Агентурная разведка. Часть 8. Микст - Виктор Державин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Кэти была счастлива от этой работы и перспективы. Оказалось, она давно хотела иметь работу, но Глен был категорически против: он хотел, чтобы она была дома и общалась только с ним. То есть он не просто хотел быть единственным мужчиной в её жизни в плане супружеских отношений — оказалось, он хотел узурпировать её жизнь в целом.
Этого мы изначально не увидели, этого нам не подсказали и из Москвы.
Мы немного сомневались в том, что устройство на работу Кэти окажется очень хорошим лекарством от шопинга. К счастью, ошиблись.
Что там труд делает с человеком?
Ну как тут не вспомнить классиков марксизма-ленинизма?! Хотя… об этом говорит и православие, и католицизм, и протестантизм.
Через несколько дней после начала работы Кэти я должен был с ней поговорить. Это проверочное мероприятие, заранее спланированное совместно с Вильте.
После игры Вильте увела Глена поговорить отдельно. Мы с Кэти расположились за столиком небольшого кафе напротив раздевалок.
Кэти была в восторге от своей работы. Особенно ей нравилось, что эта служба создаётся ею с нуля, а также то, что эта работа предполагает активные и системные коммуникации с коллегами из СМИ, рекламными агентствами, блогерами, особенно на данном этапе — этапе установления связей и деловых контактов.
Только после этого разговора я связался с Ричардом и объяснил ему по телефону, что мне надо помочь своей жене проверить только что созданную ею пресс-службу. Просил помощи, чтобы с ней были организованы контакты и встречи, а самое главное — получена обратная информация с характеристиками Кэти и подсказками.
Ричарду помочь мне ничего не стоило, при этом моя просьба была вполне естественной, нормальной.
Конечно, был ещё вариант подключения к делу сенатора, но я не хотел его беспокоить такой мелочовкой. Ресурс сенатора слишком мощный, и его применение я планировал только в самых важных случаях.
Но зачем всё это?
От СВР, от генерала Александрова, Вильте пришли указания искать контакты в среде журналистов, с популярными блогерами не спешить, разрабатывать тему контактов именно с традиционными СМИ, в первую очередь с газетчиками.
Вильте мне объяснила, что газетчики — это рупор конкретных финансово-промышленных групп. У них, конечно, стоит задача зарабатывания денег, но не она главная. У печатных СМИ главным показателем является безубыточность, а не прибыли. То есть в СВР прекрасно понимали, что, несмотря на громогласные заявления компаний из числа лидеров развития интернета и коммуникаций о скорой победе интернета над телевидением и печатными СМИ, роль традиционных СМИ останется огромной. При этом главным критерием по отношению к традиционным СМИ останется их фундаментальность. Другими словами, ей объяснили, что фундаментом останется какая-нибудь статья в «The New York Times», а интернет уже разнесёт это по всему миру и обсудит до молекул.
Сама Вильте очень не хотела заниматься журналистами и СМИ. Это однозначно не её, а когда тебе всё претит в этом деле, то ничего хорошего не выйдет. Поэтому Вильте и приступила к использованию в целях реализации задачи полностью подконтрольного ей человека.
Позже она дала мне прослушать свой ключевой разговор с Кэти. Вильте очень тонко и жёстко поговорила с Кэти. На мой взгляд, разговор был радикально феминистским и абсолютно неприемлемым по сути, по содержанию. Но он оказался очень результативным.
В конце разговора Кэти заверила мою жену, что ей куда интереснее добиться того, чтобы иметь заработок выше мужа, доказать, что она не «курица», доказать, что интересное дело для неё куда важнее, чем все эти шмотки.
Я восхитился работой своей жены, о чём ей сказал. Но Вильте — это Вильте. Другая бы с удовольствием приняла мои эмоции и наслаждалась, а Вильте мне сказала:
— Это не я такая умная. Наши психологи все записи, все мои сообщения тщательно проанализировали и чётко определили, что у Кэти есть большой, но нераскрытый потенциал. Уловили, что её муж сильно подавлял Кэти, развивал в ней неуверенность, то есть делал всё то, что дешёвые психологи называют развитием комплексов. У них всё подводится под «комплексы», которые якобы прямо из детства, поэтому они делают выводы о трудностях «лечения». Не знаю, кого там наши привлекали, очевидно, и англоязычных тоже, скорее всего, американских.
— С чего ты взяла?
— Мне присылали их тексты на английском, убрали только всё, что определяет источник, авторство. Там очень тонко. Вот они и распознали в Кэти многое. Наши выработали конкретные рекомендации, а я им следовала.
— Но ты же планировала сделать из Кэти многодетную мать.
— Этот вариант был у наших запасным. Просто он мне больше нравился. Я сама люблю детей и искренне желала Кэти счастья. Самостоятельно поменяла местами варианты. Имею право!
— Почему этот вариант у наших был запасным?
— Потому что они так и предполагали, что всё упрётся в полное неприятие Глена, что на самом деле это создание чрезвычайно конфликтной ситуации. Это в наших правилах?
— И тем не менее ты попёрла напролом.
— Для очистки своей совести. Но не только это. Кэти поняла, что после отказа Глена у неё остаётся только два варианта. Первый — остаться шлюхой своего мужа, второй — рвать жопу на поприще журналистики, возможно, писательства, трудиться и добиваться чего-то в жизни, быть личностью, которую будет уважать её ребёнок. После того как она упёрлась в полное неприятие Глена насчёт детей, моё предложение о работе она восприняла как спасательный круг.
— Ты уже знаешь, как будешь её использовать?
— Мои там мне всё хорошо расписали и разъяснили. В общем, в моей организации по-прежнему считают, что журналистика — это кладезь возможностей и прямой ход к информации, нужной нам. У вас, естественно, так не считают. Это нормально. Понятно, что к военной тематике через журналистику невозможно прорываться. А вот к политической, экономической, частично к финансовой — вполне возможно. Но вербовать Кэти запретили. У меня, главы компании, естественная тяга к любому инсайду, как прямо связанному с отраслью, так и косвенно — те же экономика и финансы.
— Я слышал, как ты ей давала установку на инсайд.
— Мои мне сказали, что это норма для пресс-служб. Кроме того, добывание ими информации — это абсолютно нормально. Виноват будет тот, кто допустил инсайд, а не опубликовавший журналист.
— Она не журналист.
— Пока. Надеюсь, ты решишь вопрос с Ричардом, окажешь помощь дружественной фирме. Ей очень нужно иметь официальный статус журналиста, редакционные задания, да и редакционное удостоверение тоже нужно. Слава богу, в этой стране журналисты неприкасаемые! Уважаю Штаты!
