Француз - Элизабет Хэнд

Фрэнк сощурился. Впечатление, что он прикидывает расстояние между двумя ободранными деревцами. И другого, более важного, занятия на сей момент у него нет, и просто не может быть. Обманчивое впечатление…

— Нет. Не хочу, милейший.

Он направился размашистым шагом к заинтересовавшим (да?) его деревьям.

— Фрэнк, — неуверенно окликнул Блетчер.

Блэк не ответил. Он двигался точно в трансе, не чувствуя, как ветви деревьев хлещут по рукам и лицу, как ледяная влага просачивается в ботинки, хлюпая и причмокивая.

Будет ли когда-нибудь конец этому кошмару?

…Пульсирующие образы перед глазами.

Во рту — привкус крови и грязи. Язык выталкивает какой-то мягкий и сырой сгусток, типа изжеванной бумажной салфетки.

Небо над головой меняет цвет — уже не сплав олова со свинцом, а серебро. С востока на горизонте возникает розовое сияние. Рассвет над Сиэтлом.

Нет, свет разгорается слишком ярко, слишком быстро. Пламя, стремительная стена огня, пожирающая все на своем пути.

Сквозь лес, покачиваясь, словно в агонии, — смутная фигура. Темный силуэт корчится и вздрагивает, точно мотылек в эпицентре свечи. И это человек?

Это человек! Размахивает руками, над которыми, как и над его головой, взлетают языки пламени.

Фрэнк давится зловонием тлеющих волос и горящей плоти.

Треск лопающихся костей почти полностью заглушает утробные мученические крики и хриплые стоны горящего.

Он пытается кричать даже тогда, когда язык сгорает дотла.

Окружающий пейзаж переливается черными и багровыми тонами, деревья и кусты вспыхивают.

Смутные тени без глаз, без ртов и ног ползут по земле.

Запах гари вызывает тошноту, рвоту.

Он хочет, но не может отвести глаза. Он не в силах сделать шаг назад — горящий человек бежит прямо на него, искры и хлопья золы разлетаются вокруг, словно мертвые светлячки.

В месиве того, что было когда-то лицом, Фрэнк различает два ряда мелких стежков там, где некогда были глаза, и… стянутый швами и горящий рот.

— Фрэнк, — голос Блетчера пробился сквозь темноту тоненькой ниточкой света, — не мог бы ты…

Фрэнк молчит, потому что теперь он замечает еще одну фигуру, притаившуюся меж двумя деревьями. Это мужчина, в джинсах, в темной куртке, лицо закрывает бейсбольная кепка, руки вяло свисают по бокам. Смутное беспокойство. Еще миг, и он сумеет поймать разгадку, но…

— Фрэнк?

— Тот же самый убийца.

— Что?

Фрэнк заморгал, возвращаясь в реальный мир. Рядом — растерянное бледное лицо Блетчера.

— И он сделал это здесь.

Видение начинает ослабевать, когда он произносит эти слова.

Зловоние горящей плоти тает в прохладном запахе дождя и влажной прошлогодней листвы.

Крики ужаса растворяются в шуме винта поискового вертолета, зависшего прямо над головой.

Фрэнк быстро вдохнул и выдохнул, пробуя февральский воздух на вкус.

Господи, будет ли конец этому кошмару?!

— Жертву подожгли здесь, в лесу.

Он устремился вниз по склону в поисках хоть каких-нибудь следов горения: обуглившихся листьев, одежды, белесой золы.

— Далеко до реки? — обернувшись, крикнул Блетчеру.

Старший детектив следовал за ним, по привычке печатая тяжелый шаг. Да, годы дают знать, Боб. Уже появилась одышка, а язык все чаще требует таблетку. Сердце, нервы… Награда для полицейского. Она нашла своего героя.

— Я спрашиваю, далеко ли до реки?

— Четверть мили.

— Они пришли оттуда.

Блетчер остановился, глядя вослед. Лучше стоять, чем бежать. И лучше сидеть, чем стоять…

— Кем этот парень себя воображает? — выплеснул копившуюся досаду один из детективов. — Шерлоком Холмсом?

— Не знаю, — пробормотал Блетчер. — Полагаю, мы скоро это поймем.

Он-таки припустил вниз по склону следом за Фрэнком, словно дородный колобок. Юбку колобку! Не надо юбку — и в пальто хорош. То есть плох… Кряхтя, сопя и ругаясь, путаясь в пальто, как в огромной черной юбке. Но все время, пока он скатывался, Боб прислушивался к ворчанию подчиненных. Перекликаясь за его спиной, они все-таки собирались последовать за ними. Невзирая на гонор чужака, эксперимент обещал быть интересным.

И тут рация Блетчера взорвалась сухим треском. А затем сквозь помехи — голос. Вертолетчики доложились:

— База! Я Воздух-один! Обнаружили кое-что у реки. Это может оказаться полезным.

— Вас понял, — мрачно ответил Блетчер и, отключив рацию, покатился дальше.

Фрэнка он нашел у кромки реки. Тут плотный лиственный ковер был слегка разворочен — на нем, а также на выступавшей из-под него черной земле виднелись четкие отпечатки ног. Чуть поодаль — следы борьбы: вывернутые камни, сбитые грибы, еще сильнее разворошенная листва.

Фрэнк внимательно изучал место происшествия, продвигаясь к ближайшему кустарнику.

— Это случилось здесь, у реки. Жертва не ожидала нападения. Более того, она была настроена миролюбиво. Все произошло неожиданно. Но вместо того, чтобы сразу его убить, маньяк изощрялся в пытках.

— И чем они тут занимались?

— Пока не уверен, но… Скорее всего, жертва — гомосексуалист. Не забывай, неподалеку расположен Волонтир-Парк.

Блетчер пожал плечами:

— Тогда почему… При чем здесь та стриптизерша из клуба? Если маньяк имеет нестандартную сексуальную ориентацию, зачем ему убивать женщину?

— Еще вопрос, что по нынешним временам считать нестандартом… Ну-ну, я не о нас с тобой, дружище… Мое предположение: случай с Пандемией — особый. Тут не последнюю роль играет ее имя. Но я пока не понял, что оно значит для убийцы. Может быть, так звали его мать? Смерть Пандемии — центральная, вокруг нее будут в строгом порядке располагаться другие.

— И сколько их будет?

— Не знаю. Возможно, семь.

— Почему именно семь?

— Я сказал, возможно. Я пытаюсь понять его мотивы. Это не обычное преступление, Боб. Семь — мистическая цифра. Семь грехов, семь дней недели, которые сотворил Бог. Семь печатей, их сломали перед тем, как вострубили опять семь Ангелов. А после, как ты, наверное, помнишь, начался Апокалипсис.

Блетчер презрительно хрюкнул:

— Веришь в эту чепуху?

Фрэнк очень серьезно ответил:

— В великой книге Бытия, Блетч, не может быть чепухи. Там вся наша жизнь — до и после смерти. Другое дело, верить ли в это или нет. Вера — личное дело каждого.

Теологический спор прервал испуганный возглас:

— Сюда!

Они разом обернулись и увидели Гибелхауза и Камма, стоявших посреди небольшого березового островка и призывно махавших руками. У их ног ползали, разметая листву, двое облаченных в форму стражей порядка. Фрэнк, а за ним и Блетчер поспешили туда.