Бразилия вчера и сегодня - Борис Иосифович Коваль

октября без какого-либо сопротивления взяла в свои руки военная хунта во главе с генералом Тассо Фрагосо. «Во второй половине дня, — пишет Аффонсо Энрикес, — в Рио-де-Жанейро стихийно начался карнавал… Это была своеобразная форма ликования народа по поводу достигнутой победы»{91}. Толпы экзальтированных людей подожгли здания правительственных газет. Военная хунта попыталась было противопоставить себя войскам Либерального альянса, выдвинув идею о том, что отставка президента открывает путь к «умиротворению». Фактически хунта призвала прекратить все вооруженные действия и признать ее власть. Однако все попытки хунты стабилизировать положение оказались тщетны.

Жуарес Тавора от имени «революционных войск» либералов заявил, что никто не признает руководителями новой власти генералов, которые примкнули к движению лишь накануне его победы. 27 октября в Рио-де-Жанейро прибыл О. Аранья, который потребовал немедленной передачи власти Ж. Варгасу. Военная хунта вынуждена была заявить о своей готовности немедленно выполнить все условия Либерального альянса. Спустя три дня в столицу прибыл «верховный вождь революции» Ж. Варгас, которому 3 ноября 1930 г., спустя ровно месяц после начала вооруженных действий, были торжественно переданы полномочия высшей государственной власти.

В своей речи Ж. Варгас в качестве главы Временного правительства охарактеризовал движение 1930 г. как «самую позитивную революцию, которую когда-либо знала Бразилия», как «самое жизненное волеизъявление бразильского народа — главного хозяина своей судьбы и верховного арбитра общественных целей». Он подчеркнул, что в борьбе участвовали гражданские лица, военные, «все социальные слои, как высшие, так и низшие», объединенные единым желанием «построить новую родину». Это было «поистине национальное движение»{92}.

Смысл речи Варгаса сводился к тому, что революция на этом завершилась, что народ, наконец, имеет свое собственное правительство, а посему следует полностью подчиниться его указаниям и приказам. Демагогический характер подобного заявления налицо, но это вовсе не значит, что массы не были заинтересованы в победе над олигархией. Многочисленные факты свидетельствуют о том, что именно народ сыграл главную роль в победе Либерального альянса. Это заставляет более подробно охарактеризовать движущие силы и социальный характер движения 1930 г.

Характер и значение движения 1930 г.

Вопрос о социальном характере и значении движения 1930 г. является одним из наиболее спорных. В недавно опубликованной книге «Политика в Бразилии. 1930–1964 гг.» американский историк Томас Э. Скидморе называет события 1930 г. «революцией элиты». В то же время он предлагает различать «революционеров» и «нереволюционных сторонников изменения власти». Под первыми Скидморе подразумевает тенентистов, стремившихся «к радикальным переменам, а не к частичной либерализации режима». Ко вторым он относит «либеральных конституционалистов», «полуавторитарных националистов», чьим главным лозунгом был тезис о модернизации общества любыми путями вплоть до «недемократических».

Скидморе при этом сознательно исключает из числа «революционеров» какие-либо иные группы. Ни рабочий класс, ни профсоюзы, ни коммунисты, по его мнению, не играли какой-либо заметной роли в борьбе против старой власти{93}. Делает он этот вывод на том основании, что коммунисты и Л. К. Престес отказались от политической поддержки Либерального альянса, а следовательно, вообще не имеют никакого отношения к революции 1930 г.

В отличие от Скидморе ряд буржуазных ученых, особенно бразильских, исходят из прямо противоположного тезиса, рассматривая движение 1930 г. не как «революцию элиты», а как широкое народное антиолигархическое движение, которое вылилось в «широкую гражданскую войну», «длительную и глубокую гражданскую войну»{94}.

Какая же точка зрения ближе к истине? Какие социальные силы участвовали в движении и в какой мере они определяли его характер?

Особенность движения 1930 г., на наш взгляд, состояла в том, что в нем участвовали сразу несколько классов и социальных групп, объединенных общим стремлением свергнуть власть кофейной олигархии. Буржуазия и пролетариат, противоречия между которыми уже приобрели огромное значение, тем не менее совместно выступали против старой власти, хотя и по-разному. Либералы стремились всячески ограничить революционную инициативу масс, контролировать все их действия, чтобы избежать чреватой опасными последствиями революционной гражданской войны.

Бразильские коммунисты и левые тенентисты во главе с Л. К. Престесом, выступая против сотрудничества с Либеральным альянсом, наоборот, прилагали максимум усилий, чтобы пробудить энергию народа и «превратить войну буржуазно-помещичьих групп в народную гражданскую войну», а движение против кофейной олигархии — в «революционную борьбу классов»{95}. Эта тенденция наложила свой заметный отпечаток на весь ход борьбы, придав движению революционные черты. Следует также иметь в виду, что трудящиеся вели борьбу против олигархии не только в 1930 г., а в течение многих десятилетий. Иначе вела себя буржуазия, которая до 1930 г. фактически стояла в стороне от этой борьбы, выжидая выгодный момент, чтобы выхватить из рук народа победу. Такой момент и наступил в 1930 г., что побудило буржуазию активно вмешаться в ход политической борьбы.

Структура движения 1930 г. в результате такого стечения обстоятельств отличалась внутренней противоречивостью и большой сложностью. Так, по своей форме оно развивалось вначале как парламентское сопротивление, а на втором этапе вполне могло превратиться в обычный государственный переворот. Однако стихийно оно приобрело характер массового вооруженного движения, руководимого тенентистами. По масштабам движение на разных этапах было сначала узкоконспиративным, затем достаточно широким и, наконец, массовым.

Движущие силы его были весьма разнообразны. Буржуазия, помещики, мелкая буржуазия, рабочие, крестьяне, студенчество, интеллигенция — все в той или иной мере оказались втянутыми в политическую борьбу.

В этой борьбе самостоятельно и независимо от Либерального альянса участвовали также авангард пролетариата, руководимый коммунистами, и левые тенентисты во главе с Л. К. Престесом, создавшие в 1930 г. Лигу антиимпериалистического действия. Это было течение, противостоящее Либеральному альянсу, по боровшееся параллельно с ним против олигархии.

Либеральный альянс не был заинтересован в революционном преобразовании общества. Но все дело в том, что он действовал не в вакууме, испытывая нарастающее давление более радикальных участников движения. Как вспоминает Л. К. Престес, он и его товарищи стремились «изменить направление развертывающейся в стране народной борьбы»{96}, придать ей более глубокое социальное содержание. Сделать это не удалось, но движение в целом благодаря усилиям левых сил приобрело более массовый и наступательный характер, чем того хотели либералы. Именно поэтому Ж. Варгас и весь штаб Либерального альянса оказались в положении вождей, которые делают то, чего они никогда бы не сделали в нормальной обстановке. Иными словами, главной движущей силой антиолигархической войны в 1930 г. выступали широкие массы трудящихся. Во главе движения стояли либерально-буржуазные и мелкобуржуазные элементы.

В. И. Ленин подчеркивал, что в критические моменты эксплуататорские классы вынуждены идти параллельно с движением масс, чтобы в удобное время «подкрасться к власти за спиной борющегося народа»{97}. Именно такая ситуация и сложилась в Бразилии в 1930 г.

Встает вопрос о том, каково же было общественно-экономическое содержание движения 1930 г.? Ответ на этот вопрос дает не