Жажда - Макс Вальтер

плюс физическая нагрузка и голодный сон до хорошего не доведут. Даже просто после забора крови люди чувствуют себя по-разному. Кто-то вовсе не замечает, а некоторые едва на ногах стоят.

Тот урод, что отдавал приказ, вскинул автомат и, словно по мишеням в тире, произвёл по паре выстрелов в каждого, кто не подчинился. Какая-то полная женщина попыталась ползти, лишь бы избежать пули. Однако вскоре тоже ткнулась носом в бетонный пол.

Помимо прочего, стрелок мазал, возможно, даже специально, чтобы рикошет от бетонного пола унёс кого-нибудь из нас ещё. На сей раз повезло, никого не задело, но пули оставили несколько отверстий в тонком железе, из которого, собственно, и был изготовлен ангар.

Добив всех, он спокойно разомкнул замок и распахнул калитку. Двое конвойных занесли флягу внутрь, поставили у самого выхода и поспешили обратно. Дверца вернулась в закрытое состояние, и уроды опустили оружие, показывая, мол, всё, можете приступать к завтраку.

Первыми в направлении фляги, естественно, выдвинулись те, кто метил в авторитеты. Я тоже находился где-то в первых рядах, не специально, конечно, просто начало представления пропустил. Когда народ хлынул от перегородки, я едва успел посторониться, лишь бы не затоптали.

— Постой, — придержал я за руку Рустама. — Много не жри, как бы тебе ни хотелось.

— Чё? — бросил он на меня слегка презрительный взгляд. — А ты не оху…

— У тебя желудок не справится, подохнешь ведь! — перебил его я, и тот, судя по всему, что-то осознал, у него даже взгляд изменился.

— Спасибо, дружище, — тихонько ответил он и коротко кивнул.

Он подошёл к своим и в полголоса, видимо, пересказал мои слова, даже в мою сторону рукой указал. Старшего у них звали Краб, и он тут же призывно махнул мне рукой. По-видимому, остальные восприняли этот жест как отмашку к старту, и толпа слегка подалась вперёд.

— Стоять или я снова флягу опрокину! — рявкнул Краб, и это подействовало похлеще страха смерти. — Кто из вас Морзе?!

Я молча сделал шаг вперёд.

— Сюда иди, — снова махнул он рукой. — Да шевелись, блядь, жрать охота! Татарин говорит, что ты уверен, будто еда отравлена.

— Я такого не говорил, — покачал я головой. — Он всё не так понял. Вы не жрали почти двое суток, если набьёте живот до отказа, сдохнете мучительной смертью.

— Ну, — уверенно кивнул Рустам, — я так и сказал.

— Рот закрой, — пренебрежительно бросил Краб и уставился мне прямо в глаза. — А ты у нас, типа, умный самый?

— Послушай, Краб, мне проблемы не нужны, я просто хочу жрать, как и все остальные здесь.

— И как предлагаешь это делить? У нас ведь даже чашек никаких нет.

— Тебе решать. Но если ты нас накормишь — официально станешь вожаком, это я тебе гарантирую.

— Я тебя услышал, — важно кивнул он и, поняв, что я не претендую на его авторитет, слегка выдвинулся вперёд, чтобы обратиться к остальным. — Подходим по одному, каждый делает два глотка бульона, затем так же гущу поделим.

Люди вначале не очень уверенно двинулись к фляге. Но после того как члены группировки сделали ровно так, как приказал старший, и подпустили к еде следующего, попытались поскорее оказаться в голове очереди. Они боялись, что всем не достанется и небезосновательно, ёмкость не казалась бездонной.

— Стоять! — снова рявкнул Краб и схватился за край фляги. — Я сказал, по очереди и спокойно!

И снова угроза возымела действие и на сей раз на пользу. Народ организовался, и дело даже пошло быстрее. Никто друг другу не мешал, каждый подходил и делал два больших глотка бульона, после чего снова вставал в конец очереди.

В итоге удалось даже сделать ещё по подходу, прежде чем каждому досталось по пригоршне гущи.

Что в этот момент происходило у меня в животе, даже представить сложно. Такого бурления в кишках я не слышал ни разу, будто кто-то внутри запустил производство по переработке еды и основными станками там были дробилки. Впрочем, не я один производил подобные звуки, однако на лицах большинства людей появились улыбки.

Оказывается, не так много человеку нужно для счастья и всё остальное — лишь иллюзия. Поспали, пожрали, осталось лишь кишечники на улице опорожнить, чтобы в ангаре не так воняло. Хоть бы ведро какое дали, в самом-то деле. Сами же вместе с нами здесь киснут, неужели приятно? За то, что трупы убрали, отдельное спасибо, конечно, иначе здесь было бы совсем не продохнуть.

Ночная прохлада подействовала ободряюще, а может, от усвоенной пищи немного сил прибавилось. В общем, работа вновь закипела. Бо́льшая часть пленных продолжала кряхтеть и жаловаться на мышечные боли, но это они с непривычки. Через неделю каждый из них забудет об этой неприятной мелочи, а мозоли на ладонях станут привычными. Человек ко всему привыкает, судя по всему, к неволе тоже.

За всё время я ни разу ни от кого не слышал пожелания сбежать. Однако вряд ли их устраивает такое положение. Страх — самый лучший инструмент для управления стадом, и наши «хозяева», похоже, овладели им в совершенстве.

В очередной раз я удивился, когда нам подали обед. Время уже перевалило за полночь, нас сняли с очередного перетаскивания металлолома и собрали в одном месте. Видимо, до них дошло, что забава с флягой больше не сработает, потому пищу выдавали порционно, каждому в свою миску. Пластиковая, разумеется, но это гораздо лучше, чем черпать еду руками. Даже ложку выдали, за что отдельное спасибо.

Те, кто похитрее, посуду заныкали — кто их знает, этих уродов, возможно, на рассвете оно нам сильно пригодится. Но нет, прежде чем отправить нас под замок, выдали ужин и снова в одноразовой посуде. А по прибытии в место содержания, мы обнаружили ведро в отхожем углу. Кажется, мои молитвы были услышаны.

Примерно в таком ритме прошла вся неделя. Мы что-то постоянно таскали ночью и сидели взаперти днём, ну и трёхразовое питание в виде неизменной похлёбки хоть как-то скрашивало жизнь. Голод она однозначно притупляла, однако назвать её сытной язык не повернётся.

Люди постепенно разбились на группы, не то чтобы по интересам, скорее, по принципу: «Раз меня от тебя не тошнит — уже хорошо». Естественно, вверху цепочки расположилась банда Краба, ну а дальше расслоение происходило по тюремной схеме. На работах это ничего не давало, «хозяева» относились к нам одинаково хреново, зато в ангаре у верхушки было всё самое лучшее. А именно несколько тряпок, которые остались от покойников, и сейчас служили им постелью.

За прошедшую неделю умерло ещё около десятка человек, вместо них к нам поселили