Падающий цветок (СИ) - Форс Элен

- Нет. – почти истерически шепчу я, усаживаясь рядом с ним. – Они узнают моего мальчика. Зейд, мы не рассчитали одного. Он становится его копией. Мы не сможем это скрыть.

- Мы проведаем Рафхата, чтобы он ничего не заподозрил. Люди Эмира любят комфорт, они не наведываются в пустыню часто. Пока Мустафа не вырос, он в безопасности. – уверенность Зейда успокаивают меня. Начинаю постепенно расслабляться, вдыхая аромат его трубки. – Не нужно переживать за будущее.

Рафхат сказал, что у Ахмеда и Джанны нет до сих пор детей, а брат Ахмеда так и не женился. Ужасно хочется спросить Зейда, что еще ему рассказал друг детства об этой семьей. Во рту так и чешется небо, слова готовы слететь с губ. Но я заставляю себя молчать. Я не должна. Прошлое осталось в прошлом.

Зейд поднимает на меня тяжелый, испытывающий взгляд. Он ждёт. Знает, чего я хочу.

Нахожу в себе силы, чтобы улыбнуться.

- Я налью чаю со сладостями.

Глава 9. Во дворце.

Ахмед.

Закуриваю сигарету, проводя рукой по гладкой шерсти своего любимца. Он в ответ лишь урчит, потираясь о мои ноги, так он выражает свою любовь и преданность. У меня закладывает уши от его гудения.

- Я вроде бы просила тебя не выпускать его из клетки, Ахмед! – Джанна, возникшая из ниоткуда, капризно протягивает моё имя, замирая в нескольких метрах от нас. Она жутко боится Шархана. Как и все остальные. Он еще ни разу ни на кого не бросался, но не редко угрожающе рычал. Даже этого достаточно.– Ты когда-нибудь доиграешься и он кого-нибудь съест.

- Ему тесно в клетке, он должен больше гулять. – выдыхаю дым, практически целуя эту дерзкую морду. Любимую морду. Липкий язык в ответ проходится по моей руке. – Я вообще подумываю найти ему суженую, чтобы ему не было одиноко.

- Не шути так, Ахмед. Два льва даже для дворца много. – она так и не подходит ко мне. И почему-то мне это доставляет удовольствие. Усаживаюсь на стул и придерживаю Шархана. Мой лев и в правду опасен для людей, но меня он слушает беспрекословно. Как сторожевая собака. – Во дворце дети.

- Чьи же? – с издевкой спрашиваю ее и оборачиваюсь. Лицо Джанны вспыхивает, становится красным, губы вытягиваются в тонкую линию.

– Поздравляю, ты задел меня. Доволен? – ее голос дрожит, и мне сразу же становится стыдно за грубость.

- Почти. Попроси, пожалуйста, прислугу принести освежающий лимонад.

- Лев! – детский вопль прервал наши милые баталии, заставляя встрепенуться и посмотреть на маленького мальчика рядом с Рафхатом. Он пытался вырвать свою руку из цепких лап цепного пса. Длинная чёлка падала мальчику на глаза. – Папа, смотри, лев!

- Я же говорила, Ахмед! – Джанна находит в себе храбрости, чтобы обойти меня и подойти к Рафхату. – Добрый день, Зейд. Я рада Вас видеть. Неужели, это Ваш мальчик? Такой большой!

Моя жена позволяет себе ходить без платка, ее огненно-рыжие волосы немного развеиваются, как грива моего льва. Конечно, такая вольность допущена с моего позволения. Как и то, что она в широких штанах и длинной блузе. Джанна стала одеваться на европейский манер. Это не может не заметить замечательный Зейд. Друг моего брата.

- Приветствую, Джанна. Я тоже рад Вас видеть. – он слегка кланяется, как и полагается перед членом царской семьи. Он бросает на меня украдкой взгляд словно вызов.

- Я бы поприветствовал тебя, Зейд, но удерживаю льва, чтобы он не подпортил тебе ничего. - с детства не любил этого напыщенного сноба. Он был лучшим другом моего брата, и мне всегда казалось, что он украл его у меня. Нас часто сравнивали: положительного Зейда, гордость отца, и Ахмеда, сплошное расстройство. – Слышал, ты женился, хотел бы я посмотреть на страдалицу, которая на это согласилась.

- Уверен, что ты бы, как минимум, удивился моему выбору. – его спокойный голос бесит. – Мустафа поздоровайся с Эмиром и его женой.

- Это Ваш лев? – пацан совсем не похож на своего отца, неугомонный непоседа даже не собирается здороваться, его только интересует большая кошка. И взгляд у него дерзкий, ни капли отцовской выдержки.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

- Да. Но с ним опасно играть. – Джанна берет малыша за руку, ласково разглядывая ее. Она мечтает о детях. А я вот нет. Не люблю мелких пиздюков. Быстро устаю от них. – Давайте, пройдём к оранжерее и там нас угостят топленым шоколадом.

Мальчик проворно вырывается из рук Джанны, все же у неё хватка слабее, чем у Рафхата. Все трое дергаются, чтобы схватить его, но пацан резкий, стремительно выбегает вперёд. Его внимание привлекает только кошка у моих ног. Его первым хватает Джанна, притягивая резко к себе и кидая мне осуждающий взгляд. Я машинально придерживаю Шархана.

Не успеваю ответить ей, потому что Шархана встаёт, вырывается, урчание затихает, он переходит в движение. Лев быстро оказывается у мальчика и Джанны, издавая угрожающие звуки. Зейд бросается вперёд к сыну, но получает мощный удар лапой, когти Шархана изрезают его руку, оставляя красные полосы.

- Иди сюда. – командую я, невольно испытывая страх за мальчика. Раньше он никогда ничего такого не делал. – Шархан!

Маленькие ручки впиваются в густую гриву и грубо тянут ее в разные стороны. Все присутствующие замирают, но лев подаётся назад и протирается о пацана, становясь между ним и Джанной. Шархан начинает урчать, громче прежнего.

Я подхожу к ним, запуская руку в гриву и сжимая ее, моя рука невольно дотрагивается до мелкого. Он чувствует прикосновение и задирает голову, на его смуглом лице расплывается беззаботная улыбка.

- Шар-хан! – повторяет он, рассматривая меня зеленеющими глазами. У меня дергается глаз. – Царь зверей!

+++

Лев принимает его как своего. Ластится к мальчику, словно кот, урча и мурлыкая.

Мальчик с огромными зелёными глазами продолжает смотреть на меня. Хороший такой мальчуган. Забияка. На меня похож в детстве.

- Львов значит любишь? – спрашиваю его, широко улыбаясь.

- Люблю. – отвечает он, поглаживая Шархана и невольно выдирая у него гриву. Но лев все послушно терпит. Фантастика. Раньше он так слушал только меня. – А Вы кто?

- Меня зовут Ахмед. – шутливо говорю я, протягивая ему руку. Мальчик изучает ее, потом моё лицо, немного склоняет в сторону и затем соизволяет ее пожать. – Зейд, это точно твой сын? Не похож. Может жена тебе его в подоле принесла?

Зейда всего перекашивает, моя шутка не Приходится ему по душе. И отчасти я его понимаю. Никогда бы не стерпел, чтобы мою женщину или ребенка оскорбляли. Но мне так нравится его злить.

- Не обижайся, друг. Я и сам, как увидел мальчика, подумал, что глаза у него, как Аль-Мактумов. – Рафхат пытается примирить нас. – А вот и Абда. Она организует нам чай!

Нянюшка подходит к нам, учтиво здоровается с Зейдом. После того как она помогла сбежать Вике, я не разговариваю с ней. Рука не поднялась наказать ее или выгнать из дворца, как-никак не чужой человек, она вырастила нас с Амиром. Но простить предательство… она предала меня. Вонзила кинжал в спину.

- У нас гости? Кто этот красив… - Абда осекается, смотрит на мальчика и шумно сглатывает, шепча: О, Аллах.

- Это сын Зейда, Мустафа. – представляет мальчика Джанна, она делает шаг к нам, но Шархан обнажает зубы и отгоняет ее, не желая, чтобы она приближалась к мальчику.

- Ты ему нравишься. – говорю я, неожиданно веселее, кладу руку на голову Мустафе и взлохмачиваю его чёрные волосы. – Маленький бедуин.

С этими словами я увожу Шархана обратно в клетку, снова закуривая. Не перестаю улыбаться. Внутри как-то хорошо. Может быть и вправду, дети – это счастье. Стоит завести своих? Может быть мне нужен ребёнок. Он заткнет ноющую дыру, которая образовалась после побега ведьмы.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Ее нет три года. Почти ровных, чертовых три года. Я не видел ее лица, не слышал голоса и не чувствовал запаха. Но она все равно меня не опускала. Пустила корни так глубоко, отравила. Сучка.

Снова оказываюсь в ее комнате. Не помню, как пришёл сюда.