Кремль. Президенты России. Стратегия власти от Б. Н. Ельцина до В. В. Путина - Леонид Млечин

Лигачев рассказывал мне:

— Юрий Владимирович брал не тех, с кем прежде работал, как это происходило и при Хрущеве, и при Брежневе, а подбирал людей из разных мест страны. Горбачев — с юга России, Воротников — из Центральной России, Рыжков — с Урала, я — из Сибири...

Егор Лигачев не раз вспоминал, как в конце декабря 1983 года ему из больницы позвонил Андропов и попросил при случае побывать в Свердловске и «посмотреть» на Ельцина. Это не был вопрос: разузнайте, хорош или плох свердловский секретарь? Ответ у Андропова уже был, но он хотел, чтобы выдвижение Ельцина шло обычным порядком.

Лигачев правильно понял Андропова и поручение выполнил немедленно. В январе он приехал в Свердловск: формально — принять участие в областной партконференций, а в реальности — увидеть, каков Ельцин в деле.

Лигачев не мог не доложить Андропову, что генеральный секретарь, как всегда, прав в подборе кадров. Тем более, что энергичный и решительный первый секретарь наверняка понравился и самому Лигачеву.

Какие же качества ценил Егор Кузьмич?

— Дело! — убежденно говорил мне Лигачев. — Уважение к рядовым людям, сопереживание, сострадание, заботы о них. Главное — дела, а не слова. Если человек не способен к делу, он для меня не представляет большого интереса с точки зрения выдвижения...

Но Ельцина тогда так и не выдвинули, потому что Андропов умер, обновление кадров приостановилось и возобновилось уже при Горбачеве.

В марте 1985-го после смерти Константина Черненко и накануне избрания нового генерального первые секретари обкомов заходили к секретарю по кадрам Егору Лигачеву.

Один из его сотрудников, Валерий Легостаев, вспоминает:

— Помню, ко мне в кабинет заглянул один из помощников Е.К. Лигачева и радостно проговорил: «У «нашего» только что был первый секретарь Свердловского обкома КПСС Б.Н. Ельцин и официально заявил, что если у политбюро будут другие предложения, то он уполномочен партийным активом области выступить на пленуме и выдвинуть кандидатуру М.С. Горбачева».

Свердловская организация относилась к числу крупных и авторитетных в партии, и голос ее первого секретаря обладал значительным весом.

Первый секретарь Свердловского обкома был заметной фигурой, считался сильным и перспективным партийным работником, поэтому Горбачев и поспешил включить его в свою команду. Большую роль в судьбе Ельцина действительно сыграл Лигачев, главный кадровик перестройки, человек неординарный.

Люди, знавшие Егора Кузьмича еще Юрой Лигачевым, молодым секретарем райкома комсомола в Новосибирске, с удовольствием вспоминали, что «были буквально влюблены в энергичного молодежного вожака».

Егор Лигачев семнадцать лет проработал первым секретарем обкома КПСС в Томске. В Москву его вытащил Андропов.

Лигачев часто и с удовольствием вспоминал, как началось его возвышение. Он приехал в Москву на совещание по вопросам сельского хозяйства, которое проводил Андропов, выступал, на следующий день должен был лететь назад в Томск. Вечером в квартире сына Лигачева, который жил в Москве, раздался телефонный звонок. Звонил Горбачев:

— Егор, это Михаил... Надо, чтобы завтра утром ты был у меня.

Горбачев ко всем обращался на «ты» и по имени. К себе же требовал обращения только на «вы» и по имени-отчеству.

— Михаил Сергеевич, но у меня билет в кармане, вылетаю рано утром.

— Надо задержаться, Егор. Придется сдать билет.

В десять утра Лигачев был у Горбачева во втором подъезде здания ЦК на Старой площади. Тот сразу сказал:

— Егор, складывается мнение, чтобы перевести тебя на работу в ЦК и утвердить заведующим организационно-партийным отделом. Вот что я пока могу тебе сказать. Не больше. Все зависит от того, как будут развиваться события. Тебя пригласил Юрий Владимирович для беседы. Он меня просил предварительно с тобой переговорить, что я и делаю.

Горбачев снял трубку «кукушки» — прямого телефона, связывающего генерального секретаря с членами политбюро.

— Юрий Владимирович, у меня Лигачев. Когда вы могли бы его принять?.. Хорошо, я ему передам.

Андропов уже ждал Лигачева.

Егор Кузьмич поднялся на пятый этаж. Андропов сидел в кабинете номер шесть, который еще недавно занимал Брежнев. Ждать в приемной пришлось недолго.

Андропов спросил:

— Горбачев с вами говорил?

— Говорил.

— Я буду вносить на политбюро предложение, чтобы вас утвердить заведующим орготделом. Как вы на это смотрите? Мы вас достаточно хорошо изучили...

— Я согласен. Спасибо за доверие.

— Тогда сегодня в одиннадцать часов будем утверждать вас на политбюро.

— Уже сегодня?

— А чего тут ждать? Надо делать дело...

Лигачев вышел из ЦК и по улице Куйбышева пошел к Кремлю, где по традиции собиралось политбюро.

Утвердили Лигачева мгновенно, и в половине двенадцатого он вышел из зала заседаний политбюро в новом качестве.

Андропов поручил Лигачеву провести серьезное обновление высших партийных кадров. Оно замедлилось при Черненко и развернулось при Горбачеве.

Перевод Ельцина в Москву прошел вовсе не на ура, отнюдь не все члены партийного руководства приветствовали появление в ЦК перспективного уральца. Академик Евгений Иванович Чазов, который в те годы возглавлял Четвертое главное управление при Министерстве здравоохранения СССР (кремлевская медицина), вспоминает, как ему позвонил Лигачев и сказал:

— Михаил Сергеевич хочет привлечь для работы в ЦК новые кадры, умных и талантливых организаторов. Я только вернулся из Свердловска, поближе познакомился с Ельциным, его работой и рекомендовал Михаилу Сергеевичу перевести его в Москву, в ЦК. Естественно, многим придется не по душе его переезд в Москву, и сейчас уже начинают муссировать слухи о его здоровье, о том, что он очень больной человек и вряд ли его целесообразно брать на работу в ЦК. Так что могут выходить и на вас с вопросами о здоровье Ельцина. Мы с Михаилом Сергеевичем просили бы это учесть.

Вскоре после Лигачева академику Чазову позвонил Владимир Иванович Долгих, кандидат в члены политбюро и секретарь ЦК, ведавший промышленностью и строительством. Как и предвидел Лигачев, Долгих заговорил о состоянии здоровья Ельцина:

— Вы, вероятно, в курсе, что предполагается перевод Ельцина в Москву, в ЦК, на руководящую должность. Но вы должны что-то предпринять, учитывая, что он очень больной человек. Работа, которую ему предлагают, требует большого напряжения, и он может сорваться. Надо подумать об Борисе Николаевиче и о деле, которое он возглавит.

Чазов знал, что незадолго до этого Долгих ездил в Свердловск и, как сам рассказывал, видел, что у Ельцина случился сосудистый криз — на фоне психоэмоционального стресса. Так что формальные основания для беспокойства относительно состояния здоровья Бориса Николаевича у Долгих вроде бы были. Но Чазов тем не менее отнес эту преувеличенную заботу на счет понятного нежелания видеть в Москве опасного конкурента. Долгих прочили большое будущее, но с избранием Горбачева генеральным его позиции ослабли.

Чазов знал Ельцина и с полной уверенностью ответил Долгих, что по своим физическим возможностям Борис Николаевич превосходит очень многих из руководителей партии и государства. Лигачев, решив, что Ельцин должен работать в Москве, добился своего.

С Ельциным Егора Кузьмича роднила бешеная энергия и отсутствие иных интересов, кроме работы. Но, говоря словами Николая Рыжкова, «как одноименные заряды, они обязаны были рано или поздно оттолкнуться друг от друга...».

3 апреля 1985 года Ельцину прямо в машину позвонил секретарь ЦК Владимир Иванович Долгих. Долгих сказал, что политбюро поручило ему сделать Ельцину предложение — перебраться в Москву и поработать в ЦК заведующим отделом строительства. Ельцин отказался.

Почему он это сделал?

Во-первых, таков был партийный ритуал: надо было продемонстрировать готовность трудиться на своем месте, не рваться в столицу. Во-вторых, Ельцин сознавал свое положение хозяина крупнейшей области и искренне считал, что роль заведующего отделом для него маловата. Первый секретарь такого крупного обкома мог рассчитывать сразу на пост секретаря ЦК. Так произошло с его предшественником Рябовым.

На следующий день Борису Николаевичу позвонил Лигачев:

— Твой отказ не поймут в политбюро. Думаешь, я рвался в Москву? Давай не мудри, соглашайся. Я сегодня иду к генсеку. Раздумывать нечего. Надо.

12 апреля Ельцин уже приступил к работе на Старой площади. Вероятно, в разговоре с Лигачевым мелькнуло обещание не держать его долго в кресле заведующего отделом: это положение временное. Так то обещания, а пока что Ельцин, который уже привык быть полным хозяином, оказался в кресле подчиненного, высокопоставленного, но чиновника. Это сильно угнетало самолюбивого и самостоятельного Ельцина.