Маргарет Тэтчер. Женщина у власти - Крис Огден

Рослый, элегантный, похожий, несмотря на очки, на спортсмена, Дэнис был управляющим семейной фирмой по производству красок. Он и сам однажды баллотировался на выборах от сельского округа в графстве Кент на юго-востоке Англии, но потерпел неудачу. Раньше он служил в армии, дослужился до майора, воевал во Франции и Италии, даже получил орден Британской империи, награду весьма почетную. Тридцатитрехлетний холостяк, на десять лет старше Маргарет, Дэнис любил, рисуясь, полихачить. Свой «ягуар» он гонял на сумасшедшей скорости и с ветерком покатил в тот вечер, возвращаясь в Лондон {39}. Маргарет пришлось попросить его сбавить скорость. Впрочем, разговаривать с ним ей понравилось. Он со спокойной прямотой рассуждал о политике, проявляя особую осведомленность в вопросах деловой жизни и экономики. Выяснилось даже, что у них совпадают вкусы в области джазовой музыки. Однако никакой романтической искры между ними не пробежало. Когда ее спросили впоследствии, не полюбили ли они в тот раз друг друга с первого взгляда, она воскликнула: «Нет, конечно!» {40}

Участие в выборах послужило долгожданным поводом для того, чтобы уйти наконец из «Бритиш Зайлонайт пластике». Но надо было подыскать себе новое место. В Дартфорде ничего подходящего для нее не было, но она нашла работу в Хаммерсмите — западном районе Лондона (все-таки это поближе к Дартфорду, чем Колчестер) в многопрофильной пищевой корпорации «Дж. Лайонз», где она проверяла качество бисквитных пирожных и разрабатывала искусственное сливочное мороженое. Горя желанием поскорее начать выборную кампанию, Маргарет переехала в Дартфорд, снова устроившись в комнате с пансионом. Для нее не имело значения, где жить. Она редко бывала дома.

Каждое утро она ездила в Лондон поездом 7.10, добросовестно прочитывая в дороге «Таймс» или «Дейли телеграф», газету настолько консервативную, что ее обычно называли «Дейли ториграф». Из Лондона она возвращалась поездом 18.08, забегала домой наспех перекусить и к восьми вечера опять выходила на улицу, чтобы выступать на собраниях и обходить дом за домом, собирая голоса избирателей. У нее не было ни своей машины, ни денег на такси, а местный общественный транспорт почти отсутствовал. И все же она принимала каждое приглашение, и добровольные помощники по очереди возили ее по городу из конца в конец.

Часто подвозил ее и Рей Вулкотт, один из первых ее сторонников и председатель городского округа. Однажды поздно вечером он проводил ее домой, и она, показав на баночку консервированных сардин на столе, сказала: «Вот мой обед». Вернувшись к себе, он описал эту сцену своей жене Люси. «Я была поражена, — рассказывала Люси. — Это надо же, она приходит домой после шестнадцатичасового рабочего дня, и ее ждет лишь несколько сардин!» Они решили пригласить Маргарет пожить у них. В доме имелось три спальни, но детей не было, и две спальни пустовали. Маргарет прожила у них полтора года, и, как сказала Люси, «она была, конечно же, идеальной гостьей» {41}.

После встречи с избирателями Маргарет обычно возвращалась домой часам к одиннадцати вечера, выпивала чашку кофе, садилась в кабинете за стол напротив камина и писала письма и просматривала газеты до часа или двух ночи. Вставала она всегда не позже шести утра и в половине седьмого выходила из дому, чтобы успеть на поезд. Такой распорядок дня выматывал ее. Она сама признавалась, что слишком переутомляется. Чаще всего она просто старалась не думать об усталости и продолжала работать наперекор всему, и эта самодисциплина стала ее постоянной чертой. «Порой нагрузка бывала чрезмерной, но большой секрет жизни состоит в том, чтобы на 90 процентов сделать это привычкой, — говорила она. — Таким манером превращаешь перегрузку в обычную рутину».

В иные дни Маргарет задерживалась после полуночи на кухне, нагревала допотопный утюг и гладила черное бархатное вечернее платье, чтобы надеть его завтра вечером перед встречей с избирателями. Она тщательно следила за своим весьма скудным гардеробом. Начав время от времени ходить на свидания, она стала все больше заботиться о своей внешности. Лицо у нее было розовое, но немного пухлощекое. Она мало ела, много работала, но, как и многие англичане послевоенных лет, любила полакомиться дефицитными сладостями и не могла устоять перед шоколадным печеньем, которое пекла Люси Вулкотт.

В ту пору, когда Маргарет переехала в Дартфорд, мужчины все еще не играли никакой роли в ее жизни. Всю страсть души она отдавала политике. У нее не было времени для романов, да и потребности в них — тоже. Она не знала интимной жизни и не жалела об этом. Ее не страшила перспектива остаться старой девой. От случая к случаю ее видели на людях с каким-нибудь спутником. Один знакомый посылал ей орхидеи. Вилли Каллен, шотландец-фермер, с которым она познакомилась на танцах, несколько раз приглашал ее куда-нибудь и в конце концов предложил ей руку и сердце. Она ему отказала. Вскоре после этого он начал встречаться с ее сестрой Мюриел и сделал ей предложение. Мюриел согласилась, и, поженившись, они поселились на ферме в Кенте.

Дэнис Тэтчер время от времени подбрасывал Маргарет на своем «ягуаре» то на собрание, то на официальный обед. Но это и отдаленно не напоминало полноценный роман. Тиканье предвыборных часов — вот единственное, что занимало сейчас Маргарет. В июле 1950 года истекал пятилетний парламентский срок, и Эттли предстояло назначить новые выборы не позже этой даты, хотя на практике он мог назначить их в любое более раннее время, когда бы счел свои шансы на победу наилучшими.

Это, наконец, и произошло в феврале 1950 года. Маргарет к тому времени уже год вела в Дартфорде организационную подготовку к выборам. Ее собственные перспективы оставались малообещающими, но результаты дополнительных выборов в отдельных округах свидетельствовали о сдвиге избирательских симпатий по всей стране в сторону тори. Поэтому, несмотря на то что Дартфорд традиционно голосовал за лейбористскую партию, Маргарет с оптимизмом смотрела в будущее. «Кто не был оптимистом в молодости, — говорила она, — тот никогда и не станет им» {42}.

Общим стратегическим планом консерваторов предусматривалось обрушиться на Эттли с критикой за развал экономики страны. «Освободить народ из-под ига социализма!» — рявкал Черчилль, развертывая кампанию за возвращение на Даунинг-стрит. Выборы были назначены на 23 февраля 1950 года, и в зимнюю непогоду Маргарет шла на улицы, энергично выступая перед избирателями на тему, которая станет доминирующей в ее политической биографии. Выборы — это выбор между двумя разными образами жизни. «Один с неизбежностью ведет к рабству, другой — к свободе, — поучала она. — Птичка в клетке имеет социальное обеспечение. Она сыта и живет в тепле. Но какой во всем этом прок, если она не может вылететь и зажить своей собственной жизнью?» {43}