Апгрейд - Денис Ратманов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Он так взволнован, что кардиограф зашкаливает, глаза профессора сияют, он смотрит на меня, как Демиург — на свое лучшее творение.
— Тебе вредно нервничать, — пытается его успокоить Рэй.
К тому времени лекарство заканчивается, гемод вынимает иглу из вены профессора и помогает ему сесть в кресло. Нейробиолог цыкает зубом и начинает кататься в кресле от стены к стене, поглядывая на меня.
— Как жаль, что у меня так мало времени! Я мог бы тебе помочь! У меня остались связи! Ты бесценен, Леон! Ты — последний шанс этого мира! Соломинка…
Рэй хлопает по столу, чтобы профессор переключился со своих мыслей на более актуальную тему.
— Так давай подумаем, что можно сделать сейчас, пока ты живой, а меня не взяли.
— Мне надо наверх, и чем выше, тем лучше, — говорю я и смотрю на профессора с вызовом. — Это можно устроить?
Гемод и беглый нейробиолог переглядываются, по их лицам видно, что ответ, который они должны мне дать, их не радует.
— Силовые структуры как раз подошли бы. И своим помог бы, и умения развил, — продолжаю я. — Предотвращал бы преступления, совершенствовался и зарплату получал.
— Только второй уровень, — вздыхает Рэй. — И то адски сложно. Нужно найти человека, похожего на тебя, подходящего по возрасту, который жил в какой-нибудь дыре, где даже генматериал не берут, и помер. Перехватить данные на пути в архив, переписать, а тебе ввести фальшивый чип с фальшивой инфой. С третьим уровнем такой фокус не пройдет: все гаммы сдают биоматериал в банк, так что тебя на первом же медицинском освидетельствовании раскроют, а про информационную защиту данных я молчу. Они хранятся в разных местах… В общем, все сложно даже для меня.
Профессор тоже не вносит оптимизма в разговор:
— Подняться с третьего уровня на четвертый сложно, но можно. Но со второго выше — практически невозможно, не говоря о четвертом и пятом уровнях.
— Главное, что чип уже будет, — больше сам себя убеждаю я. — Что там наверху говорят? Есть какие-то новости касательно зачисток и трикстеров?
— Идем в инфо-центр, — предлагает Рэй и продолжает на ходу. — Тебе какие новости, официальные или кулуарные? С третьего, четвертого, пятого уровня?
Вместо того чтобы сесть на стул, Рэй склоняется над столом, его пальцы порхают над клавиатурой.
— Давай сперва почитаем, что говорят у дельт на втором уровне, — он подвигает ко мне стул. — Смотри.
К нам подъезжает профессор в инвалидной коляске, вытягивает голову, чтобы видеть монитор. Я убираю стул, чтоб не загораживал ему обзор, собираюсь ввести в поисковике запрос «трикстеры зачистка облава», но взгляд цепляется за заголовок «Вероломное нападение на медиков» — и фотография разбитого флаера. Сразу за флаером — памятник Ганнибалу Великому на слоне. Подобные памятники стоят на каждой площади, но такой, где у слона отвалился хобот, и он стал похожим на ушастую свинью — один, и находится там, где я перестрелял трансплантологов.
Облизнувшись, кликаю на заголовок.
«Сегодня в 13.00 было совершено беспрецедентное по дерзости и цинизму преступление. На флаер, везущий вакцину, дарованную меценатами детям нижних уровней, напал неизвестный. Полицейские, пилот и женщина-врач погибли. Ответственный за безопасность, майор Луций Тория, поклялся милостью Ваала, что найдет виновника и накажет по всей строгости закона».
Вот твари, как переврали! Злое быдло напало на бедных безобидных медиков, а о том, что там была врач-трансплантолог и три боевика, конечно же, ни слова! Руки так и чешутся прокомментировать, но воздерживаюсь: во-первых, комментарий сразу же удалят, во-вторых, могут отследить наше логово.
Ввожу в поисковике: «Нападение на медиков» и получаю с десяток ссылок на статьи. Все, кроме одной, оказываются пересказами этой новости, а вот авторы следующей поработали лучше: раздобыли видеозапись со сбитого мной флаера, причем сделали нарезку кадров паршивого качества, убрав парализованных детей и застреленных женщин.
Женский голос бодро комментирует каждый мой шаг, подчеркивая, что «преступник действовал профессионально, если не сказать мастерски» и всячески намекает на то, что я либо беглый гемод, либо бывший военный, прошедший горячие точки.
Вот я бегу зигзагом, кувыркаюсь, ухожу из обзора камеры, а затем появляюсь вновь. Теперь запись ведется сверху, когда боевики полегли, а флаер взлетел: я внизу в окружении тел, в том числе детей (типа, я и их уложил), целюсь во флаер из плазменного ружья. С лицом, замотанным бинтами, я выгляжу не грозно, а напоминаю героя дешевой комедии.
«Поскольку у преступника нет даже маски, можно предположить, что он не готовился к нападению, а действовал по обстоятельствам».
Ведущая просит обратить внимание: «Преступник стреляет левой рукой, что свидетельствует о том, что он левша». На самом деле я амбидекстр[1], и работал бы обеими, но правая еще не восстановилась после ранения.
А дальше я мысленно читаю оду своей осторожности: ведущая говорит о том, что меня нет ни на одной из камер станции метро: я либо использовал дорогостоящую маскировку (что маловероятно, ведь даже маски у меня не было), либо ушел под землю, где хорошо ориентируюсь. Появляется еще одна теория: «с большой вероятностью преступник может быть обитателем нулевого уровня. То есть трикстером».
— Это ты натворил? — скорее констатирует, чем спрашивает, профессор. — Но зачем так рисковать?
— Типа у меня был выбор, — криво усмехаюсь я. — Флаер вез не вакцину. Прилетели трансплантологи за детьми, и программа поставила задание. Теперь вижу, что она не разделяет людей на уровни.
Профессор говорит:
— Странно. Трансплантация органа — дорогостоящая процедура, она по карману даже не всем гаммам. При отсутствии донора или органа черные трансплантологи ищут жертв среди дельт и гамм, потому что черноротые обычно все больные, даже дети, готовить и обследовать их дороже, чем украсть кого-то более качественного.
— Тебя начнут искать, — с сожалением констатирует Рэй. — Ты точно нигде не засветился? В метро, например. Это только кажется, что тут у нас разгуляй и свобода, а по факту полно стукачей, камеры понатыканы — иначе как верхним нас пасти?
Вспоминаю, как выбрался на станции, но это было далеко от места расправы, и третье кольцо, а не пятое, и часа три с момента события уже прошло.
Пока ищу информацию в Сети, профессор подводит итог:
— Ничего страшного не случилось. Твоего лица никто не видел, если разработкой займется аналитический отдел и будет изучать твою технику боя, они только запутаются, ведь ты щадил раненую руку и работал нестандартно.
— Тебе нужна маскировка, — говорит Рэй. — Как и мне. Я заказал у надежных людей материал для силиконовых масок, можешь пока подумать, какое бы тебе хотелось новое лицо. Ну, и над чипированием начинаю работать. Плохо то, что верить никому нельзя.
Все-таки сажусь на стул, рассчитывая поработать в Сети.
— Рэй, теперь мне нужна инфа с верхних уровней касаемо зачисток. Своих я предупредил, они уже снялись с насиженных мест. Но за несколько дней мое послание вряд ли облетит всех трикстеров, да и поверят мне не все — многие погибнут. Мы живем относительно обособленными общинами, так безопаснее. Контактируют только старейшины ближайших.
— Ты не найдешь эту информацию, мне нужно проводить расшифровку, а что вы так разобщены, это, конечно, плохо. Сколько вас по твоим прикидкам?
— Около двухсот тысяч. Наверное. Половина точно погибнет. Мне нужно знать, какой квадрат будут зачищать, чтобы предупредить людей.
— Ок, попытаюсь выяснить. На первом уровне живет около десяти миллионов. Затеряться будет несложно.
Слово берет профессор:
— Их нужно спасать, они — наше будущее и основа нового общества.
Говорит он восторженно, с придыханием, а я не разделяю его оптимизма, потому что ощущаю себя даже не лягушкой в молоке — червем, который к этому молоку только ползет.
Выясняется, что новости об «убийстве медиков» распространилась только на втором и третьем уровнях, и поднялся возмущенный вой, посыпались призывы залить черноротых напалмом, поймать и четвертовать злодея. Власти обещали отреагировать в кратчайшие сроки.
А вот реакция черноротых на единственном доступном им информационном ресурсе оказалась разнородной. Кто-то проклинал налетчика на медиков за то, что подвергает риску остальных, ведь скоро накажут всех, но больше было призывов
