Тандем - Константин Ковальский

– Мне в задницу колет, – прошептала Ира, отвернув голову от зрительного зала. – Вы меня неровно уложили.

Несмотря на всю серьезность ситуации, Данила едва сдержал нервный смех. Слава богу, его гримасу под капюшоном рассмотреть было невозможно.

– Потерпи, – прошептал он. – Еще полминуты.

– Вам придется сделать мне массаж, – прошептала в ответ Ира.

Вот вертихвостка… Нашла время заигрывать!

На сцене появились новые персонажи: два инквизитора в мантиях и палач в кроваво-красном одеянии, с колпаком такого же цвета на голове. В руках он держал длинный широкий меч.

Короткая схватка – и колдун повержен. Он стоит на коленях, его голова покорно свисает с плеч, а над ней уже поднимается остро отточенное орудие средневекового правосудия. Меч на миг замирает в своей верхней точке, а затем под нечеловеческий вопль колдуна обрушивается вниз, снося голову в черном капюшоне.

Звучат праздничные аккорды. Инквизиторы поднимают балахон поверженного колдуна… Он пуст!

А дальше происходит вовсе неожиданное. Два взмаха меча – и убитые инквизиторы валятся на пол. Палач срывает свой красный колпак с прорезями для глаз, и ошеломленные зрители видят лицо колдуна, невероятным образом вселившегося в тело палача.

Вот теперь по залу прокатился настоящий гром оваций, не стихавший очень долго. Данила довольно улыбался – он снова их обманул!

Между фокусником и зрителями на протяжении всей программы происходит некое состязание: артист показывает свои чудеса, а присутствующие стараются их разгадать. Положительное здесь то, что зрители поневоле становятся участниками этого представления, а не пассивными созерцателями, как на обычном спектакле или в кинотеатре. Но тут же кроется опасность для иллюзиониста: сотни зрителей против тебя одного. Они следят за каждым твоим движением, пытаясь предугадать и рассекретить тебя. Но у артиста есть преимущество: используя десятки разнообразнейших приемов, он заставляет публику смотреть туда, куда ему нужно. Он завладевает умами присутствующих, отвлекает их разум и направляет по одному ему ведомому пути.

На этом шоу Данила решил продемонстрировать всю многогранность своего искусства: предметы появлялись и исчезали по одному мановению его рук, они превращались, трансформировались из одного в другой, изменяли свое местонахождение на сцене…

Так, помеченная купюра исчезла из кармана у одного зрителя и оказалась у другого, сидевшего в противоположном конце зала.

Чтобы исключить обвинения в использовании «подсадных уток», ассистентки бросали в зал большие надувные шары, повернувшись спиной к зрителям.

Потом появился большой белый экран, и все смогли насладиться зрелищем микромагии, передаваемой на него посредством камеры, снимающей столик, на котором Данила продемонстрировал ловкость своих рук: классические фокусы с картами, нахождение четырех тузов, превращение их в деньги, манипуляции с монетами – все это помогло разнообразить шоу и подтвердить неоднократно высказываемое Мастером выражение, суть которого заключалась в том, что настоящий иллюзионист обязан в первую очередь владеть искусством престидижитации. «Престо» на итальянском означает «быстрый», а «дижито» – «палец».

И вот настало время заключительного номера. На сцену выкатили огромное полотно в раме, а маг, одетый в белоснежную рубаху с закатанными рукавами и черные брюки, вынес в руках мольберт и кисти. Зазвучала песня, и даже далекие от музыки люди узнали голос вечно молодой Мэрилин Монро. Художник делал быстрые взмахи кистью, макая ее в краску, и вскоре на полотне из множества не связанных между собой штрихов стал появляться портрет самой знаменитой блондинки. Точность рисунка потрясала.

Когда картина была закончена, иллюзионист поднял с пола кусок блестящей материи, подбросил ее в воздух, и зрители увидели появившуюся женскую фигурку в знакомом каждому светлом легком платье, которое так легко взлетает от порыва ветерка.

В руках художника возникли бутылка вина и два хрустальных бокала, зависших в воздухе, пока в них лилось ярко-красное вино. Бокалы со звоном соприкоснулись, после чего последовал короткий чувственный танец.

Вдалеке послышались приближающиеся раскаты грома. Маг взял в руки дождевой плащ с капюшоном и надел его на звезду киноэкрана, недосягаемую мечту нескольких поколений мужчин.

Оглушающий грохот грома, вспышка молнии – и подброшенный сильной рукой плащ взмывает в воздух. Но он уже пуст. Вызванная из прошлого прекрасная Мэрилин растаяла, как утренний туман под солнцем.

Все. Занавес.

Только сейчас Данила почувствовал, что его рубашку можно выкручивать – так он вспотел. В зале зажегся свет, и фокусник услышал то, о чем мечтает каждый артист: шумные и несмолкающие овации.

Уставший и довольный, он вышел на поклон и в полной мере насладился аплодисментами. Какая-то девочка подарила букет, затем еще одна, и еще… Данила поклонился, собрал в охапку букеты и скрылся за занавесом.

И тут же на него налетели ребята, хлопая, обнимая и целуя. Подошла раскрасневшаяся Наталка и, поцеловав, довольно сказала:

– Это успех, поздравляю.

Андрей, все еще одетый в костюм колдуна, радостно подпрыгивал:

– Как мы их надули! Я ведь вначале не верил, что можно совершить подмену на глазах тысячи зрителей, да еще когда они ждут подвох.

– Что ж мы, зря репетировали столько времени?

Счастливый Данила улыбался. Он заметил скромно стоящего в стороне Петра Зиновьевича и подошел к нему.

– Спасибо вам, Мастер.

Петр приобнял его и похлопал по спине.

– Ты стал настоящим иллюзионистом, Даня, это было великолепно!

– Так, ребята, – скомандовала Наталка, – быстро разбираем реквизит, девочки собирают одежду.

За кулисами творился настоящий бардак. Во время выступления использованные костюмы сбрасывались где попало, и теперь весь пол был усыпан разноцветными штанами, рубашками и платьями.

– Данила, нам надо ехать в ресторан, – напомнила Наталка. – Тебе еще интервью давать.

– Петр Зиновьевич?

– Я останусь, – отмахнулся Мастер, – все главное сегодня я уже увидел. Лучше за реквизитом прослежу, а то, не дай бог, пропадет что-то.

Через полчаса Данила с Наталкой зашли в банкетный зал ресторана, заказанный по случаю премьеры одним из спонсоров.

Там уже находились журналисты, несколько человек с радио и с десяток представителей местной власти, сидевших по халявным билетам в первых рядах на представлении. Как понял Данила, все успели приложиться к бокалам.

– Поздравляю, это было круто!

Он обернулся и увидел журналистку Юлю, одетую в обтягивающее красное платье, которое подчеркивало все достоинства ее великолепной фигуры: длинные ноги, хорошо развитые бедра, тонкая талия, небольшая привлекательная грудь, распущенные по плечам светлые волосы… Выглядела она очень сексуально. В руках Юля держала бокал с шампанским. Данила познакомил ее с Наталкой, взял пустой бокал и наполнил его пузырящимся вином.

– Ты выглядишь просто потрясающе!

– Спасибо.

– Как шоу? Понравилось?

– Еще бы! И я на правах твоей старой знакомой претендую на эксклюзивное интервью.

– Ничего не имею против, – бокалы со звоном столкнулись в воздухе.

– Ты моего одноклассника не видела?

– Лешку? Где-то здесь был… Сейчас я его найду.

Отошедшую журналистку сменил дородный мужчина лет пятидесяти, в сером костюме при галстуке, и с широким лицом с отвисшими щеками.

– Поздравляю, – пророкотал он, но руки не подал. – Это было неплохо.

– Да, мне тоже так показалось, – в тон ему ответил Данила, которого покоробило это снисходительное замечание незнакомого ему человека.

К ним приблизился еще один субъект в костюме, моложе первого, но также с отмеченным печатью властности лицом. Прилизанные волосы и пухлые губы создавали отталкивающее впечатление. Компанию ему составляла вульгарно накрашенная особа средних лет в длинном синем платье.

– Николай Петрович, – обратился он к мордатому, – было довольно неплохо, не правда ли? Помню, мы с Вероникой в Австрии были, – небрежно сказал он, – там при гостинице тоже фокусник имелся. Он по вечерам нас развлекал…

Данила автоматически выбрал нокаутирующую точку на гладко выбритом подбородке, понимая, что он не может себе позволить врезать этому зализанному хлыщу. Хорошо – нет Петра Зиновьевича, тот бы уже влез в перепалку.

– Вы не были в Австрии? – делано удивился губастый, словно спрашивая: «Вы моетесь раз в месяц?»

Данила заставил себя расслабиться. Чего он завелся? Хочет выпендриться этот жлоб, что с того? Таких людей уже не исправишь, так что просто нужно держаться от них подальше. Но иногда ох как хочется поставить их на место!

– А мы в прошлом году в Париж ездили, – решила внести свою лепту в разговор подруга губастого. – Лувр – это что-то! Одних картин не знаю на сколько миллионов. Хотя мне больше нравятся абса… абстракционисты, – запнулась дама на тяжелом слове. – У нас дома даже висит пара таких вещей. Я этим давно увлекаюсь, хотя кто сейчас понимает в искусстве?