Небо в алмазах - Alexandrine Younger
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— А ты мне хамить перестань! И орать на меня… — Лиза вскочила с места, вставая вплотную к Косу.
— Ты захотела, чтобы я хамить начал? Ты какого хрена-то Пчёлу слушалась, а?
— А я у тебя на коротком поводке? Псинка, принеси кость? — Лиза схватила сумку, доселе спокойно лежавшую на скамейке. — И если нормально выслушать не умеешь, то помогать я тебе не буду!
— Ребята! — Филатов попытался разнять внезапно враждующих Лизу и Коса, которые и ругаться-то давно перестали, а тут… — Брэк! Вы-то куда?
— Ты как со мной разговариваешь? — споры с Лизой всегда выжимали из сына профессора астрофизики последние соки. — То есть я лох у тебя, внимания не стою?
— Да и ты не с торговкой базар ведешь, не у себя на точке, — озлобленно произнесла Лиза, озираясь на Пчёлкина, и, поправив на плече сумку, рванула из беседки. — Валера, целую, люблю! Пока…
Космос, было, побежал за ней, пытаясь вернуть на место. Не о такой встрече с любимой девушкой он сегодня мечтал, но Лиза вырвалась, и, топнув напоследок ногой, безмолвно удалилась в сторону дома Пчёлкиных, не скрывая испорченного настроения.
— Остынет, Косматый, не грузись, — зная сестрицу, заключил Витя, — недели через две, если на глаза не попадаться, как раз успеешь до границы с Афганом. Пешкодрапом!
— Твою мать! Из-за гребанной, блять, Елисеевой, чтобы её там!
— Я говорил, что фиговое дело из-за этого собачиться, — Фил не удивлен, что молчание Пчёлы и Лизы обернулось против них. — Девчонка хотела, как лучше, чтобы вы там не городили. Но разобраться надо! Точно узнаем, а тогда и Саньку отпишем…
— Или не отпишем… — все сходилось в одном — слухи Пчёлкину не врали. — Что, может по пивку хотя бы? А то аж в горле сухо!
— Не, бойцы, у меня тренировка полпятого, форму так растеряю, — отказался Фил, и Космос поддержал его, — в другой раз.
— А мне к старшим, раз уж так, — голова Коса была занята не только мыслью о том, как он найдет общий язык с Лизой. — Пчёл, ты со мной?
— А куда я денусь-то?..
88-й. Неугомонные
Лиза равнодушно смотрела на циферблат наручных часов. Вокруг неё все такие деятельные и активные, а она выбита из колеи. Как будто из механической куколки выдернули винтик. Хорошо, что не с мясом. Ссора с Космосом стала редким событием, которая выбивала из привычного ритма. Ещё и с Пчёлой не разговаривали.
Читальный зал подарил Лизе лишние минуты тишины. И если это было то самое, что нужно сейчас Павловой, то Софка, сидевшая рядом с подругой за столом, тянула Лизу прочь из учебного заведения, не желая тонуть в сводах законов.
— Ты достанешь меня! — Софа успевала вырисовывать на полях тетрадного листа цветочки, и отчитывать подругу. Макаренко плакал в конвульсиях. — Я же найду любого шкафообразного, вон, спортсменов полно, и пусть Пчёла и Кос попробуют со мной спорить!
— Люблю тебя за твою отчаянность, Софка, — удрученно проронила Лиза, представляя, какая судьбина грозит этому провожатому, если Софа его отыщет, — редкую, но всё же отчаянность.
— Я волнуюсь, чумичка! Ты весь день сидела увальнем, закрывала учебником по теории книжку со стихами Есенина, и хочешь сказать, что все нормально? Все, пошли отсюда!
— Софа! Не жалею, не зову, не плачу! — заверила подругу Лиза, когда они выходили из библиотеки.
— Павлик, ты мне лапшу на уши не вешай, они у меня и так не идеальной формы! Поссорилась с Космосом, но это дело поправимое!
— Соф, я знаю, что смысла нет, тебя обманывать, но давай не о нем. Чтобы ему там икалось от ора! Придурок!
— В таком случае изобрази на лице вселенскую радость! Штабели на курсе падают, а мне их собирать за тебя! — девушки уже выходили с территории учебного заведения. — Твой Космос будет знать, как кричать на слабых и беззащитных. Вон, давай у тех парней спросим! — Софка показала на небольшую кучку студентов о чем-то весело разговаривающих, смеющихся. — Красивая ли ты, мухомор?
— Эта курящая гоп-компания не слишком смахивает на комсомольцев!
— Все, иду и спрашиваю! Попробуй усвистать! — Лиза не думала, что Софка перейдет к решительным действиям.
— Мне все равно! — прикрикнула Лиза вдогонку.
Ни с кем более разговаривать не хотелось, но Софу следовало подождать, пока она обрабатывала какого-то широкоплечего шатена, и, очевидно, по душу павловскую.
— Славка! Ты на неё смотри, только не пристально — морозит! С парнем поссорилась, целый день играет в несъедобное. Скажи ты хоть ей, как сторонний наблюдатель… — Софа вместе с незнакомцем подошли вплотную к Лизе — последняя не поднимала глаз, рассматривая свои отполированные ноготки. Чем не занятие? — Не идет ей черно-белый цвет к лицу.
— Красивая значит? С ухажером поссорилась? — голос парня заставил барабанные перепонки Лизы насторожиться. Она давно не слышала этих интонаций, как и не видела обладателя молодцеватого тенора, с которым так недружественно распрощалась ещё в июне. А ведь они почти пять лет просидели вместе за одной партой, ошибиться было невозможно. Не страдает же Лиза в свои семнадцать лет и девять месяцев маразмом.
— Клинический случай, Славик, целый день пытаюсь разговорить. Ни в какую!
— Я б на этого фрукта посмотрел…
Оторвавшись от созерцания собственных ладоней, Павлова подняла голову, и поняла, что ещё не глуха, и, по крайней мере, не страдает провалами в памяти. Рядом с Софой стоял знакомый со школьной скамьи Вячеслав Громов. Почти как тот самый Мюнхгаузен — да только вот не к добру эта встреча. И откуда он вообще здесь взялся? Немое удивление…
— Привет, Лизок! — и он все так же хочет украсть её холодным взглядом — совершенно зимние глаза. Голубые, студёные — только и ждали своего января. Отчаянное ожидание. Но Громов не учел, что январская стужа Лизы давно слилась с апрельским ливнем Космоса. И теперь ей совершенно ничего не страшно. Осталось только сделать вид, говоривший о том, что она не удивлена внезапной встрече.
— Здравствуй! — коротко бросила Лиза, не расположенная к долгой беседе, которой, очевидно, не избежит.
— Вы знакомы? — молчание нарушила Голикова, с любопытством разглядывающая подругу и Громова. — Москва — большая деревня! Когда я уже перестану этому удивляться?
Лиза коротко кивнула головой, а Слава уверенно продолжил свою речь, продолжая так же испытующе глядеть на одноклассницу:
— Уж, сколько лет, Лиза? — как будто играл в плохого следователя — так резко прозвучал этот вопрос, но Слава осекся, и уже мягче добавил. — Пять лет…
— Одноклассники Соф, бывает и такое, — Голикову такой ответ устроил, но здесь и сейчас она ощутила себя
