораном в доме-дереве). Тщательно продуманные книги для взрослых советуют строителям домов-деревьев размещать доски на основных ветвях ближе к стволу, чтобы дом не боялся ветра и оседания. Рекомендуется использовать не нейлоновые, а натуральные пеньковые веревки, а пол сделать немного покатым, чтобы обеспечить стекание воды. Лестницу не приколачивать к стволу гвоздями, а привязывать к дереву и устанавливать в устойчивом положении. И так далее.

Как бывалый архитектор домов-деревьев я мог бы воспользоваться подобной информацией, а мог бы обойтись и без нее. Дома, которые строили мы, соответствовали нашим запросам. Никто из моих приятелей-строителей не получал травм, по крайней мере серьезных. Наши деревья нас учили. Это они научили нас верить в себя и в свои способности.

Недавно я разговаривал о значении строительства домов-деревьев с образовательной и эстетической точек зрения со своим другом архитектором Альберто Лау, по проектам которого в городе построено несколько школ. Альберто вырос в Гватемале. «Только в обществе изобилия дети могут найти материал для подобного строительства», — качая головой, заметил он. Однако какое-то время спустя он прислал мне список с перечислением всего того, чему, по его предположению, я научился с моими друзьями юности в процессе строительства домов-деревьев:

«Вы узнали самые ходовые размеры строительных материалов: листы фанеры 4x8, доски 2x4 и еще самые разные гвозди.

Возможно, вы узнали, что диагональные крепления делают всю конструкцию прочнее, независимо от того, поставлены ли они в углах или скрепляют основание или пол дома-дерева.

Вы могли узнать, что такое дверные петли, если использовали их для крепления люка.

Вероятно, вы представляли себе, в чем разница между винтами и гвоздями.

Вы научились строить лестницы с перекладинами, раз перебирались по ним с одного этажа на другой.

Вы научились поднимать тяжести с помощью блочных устройств.

Вы узнали, что рамы укрепляют входные отверстия, такие как окна и дверь в полу.

Вероятно, вы научились делать крыши покатыми, как в настоящем доме, потому что поняли, что с покатой крыши вода будет стекать.

Возможно, вы научились вставлять раму узкой стороной кверху, таким образом получив представление о „сопротивлении материалов“ — этот предмет преподают будущим инженерам.

Вы научились обращаться с ручной пилой.

Вы научились соизмерению частей, то есть пространственной геометрии.

Вы научились соотносить размеры своего тела с окружающим миром: рук и ног — с диаметром ствола дерева, вашего роста — с высотой дерева, ног — с расстояниями между перекладинами лестницы, обхвата — с размером люка; научились понимать, до каких ветвей вы можете дотянуться, с какой высоты можете спрыгнуть, не причинив себе вреда, и т. д.»

«И еще одно, — добавил он, — возможно, неудачи научили вас большему, чем просто успехи. Была ли то веревка, оборвавшаяся от слишком большого веса, доска или фанерка, оторвавшаяся из-за того, что вы прибили ее слишком маленькими гвоздями. На практике вы научились самому главному принципу инженерного искусства: любую сложную проблему можно решить, разбив ее на несколько маленьких и простых. Скорее всего, и вы, решая проблему постройки дома-дерева, разбивали ее на простые части: какое дерево выбрать, как на него залезть, в какой его части строить дом, какие для этого необходимы материалы, где их достать, какие инструменты нужны для строительства, где их достать, сколько на это уйдет времени, сколько человек должны участвовать в строительстве, как поднять материалы наверх и распилить их, как построить пол и возвести стены, вставить окна и положить крышу».

Если мне не изменяет память, все последние десятилетия строительство домов-деревьев, как и прочие проделки на природе, традиционно было мальчишеским делом; девочки, принимавшие в этом участие, считались сорванцами. Кстати, значение слова «сорванец» кажется мне двойственным. Ведь на самом-то деле нельзя однозначно утверждать, что девочки слишком скромны и сдержанны для таких проделок. Без длительных наблюдений и научного анализа особенностей восприятия природы детьми невозможно определенно говорить, что девочки в большинстве своем не строили дома-деревья или подземные укрепления и не проводили эксперименты на земле, напоминавшие опыты по химии или физике. Джанет Фоут, например, хотя и не строила дома-деревья, но все-таки делала в кустах укрытия из веток и растений, напоминавшие шалаши.

Когда в разговоре о домах-деревьях с Элизабет Шмит, работающей в социальной сфере, я сказал, что это было занятием мальчишек, она со мной не согласилась и вспомнила вот что:

«Мои родители поженились 2 июня 1948 года, когда отца, летчика военно-морской авиации, перевели после окончания Второй мировой из Колумбии. Ньюйоркцы окунулись в сельскую жизнь Пенсильвании, где отцу, горному инженеру по специальности, было предоставлено место в сталелитейной компании Bethlehelm Steel. Между собой мы называли городок игрушечным, так как все дома компании выглядели абсолютно одинаково. Там я и гуляла с другими ребятами. Мы играли в бейсбол, строили хижины и дома-деревья. И мальчишки и девчонки — все вместе. Я работала не хуже многих мальчишек, но никаким сорванцом не считалась».

В общем, занятия на природе вполне доступны женщинам, в первую очередь, конечно, девочкам. В 2000 году Ассоциация по производству спортивных товаров сообщила, что женщины составляют 44 % участников многодневных и 50 % участников однодневных походов. Если бы сегодня строительство домов-деревьев было так же распространено среди детей, как во времена детства Элизабет Шмит и Джанет Фоут, я затрудняюсь сказать, каков был бы состав детских строительных бригад.

Как оказалось, дочь Альберто, Эрин, студентка Университета Южной Калифорнии, в детстве строила дома-деревья в каньоне Скрипе Ранч. Настало время, когда местная общественность повсеместно стала разрушать дома-деревья и крепости. Но это не заставило Эрин отказаться от своей мечты, зародившейся еще в ее доме-дереве.