Дело о влюбленной тетушке - Эрл Гарднер

— Они не в состоянии доказать, что это тот самый сомниферал! — заметил Мейсон.

— Возможно, но они явно исходят именно из этой предпосылки. Доктор Кеттл держится твердо и заявляет, что его пациентка находится под воздействием наркотика, если ее разбудить, то любое ее показание может оказаться неточным, подлинные факты могут перемешаться с плодом больного воображения. Он выразил это куда более внушительно и солидно, чем я.

Мейсон задумался, потом сказал:

— Хорошо, Дункан, пусть доктор Кеттл еще раз подчеркнет тот факт, что заявление, если она его сделает в нынешнем состоянии, может быть неточным, окрашенным собственной фантазией. Но если они возьмут на себя ответственность за последствия столь несвоевременного допроса, пускай себе разговаривают с его пациенткой, как только она проснется…

— Они сразу же ухватятся за такое предложение, — сказал Краудер. — Им просто необходимо немедленно выяснить, что все это значит, каким образом ее машина оказалась в песках, какая связь между миссис Элмор и Монтрозом Девиттом, когда она его в последний раз видела и так далее… Должен ли доктор Кеттл будить ее сейчас же?

— Нет, пусть дождутся естественного пробуждения, — решил Мейсон. — Только намекните доктору Кеттлу, чтобы он еще раз убедительно повторил им о возможной неточности ее показаний. Ну, а потом будь что будет.

— А разве вы не знаете, что будет потом? — грустно усмехнулся Краудер. — Ее заберут в камеру для подследственных, а когда она полностью придет в себя, дадут ей прослушать запись собственного допроса и спросят, что тут правда, а что вымысел.

— К этому времени мы ей посоветуем ничего не говорить, — ответил Мейсон. — Только нужно действовать согласованно и расторопно. В ту самую минуту, когда она сделает заявление, вы предупредите меня, и я выражу возмущение по телефону и обвиню их в том, что они воспользовались неосведомленностью моей клиентки. И заявлю, что при сложившихся обстоятельствах я рекомендую ей не делать больше никаких заявлений, если при этом не будут присутствовать оба ее адвоката.

— И она будет молчать?

— Конечно, — заверил Мейсон.

— Вы в этом уверены?

— Если вы с нею поговорите, она вас послушает.

— Что вы хотите сказать? — не понял Краудер.

— Объясните, что ее могут обвинить в убийстве, — сказал Мейсон.

— Хорошо, — согласился Краудер. — Я поговорю с ней.

— Мы здесь работаем в новом направлении, — сообщил Мейсон. — Игра оказывается интересной. Самое главное сейчас, это заставить клиентку замолчать сразу же после того, как она в первый раз расскажет свою историю.

— Я сделаю все, как вы сказали, — заверил Краудер и повесил трубку.

10

— Мы проверяем Вестона Хейла? — спросил Пол Дрейк когда Мейсон повесил трубку.

Мейсон кивнул.

— Это тот сенсационный случай, Пол, когда мы держимся на шаг впереди полиции, вместо того, чтобы быть на два позади.

— Я думаю, сенсация будет, когда они догонят нас, — усмехнулся Дрейк.

— Мы не нарушаем закона, скрывая вещественные доказательства, — заметил Мейсон. — Мы их просто провернем. Каждый имеет на это право.

— Я знаю, знаю, — ответил Дрейк. — Но все равно беспокоюсь.

— Мне кажется, — сказал Мейсон, — что никакого Вестона Хейла мы не найдем. Узнаем, что он внезапно исчез.

— Я тебе нужна, шеф? — спросила Делла Стрит.

Мейсон немного подумал.

— Нет, Делла, ты останешься здесь и будешь защищать крепость, — решил адвокат. — Да, сейчас мы попали в тупик, но чтобы доказать это, мы должны все проверить. Поехали, Пол!

«Роксли» оказался шестиэтажным домом с дорогими квартирами. Дежурный сообщил, что Вестон Хейл проживает в квартире номер пятьсот двадцать два.

— Ну что ж, мы поднимемся наверх и постучим в эту дверь, — сказал Мейсон. — После разыщем управляющего и попробуем что-нибудь у него узнать.

Поднявшись на лифте, они дошли до нужной квартиры и позвонили. Звонок был слышен даже снаружи.

— Позвони три раза, — сказал Мейсон, — мы должны быть уверены, что нам никто не ответит.

Дрейк еще несколько раз нажал кнопку звонка. Когда они уже собрались уходить, дверь отворилась. На пороге стоял мужчина, запахивавший на себе халат. Глаза его были опухшими, нос красным, а голос настолько хриплым, что слова было трудно разобрать.

— Кто вам нужен?

— Вы мистер Хейл? — спросил Мейсон.

Человек покачал головой.

— Хейла нет дома. Что вам нужно от него?

— Мы бы хотели с ним поговорить, — ответил Мейсон. — Он здесь живет?

— Мы с Хейлом снимаем квартиру на двоих. Я болен, думаю, у меня грипп. Вы, господа, только заразитесь, если будете здесь стоять. Приходите в другой раз.

— Где мистер Хейл? — повторил вопрос Мейсон.

— На работе.

— Где?

— В «Инвестор Мортджейдж энд Рефинансинг компани».

— Где находится эта компания?

— На Западной Бемонт-стрит. Что вы от него хотите? И кто вы такие?

— У мистера Хейла один глаз стеклянный? — спросил Мейсон.

— Что?

— У него стеклянный глаз?

— Для меня это новость… Мне всегда казалось, что у него все в порядке. Так кто вы такие?

— Как вас зовут?

— Ронли Эндовер. Послушайте, у меня лихорадка, мне плохо уже два дня, я никак не могу справиться с болезнью. Почему бы вам, господа, не отправиться домой, пока вы не схватили грипп?

— Мы войдем, — попросил Мейсон, — всего на минуту.

— Если вы войдете, я буду разговаривать с вами, лежа в постели. У меня лихорадка, и я должен лежать, укрывшись одеялом с головой, пить фруктовый сок, немного виски и аспирин. Так вот, господа, если вы не боитесь гриппа, входите…

У Пола Дрейка был нерешительный вид, но Мейсон заявил:

— Мы рискнем.

Они вошли в квартиру.

— Это двойная квартира? — поинтересовался Мейсон.

— Верно. Комната Хейла вон там. У него отдельная ванная. Моя спальня по эту сторону, и тут тоже есть ванная. А эту комнату мы используем как гостиную, позади вас кухня. Ну, а теперь, господа, я ничего не могу сказать о Хейле, кроме того, что он на работе. Отправляйтесь туда и объясняйтесь с ним там. А я лягу, пожалуй. Уж очень скверно я себя чувствую.

Эндовер отправился к себе в спальню и забрался в постель, не снимая халата. Он несколько раз чихнул и посмотрел на них слезящимися глазами.

— Мы стараемся узнать все что можно о мистере Хейле, — пояснил Мейсон. — Это крайне важно.

— А что в этом важного? — удивился Эндовер.

— Я — адвокат, — быстро сказал Мейсон, уходя от ответа. — А это — детектив.

— Полицейский или частный?

— Частный.

— Что же вы хотите?

— Надо выяснить кое-какие подробности о Хейле.

— Почему бы не расспросить его самого?

— Мы это сделаем, как только выйдем отсюда.

— В таком случае, не медлите. Вас же никто не держит.

— Мы планируем отправиться поговорить с мистером Хейлом, но сначала хотим выяснить, тот ли это человек, который нас интересует, и можно ли заглянуть к нему в комнату?

— Конечно, почему бы нет? — воскликнул Эндовер и тут же изменил решение: — Нет, обождите минутку. Черт возьми! Я же не имею права давать такое разрешение. Я вам ответил, не подумав… Конечно, вы не можете заходить в его комнату, это же его помещение. Мало ли что там есть? Я не намерен позволять двум незнакомым людям шарить в его комнате…

— Не могли бы вы подойти к дверям вместе с нами? — любезно спросил Мейсон. — Мы вовсе не собираемся там шарить, как вы изволили выразиться. Просто заглянем внутрь, ни к чему не прикасаясь.

— Что вы ищете?

— Мы пытаемся собрать сведения о нем.

— Зачем?

— Нам надо разрешить с ним важное дело.

— Заглянув в его комнату, вы ничего не разрешите, — возразил Эндовер. — Я сомневаюсь, что это ему понравилось бы, и я не собираюсь вставать с кровати. Я чувствую себя просто отвратительно, а коли вы, господа, и дальше будете мне надоедать, то вообще ничего не услышите от меня про Вестона Хейла!

— Сколько времени вы с ним делите эту квартиру? — спросил Мейсон.

— Не помню… кажется, четыре или пять месяцев. Тут раньше жил другой парень, но он уехал из этого города. Я всегда стараюсь найти себе напарника, такая квартира на двоих куда лучше, чем отдельная однокомнатная, где и повернуться негде… Но что вам нужно от Вестона Хейла?

— Стараемся его отыскать, — ответил Мейсон. — Вы никогда не видели его с черной повязкой на глазу?

— Говорю вам, что я не знал о его плохом глазе. Я считал, что они у него оба в порядке.

— Скажите, у него есть пишущая машинка?

— Есть.

— Он что-то печатает?

— Конечно печатает, это его работа. Когда он дома, все время стучит на машинке, иногда засиживается до ночи. Так что вам от него надо?

— Мы полагаем, что его приятель Монтроз Девитт попал в беду, вот и хотим поговорить с Хейлом. Вы не слышали, он упоминал когда-нибудь имя Монтроза Девитта?