Идол липовый, слегка говорящий - Николай Бахрошин

– Написано же – опасная зона! – сказал Петр. – Еще есть вопросы?

– Э, опасно, не опасно, зачем пугаешь? Мине не надо пугать! Я сам кого хочешь пугать! – гнул свою линию Ачик Робертович. – Ты мужик – идешь, я мужик – иду! Кто не мужик, тот – не ходи!

Он искоса, но явно победно глянул на Ирку. Та демонстративно отвернулась. Эта нарочитая демонстрация, похоже, окончательно разгорячила Ачика. Бормоча что-то неразборчивое на своем языке, он решительно выдвинулся из-под деревьев и упрямо зашагал вверх по склону, спиной выказывая презрение к тем, кто не мужик.

Понятно, ружье показывать – каждый может, говорила его гордо выпрямленная спина. Туда ходи, сюда ходи, этого не бери, баба не трогай – приказывать всякий может! А кто мужик – все равно видно, все равно не скроешь!

Далеко уйти ему не удалось. Через минуту Саше показалось, что мир вокруг вдруг треснул пополам с тем самым грохотом, какой и бывает, когда мир рвут на части. Небо у горизонта разорвалось яркими, как молнии, и такими же быстрыми вспышками. Он еще не успел толком сообразить, что случилось, как почувствовал, что летит носом в землю, сбитый неожиданным толчком в бок. Потом тяжелый грохот близких разрывов окончательно заложил уши. Сверху плеснула горячая воздушная волна с землей и острой каменной крошкой…

Все стихло.

Минуту спустя Саша приподнял голову. Вокруг снова было спокойно, только в ушах все еще противно звенело. Оказалось, их с Иркой вовремя свалили на землю геологи. Там, где только что гордо вышагивал Ачик Робертович, земля была свежевспаханной и клубились сизым дымом с десяток новых воронок. Остро и густо пахло взрывным перегаром. Петр и Павел уже поднялись, отряхивались и опять переглядывались.

И снова Саша не обратил внимание на их деловитую многозначительность. Заметил лишь краем глаза и тут же забыл об этом. Вспомнил только потом…

Не вставая, Петр извлек из недр рюкзака небольшой пятнистой военной окраски бинокль. Припал к нему и долго смотрел на вершину холма, где громоздились каменные завалы. Без слов передал бинокль Павлу. Тот тоже долго смотрел.

– Что там? – спросил Саша. Сам не понял, почему спросил шепотом.

Вместо ответа Павел протянул ему бинокль.

Сначала Саша ничего не увидел. Едва различимые издали камни приблизились, но оставались все такими же камнями. В бинокль были хорошо видны сколы, поросшие мхом, причудливые, извилистые трещины, весь случайный навал валунов, оставшийся со времен последнего ледника. Потом Саша заметил дзот. Амбразура была небольшой, узкой, как щель, но там, в темноте, в подземном полумраке явно что-то было. Длинное, узкое и прямое. Ствол орудия? Похоже, очень похоже… Саша нашарил биноклем второй дзот, и третий, и четвертый… Сколько же их там? Притаились под прикрытием камней, выжидают…

Немедленно захотелось отползти поглубже в лес. Очень неуютное чувство – разглядывать в бинокль эти замаскированные амбразуры. Кажется, они смотрят на тебя в ответ и даже подмигивают…

Глава 4

Да, точно! Ачик Робертович Гелиев, торговый человек из Азербайджана, не нефтяной король, конечно, скорее, мелкий мандариновый барин, стал первой жертвой совсем еще непонятной Ващеры…

Впоследствии Саше казалось, что истерика случилась с Иркой почти мгновенно. Только стихли разрывы снарядов – и сразу истерика. Но скорее всего, прошло какое-то время, прежде чем она начала кататься по земле, колотить руками, сучить ногами, как маленький, капризный ребенок, вымогающий новую игрушку. Кричала, что Ачика надо похоронить. Обязательно надо похоронить, непременно надо, достать из-под обстрела и похоронить! Мужики вы или не мужики?! Люди или не люди, в конце концов?!

Да, точно, прошло время…

Сначала она пристала к ним с этими похоронами. «Нужно найти, нужно достать, нужно похоронить… нужно, нужно…»

Саша просто не понял, что она на грани истерики. Пытался логично возражать ей, что хоронить там, в сущности, нечего. Прямой залп из десятка снарядов – что там осталось для похорон? Сдул с ладони, вот и все похороны…

Профессиональный цинизм бывшего военного корреспондента, как ни крути. Пожалуй, не нужно было так резко.

Она тоже отвечала ему как нормальная. Почти как нормальная. Разве что голос вдруг зазвенел подозрительно. Так в ушах и без того стоял звон… А потом она внезапно кинулась на геологов с кулаками.

Петр и Павел, ребята бывалые, сообразили быстро. Навалились на нее вдвоем, прижали к земле, держали с видимыми усилиями. Саша бестолково суетился вокруг, призывая всех к гуманности и спокойствию, хватался то за Ирку, то за геологов, пока она не врезала ему в лоб кроссовкой.

Больно! И обидно, конечно, он – о гуманизме и миролюбии, а ему – прямо в лоб, так что искры из глаз. Тут он рассвирепел, навалился на подмогу геологам, втроем – удержали красавицу. Петр через силу влил ей в рот какую-то едкую дрянь из пластикового пузырька. Ирка еще побрыкалась немного, затихла и расслабилась. Часто и мелко всхлипывала. Вот тебе и лесбиянка с уклоном в единоборства! Натура-то все равно женская, думал Саша, тяжело отдуваясь. На лбу уже набухала вполне приличная шишка.

Безобразная, в общем, получилась сцена. Не джентльменская, увидел бы кто со стороны. Трое здоровых лбов крутят и жмут хрупкую девушку, словно сок из нее выдавливают…

А та, стерва поганая, еще и кусается!

Дальше, в обход артиллерии, они двинулись не скоро.

– Ну, журналист, бывай здоров! – сказал Павел. – И тебе, барышня, не хворать…

Он протянул Саше руку. Тот машинально пожал его ладонь, твердую и широкую, как лопата. Он все еще ничего не понимал. Ирка тоже, судя по выражению лица.

– Так куда же вы теперь? – спросила она в очередной раз.

– Мы – туда, – Петр широко махнул рукой. –

А вам с Саньком в другую сторону. Заимка Демьяна здесь где-то недалеко, я карту этих мест хорошо помню…

Какая карта, откуда она? И каким образом он ее помнит?

– Компас мы вам оставляем, так что не заблудитесь. Ружья охотничьи, патронташи тоже оставляем, нам они больше не нужны, а вам пригодятся, – обстоятельно, по-хозяйски продолжал Петр. – Жратву я поделил пополам, так что с голоду тоже не помрете…

– Стрелять-то умеешь, журналист? – спросил Павел, перебив его.

– Приходилось, – ответил он.

– Я тоже умею! – немедленно встряла Ирка.

– Вот тебе бы лучше не надо, – насмешливо сказал Павел. – Хотя ружей оставляем два, так что не подеретесь. Постреляете на пару… Рекомендую не сразу друг в друга палить, а сперва прицелиться.

– Добрый ты, – пробурчал Саша.

– Ты извини, браток, больше ничего для вас сделать не можем, – невозмутимо продолжал Петр. – Хотелось бы, но права не имеем. Хорошие вы ребята, но есть такое железное слово – приказ. Ты, Санек, как мужик, должен понимать. Об остальном сами догадайтесь… Я и так вам сказал больше, чем можно…